Проснувшись, Рафт пошел дальше. Идти ему оставалось уже немного. Примерно через час на его пути встала стена. Не выше футов двадцати, она казалась совсем низкой среди обступавших ее деревьев. Сделана она была из прочного, долговечного вещества, похожего на пластмассу или какой-то сплав, и выглядела почти как новая.
Стена уходила вправо и влево от Рафта и терялась среди деревьев. Но в одном месте виднелся арочный проем, в который устремлялась река. Над самой водой навис узкий козырек из осадочных пород, и только по этой ненадежной тропе можно было пройти под свод арки.
Рафт, не раздумывая, вступил на скользкий уступ и пошел. Он обратил внимание на едва заметные углубления, похожие на чьи-то следы. Пройдя чуть дальше, он уже не сомневался — это были следы тяжелых ботинок Крэддока. Рафт подошел к концу уступа.
Впереди был выход из-под арки, но что было дальше, Рафт не видел: почти весь проем был как будто затянут странными, ни на что не похожими растениями. Рафт пошел осторожнее. Похоже на кустарник, с удивлением подумал Рафт.
Он начал было продираться через спутанные заросли, но, едва коснувшись их, отпрянул. Строение листьев было совсем не таким, как у обычных растений. И кустарник был… теплым.
Это были не растения.
Выход был завешан тончайшим кружевом, причудливо переплетенной сеткой. Ее серо-розоватый цвет безошибочно подсказал Рафту, что перед ним живой организм, лишенный кожного покрова, — зрелище было не из приятных. Нет, это были не растения — у них не было даже корней.
Они шевелились, дрожали и раздвигались, пропуская Рафта.
Но как только он делал шаг вперед, они смыкались позади него, словно анемоны от прикосновения. Рафт заметил несколько небольших, ни на что не похожих, сероватых шаров — они крепко сидели в почве, почти сливаясь с ней.
Впереди был Сад Харна, еще скрытый от взгляда Рафта неприятной желтоватой растительностью. Он вновь увидел уходящую в противоположные стороны стену, и по тому, как она изгибалась, было нетрудно догадаться, что стена образовывала замкнутый круг. Деревьев-исполинов внутри стены уже не было, хотя их гигантские стволы окружали Сад со всех сторон.
Рафт продолжал идти по берегу реки. Заросли казались ему странными, хотя в ботанике он особенно не разбирался. Какой-то невероятный гибрид плесени и обычного растения. Гриб и папоротник в едином целом.
Внезапно он подумал о них, как о вампирах, сосущих жизнь из самой земли.
А лес был необычным, совсем необычным! Деревья-исполины, которые остались за стеной, выглядели на фоне этого леса вполне дружелюбно. Отсюда они казались просто огромными и недоступными, как боги.
Но эти растения! Эти отвратительные гибриды, произраставшие так пышно и буйно, что одно это уже вызывало отвращение. В желтоватых зарослях было заметно какое-то движение, но это был не ветер, а что-то тайное, скрытое — отчего у Рафта зашевелились волосы на голове.
Он почувствовал в Саду чье-то незаметное, почти неуловимое присутствие. И понял, почему Джанисса не хотела говорить о Харне.
Это было неясное, смутное ощущение не просто присутствия зла, а чего-то еще худшего. Холодного, далекого и чужого.
Дьявольского — по своей сути.
Теперь Рафт двигался еще осторожнее. Он предчувствовал опасность, и она казалась еще более зловещей, потому что определить ее было невозможно.
Чье-то тяжелое, скрытое присутствие — он ощущал его так же, как и они — люди-кошки. И это было очень важно!
Обезьяноподобные реагируют на некоторые раздражители совершенно иначе, чем представители семейства кошачьих. Последние известны своей приверженностью к сверхъестественному, хотя это всего лишь проявление самых обычных явлений. Просто род человеческий не обладает достаточными способностями, чтобы воспринимать вибрацию или излучение так же тонко, как кошки. Дурные предчувствия, ощущение тревоги, от которых у человека пробегает неприятный холодок, — у кошки, напротив, может вызвать восторженное мурлыканье.
Другой пример — собаки: для кошек они всегда враги, всегда исчадия ада, в то время как реакция человека совсем иная — он просто берет в руки палку.
Но эта опасность была одинаково грозной и непонятной как для тех, так и для других.
Возможно, таковой ее делал измененный ход эволюции в этой тепличной, отгороженной от всего мира долине. И все-таки в невидимом присутствии некой силы Рафту угадывалось что-то знакомое — то, с чем он уже довольно часто встречался. Но никогда в жизни он не испытывал такого страха от встречи с неизвестным. Чем бы это ни оказалось, оно определенно не могло быть чем-то обычным и безопасным.
Он вошел под сень широкой листвы и огромных шляпок этой гибридной растительности. Падающий сверху свет приобрел зеленовато-желтый оттенок, и в нем заметно не хватало той прохладной чистоты, которой было так много за стенами Сада.
Земля под ногами, словно губка, была пропитана влагой, и его сандалии уходили в эту жижу с неприятным, чавкающим звуком. Но это был не единственный звук — вокруг Рафта что-то непрестанно двигалось, скрытое желтыми джунглями.
Он был здесь непрошеным гостем, и сам чувствовал это. В его сторону склонился мясистый стебель, на поверхности которого выступил липкий сок. От его сладковатого запаха тошнило, и Рафт отошел в сторону. Стебель медленно выпрямился, словно с трудом разрывая сковывающие его путы земного притяжения.
Несомненно, лес знал о Рафте. Здесь не было деревьев-каннибалов или гигантских мухоловок, которые могли бы проглотить его, но было что-то ужасающее в этих неуклюжих, неестественных движениях тяжелых листьев и стеблей.
Весь лес был наполнен насекомыми — мухами, мотыльками, бабочками самых разных видов, — и все это ползало, жужжало и питалось гноем растений.
У некоторых из грибов шляпки были пустыми и напоминали огромные чаши, наполненные смрадной жидкостью. Но, как ни странно, в этом отвратительном запахе было что-то притягивающее. Как в розовом масле: в больших количествах оно трудновыносимо, но капля — совсем другое дело. Если бы весь этот лес, его воздух, не был так сильно пропитан этим запахом, то Рафту он, возможно, пришелся бы даже по вкусу. Но было совсем по-другому: не прошел он и нескольких шагов, как его одежда вместе с влагой впитала это ужасное зловоние.
Следы Паррора и Крэддока были отчетливо видны. Рафт заметил еще какие-то странные следы, но распознать их не мог и вскоре перестал обращать на них внимание, чтобы не упустить тех, за кем он шел. Следы Паррора вели в середину Сада.
На глаза Рафту попалось розовое перепончатое существо сгусток живых нервов, — оно ползло вверх по стеблю грибовидного растения и, поднявшись до шляпки, плюхнулось в жидкость. Существо бесшумно погружалось и всплывало, а его усики, словно распущенные волосы утопленницы, лежали на поверхности.
