Их сильнейшее оружие, существа с щупальцами, созданный из человеческого тела, так легко ложатся под натиском атак цветных рыцарей.
Хотя это и не удивительно.
Каждый из них при жизни был героем. Пусть не всегда боровшимся за справедливость, пусть не под своими именами… но их прозвища, если не реальные имена, вошли в историю.
Жиль де Рэ и Жанна д’Арк стали легендами в своей родной Франции. Орлеанская дева подняла на борьбу с захватчиками целое воинство, воодушевляя их своими успехами и тем, что она посланница бога, пресвятая дева. Маршал де Рэ, в отличии от своей соратницы, никого не воодушевлял на борьбу, а лишь вел в самое пекло. Он прославился как искусный кулачный боец, а затем и как маньяк-педофил, кравший детей и молодых девушек для вызова демонов. Жаль, что история умолчала о его пристрастии — их маленьких беззащитных телах, насилие которых доставляло ему наслаждение.
Красный рыцарь, и двое его марионеток — Синий и Черный, были взяты из абсолютно разных временных параллелей. Красный, носивший при жизни имя Эхнатон, царствовал Древним Египтом. Синий, получивший прозвище Синдбад, был никем иным, как китайским путешественником и купцом Чжэн Хэ. А Черный, подверженный проклятию безумия, при жизни носил имя Жак де Моле. Он был сожжен на костре в Париже. Так же как и Жанна, повторившая его участь более чем через сто лет, но чуть севернее — в городе Руан.
Туктаривэ принадлежала к этому времени, как и сер Гавейн. Зеленый и Золотой рыцари были тем воплощением рыцарства, которые воспевали поэты и менестрели. Гавейн всегда, во всех легендах, был второй по доблести и отваге рыцарем, сразу же за Ланселотом. Вся его жизнь, показанная рассказчиками, было ничем иным, как погоней за справедливостью. Золотая же наоборот, представляла все то, что рыцарь иметь не должен был, включая женский пол. Возможно это и послужило поводом вычеркнуть ее из летописей.
Желтый, Сиреневая и Оранжевая по своей природе были чужды этому миру. Китаянка-обманщица Мулан, бабник Язон и сумасшедшая провидица Пифия. Каждый из них стоит друг друга, ничего не сказать.
И, конечно же, последний из них.
Иуда Искариот, ставший Серебряным, или как принято его называть — Белым рыцарем.
Предав Иисуса, он подписал себе смертный приговор. Сам же и привел его в исполнение, удавившись.
Легендарные герои прошлого и будущего объединились с королем Артуром, великим королем бриттов, что привел свой народ сначала к процветанию, а затем и к упадку.
Теперь преимущества не было ни у кого. Однако даже так Мордред понял, что сейчас начнется бойня.
Едва клинки саксов и цветных скрестились, Жиль и Борс перескочили через ряды противников и устремились к Мордреду, который хотел ретироваться.
— Давай я сработаю как в Орлеане? — спрашивает Пурпурный, рассекая перчаткой щупальца одного из воинов, вставших у него на пути.
— Нет, не годится, — тут же отвечает Борс. — Лучше как в тот раз, в Компьене!
— Хорошо, давай как в Компьене. Только на этот раз прикрой меня!
В ту же секунду легендарный меч Жанны, Жуаёз, оказался в ножнах. На изготовке были два ручных арбалета, заряженные взрывными болтами. Их очертания грациозны, как и все, что связано с Борс, но в то же время смертоносны для противников этой девушки.
С небывалой доселе скоростью арбалетный болт летит вперед, взрываясь в паре футов от Жиля де Рэ, очищая ему путь к Мордреду. Вполне логично уничтожить предводителя, чтобы армия распалась. В этом заключалась тактика многих войн: уничтожить правителя быстрее, чем стереть с лица Земли его войска.
Пурпурный нагоняет Мордреда посреди его проклятой армии. Гнев, что трепещет в сердце Жиля, готовится вырваться на свободу и обрушить всю свою мощь на предателя в золотых доспехах.
Рыцарский кодекс руководит узурпатором. Понимая, что боя не избежать, а повернуться спиной к врагу равносильно смерти, он принимает решение начать личный бой с одним из цветных рыцарей.
— Как твое имя, рыцарь? — спрашивает Мордред, выставив зеленый меч вперед. — Негоже вступать в бой, не назвав своего имени.
— Да мне пое*ать, как это! — тут же отвечает Жиль, вставая в боевую стойку.
Чуть присев, он приподнимает правый локоть вверх, ставя руку почти горизонтально. Левый же локоть опускает вниз. Кулаки сжаты, и поставлены так, что вот-вот коснутся друг друга.
— Ну что ж… — неуместной ухмылкой Мордред словно защищается от оскорбления своего противника. — В таком случае предлагаю биться насмерть, сер неизвестный мне рыцарь в геральдистике.
— Поддерживаю, сер **** ****** *** ******. И засуньте свой громогласный язык себе в *****. Умоляюще прошу.
Выражения Пурпурного были настолько оскорбительны, что заставили бы любого сапожника в принудительном порядке свернуть уши в трубочку. Однако на Мордреда это оказало совсем другой эффект. Из его уст раздался истерический смех, так редко слышимый даже им самим.
Две противоположности — безумный рыцарь из будущего и хладнокровный и нейтральный ко всему гомункул — совсем вскоре они сойдутся в поединке, в этом нет сомнений. Они абсолютно разные. Начиная от поведения и заканчивая стилем оформления брони.
И все же есть кое что, что их объединяет.
И Жиль де Рэ, и Мордред готовы убить любого человека, которого они посчитают личным врагом. В их случае это очень полезное качество. Можно даже назвать его решающим.
Рыцарь в золотом доспехе встает в свою боевую стойку, предваряя поединок. Он, подобно Артурии, расставляет ноги, сгибает их в коленях, и опускает меч горизонтально вниз. Вот только держит он его как и положено, а не специфическим образом короля.
Жиль де Рэ срывается с места.
Его скорость воистину поразительна. Очень сложно заметить его передвижения, будучи опытным воином. Глаза гомункула хоть и замечают мельчайшие остатки движения, не могут прочувствовать всю их суть, мозг не успевает просчитать дальнейшую траекторию.
Кулак проносится около головы Мордреда. Он успел увернуться, так как Пурпурному пришлось замедлить скорость перед атакой из-за ее специфики. Но даже так рыцарь в золотом доспехе почувствовал всю мощь напора цветного рыцаря. Звук, что пронесся рядом с ним, рассек ухо. Это был даже не воздух, а именно звук.
Невозможное стало возможным в исполнении Жиля де Рэ.
В ответ на это, превозмогая сильнейшую боль, давящую на барабанную перепонку, Мордред старается атаковать своего врага резким горизонтальным выпадом. В идеале, он должен был отсечь Пурпурному ноги чуть выше колен и повалить его, тем самым, на землю. Сделать этого не удалось, поскольку Жиль просто напросто перепрыгнул меч, оказавшись за спиной узурпатора. И хотя от атаки-то он уклонился, все шло не так гладко, как хотелось. Ему пришлось совершить кувырок, чтобы не потерять равновесие.
