— А это и есть ловушка, — спокойно ответил Хадаг. — Жирный слизняк, наверняка приведет с собой целую армию. Только нам до этого не будет никакого дела. Или вы и вправду подумали, что из-за каких-то паршивых пятидесяти тысяч я суну свою голову в петлю?
— Но зачем же тогда весь этот спектакль? — заинтересовался Фивор.
— Мы должны отомстить Яге. Вот и отправим к нему на встречу тех, кого он никак не ожидает там увидеть...
— Кого? — в один голос спросили наемники. Ответ их явно ошарашил.
— Стигийцев! Причем во главе с Тот Амоном и его жрецами.
— Но как они узнают об этой встрече?
— Так же, как и раньше. Мы начнем распространять слухи.
— Может, слуг Затха тоже заинтересовать? — предложил Забул. — Многие из них спят и видят себя на месте Верховного жреца.
Хадаг недолго раздумывал. Идея пришлась ему по вкусу.
— Верно. Мы стравим шакалов между собой, а сами в это время исчезнем.
Ровно два дня спустя, когда все дела были улажены, сотня Хадага, оставив за спиной полыхающую таверну, выехала в сторону Турана. Этому событию предшествовал небольшой грабеж все той же таверны. Дав парням вволю порезвиться, Хадаг построил их шеренгой, и, выехав вперед на великолепном чалом жеребце, заговорил:
— Ну что, соколы мои... Теперь мы богаты. Но надолго ли это? Конечно же, нет. Разве уподобимся мы тем, кого же сами и обобрали? Разве станем мы, волки степей, сидеть на богатстве, как пауки?
— Не-ет! — раздался дружный хор.
— Правильно, — поддержал их капитан. — Надо прокутить эти деньги. Пустить их на ветер! А уж после, снова за работу.
Наемники веселым криком выразили командиру полное согласие, и тот снова заговорил.
— Несогласных нет? Значит, так мы и поступим. Но сперва следует убраться отсюда подальше!
Сотня скакунов сорвалась с места, а следом за ними потянулись две дюжины верблюдов груженных сундуками с золотом.
* * *
— Что же, все-таки, это может обозначать? — уже наверное в десятый раз спросил Мардо, разглядывая россыпь черных точек.
Конан не знал что ответить, а потому просто промолчал. Зато Добряк никогда не лез в карман за ответом:
— Доплывем — узнаем. А пока дай мне скипетр, посмотрю, что на нем нарисовано... Во всяком случае, плыть нам осталось недолго.
Добряк был прав. На скипетре оставалось всего четыре знака. Вслед за точками шли две продольные полосы. За ними — два треугольника, нарисованные по краям русла Зархебы, а потом снова полоса, на этот раз пересекающая реку. Больше на скипетре не было никаких изображений.
Долго гадать, что же представляют собой черные точки, не пришлось. Утром следующего дня пираты увидели торчащие из воды столбы. Те были черны как ночь и мрачно поблескивали в утреннем свете, нависая над «Тигрицей».
Конан смачно выругался. Он прекрасно помнил свое путешествие в Кхитай, где проклятый князек Фенг заманил его в ловушку. Тогда Конан отправился с Фенгом разыскивать якобы зарытые сокровища, и князь велел варвару надеть стальную кольчугу, которая в итоге намертво прилипла к черному монолиту. Конечно же, Конан сумел выбраться из западни, а на ужин к чудовищу, живущему на столбе, отправился сам Фенг.
— Эй, Мардо. Тащи сюда арбалет, — приказал киммериец, желая увериться в своей догадке.
Натянув тетиву, варвар положил стрелу на арбалетное ложе и нажал на крючок спуска. Стальной болт намертво прилип к колонне.
— Ясненько, знакомый фокус, — цокнул языком киммериец.
— Колдовство, — донесся робкий шепот матросов.
— Капитан, — благоговейно произнес Мардо. — Что это?
— Неважно. Долго объяснять. Запомните, эти столбы притягивают железо. Приказываю снять весь такелаж, отнести в трюм и уложить его точно посреди корабля. Все ясно?
Матросы не поняли ни слова, но дружно закивали головами.
— А скобы? Они тоже стальные, — поинтересовался Карус.
— Тут уж ничего не поделать. Пойдем точно между столбов, дабы уравновесить притяжение.
Когда все было готово, киммериец сам встал к штурвалу.
— Начали, — рявкнул он, и весла, дружно опустились в воду.
Во рту пересохло. Пот лил ручьем, застилая глаза, но Конан упрямо вел «Тигрицу» вперед. Корабль в любое мгновение мог разбиться об одну из колонн, шесть пар из которых галера уже миновала.
Конечно же, не обошлось без происшествий. Стоящий в вороньем гнезде пират не внял предостережениям капитана и не стал снимать оружия. В итоге, его выдернуло из вороньего гнезда и притянуло к черному столбу. Конан слышал, как треснул череп, а моряк так и остался висеть на колонне, притянутый к ней широким поясом с массивной металлической пряжкой. Наконец столбы остались позади.
— Боги милостивые, неужели все закончилось? — Конан дрожащими от усталости руками вытер пот со лба.
Киммериец ошибся. К капитану подбежал Добряк и позвал за собой. В трюме, в самом темном углу, лежал Мардо. Из его спины торчал арбалетный болт.
— Проклятье! — зарычал варвар.
— Видимо, Мардо кого-то заметил и пошел следом...
— Только выстрелили ему в спину!
Конан погрустнел. Мардо был хорошим товарищем. Может быть, чересчур болтливым и любознательным, но до наивности добрым. Даже во время абордажей Мардо старался не убивать без нужды — только в случае, если ему приходилось защищать свою жизнь.
Да и боец из него был аховый. Рано или поздно его должны были убить...
Новое потрясение ждало их чуточку позже, когда Барук, отправившийся справить нужду, нашел в гальюне Грасса. У того было перерезано горло.
В прежние времена Конан собственноручно отправил бы всех попавших под подозрение на Серые Равнины. Но сейчас он знал цену чужой жизни, а потому боялся убить невиновных.
— Будем ждать, когда они выдадут себя, — хрипло произнес киммериец.
— Конечно, выдадут, — недовольно буркнул Добряк. — Перережут еще кому-нибудь глотку, тогда и выдадут!
Конан не ответил.
* * *
Спустя пять дней, на рассвете, с обоих берегов Зархебы в небо взметнулись стаи птиц. Вернее, пиратам только сперва показалось, что это птицы. Приглядевшись получше, Конан понял, что это крылатые обезьяны, как две капли воды, похожие на ту, что погубила Белит.
— Оружие к бою, — приказал киммериец, но это было излишним. Уже долгое время никто из пиратов не расставался с клинками и самострелами ни днем, ни ночью.
После арбалетного залпа стая крылатых тварей изрядно поредела, но не утратила своего боевого пыла. На «Тигрицу» обрушились множество крыланов, норовящих вцепиться в глаза или в горло. Матрос Шург, схватившись за окровавленное лицо, полетел за борт. Сорвался из вороньего гнезда Аркин. Твари, будто почувствовав, кто их главный противник, дружно набросились на варвара. Широко расставив ноги, Конан разил двуручным клинком, стараясь не подпустить к себе обезьян.
