Дождавшись, пока мужик с тележкой скроется за поворотом, мы выбрались из укрытия и двинулись дальше. Вскоре Константин нашел нужный поворот и осторожно высунулся.
– Лестница, – беззвучно прошептал он и пошел первым.
«Зачем помогаешь?» – спросил я, когда мы принялись подниматься по бесконечным ступенькам.
Денисов украдкой обернулся ко мне и тут же снова сосредоточился на подъеме. Света здесь было мало, место казалось запущенным – сотрудники явно предпочитали пользоваться другими путями и убирались здесь спустя рукава.
«Я помогаю не тебе и не Ронцову, а остальным. Тем, кого ты впутал».
«В таком случае я должен тебя поблагодарить».
«Война войной, а обед по расписанию, Соколов», - снова раздался в голове голос Денисова. – «Я знаю, что ты считаешь меня сволочью, но причину такого отношения к тебе и Ронцову я озвучил. Сейчас у нас перемирие, а не мир».
«Допустим. Что изменилось?»
«Те, кто пошли за тобой – чистокровные аристократы, и я все равно должен их уважать. Со временем они поймут, что мои идеи верны. Но я – человек слова, Соколов, что бы ты обо мне ни думал. Поэтому если я понимаю, что им угрожает нечто по-настоящему серьезное, я пойду на мир даже с тобой».
«Да? А где было твое рвение на Смотре, когда крыша рухнула? Что-то я тебя не заметил среди тех, кто пытался помогать. Рванул к выходу так, что пятки сверкали».
Денисов остановился на площадке между пролетами и схватил меня за рукав.
«Мать у меня наверху была. В галерее. Ей с сердцем плохо стало, к ней бежал», - прорычал он мне прямо в мозг. – «И за это не стыжусь – Род и семья превыше всего. Не говори о том, чего не знаешь, Соколов».
«Что ж, стало понятнее. Значит, перемирие до конца карантина?»
Денисов отпустил мою руку и принялся снова подниматься по ступеням. Теперь мы просто шли рядом, продолжая разговаривать. И чем дольше мы общались, тем более противоречивые эмоции у меня вызывал этот кадр. Мог же вести себя адекватно, когда хотел. Так какого рожна выделывался?
«С тобой в одной комнате Афанасьев и Сперанский. К ним у меня личных счетов нет, если сами не полезут на рожон. И если в твоих силах о них позаботиться, сделай это».
«Разумеется, позабочусь», - ответил я. – «Они же мне доверились. И все-таки не понимаю я тебя, Константин. Человек ты принципиальный и даже на поступки человеческие способен. Неужели вся эта свистопляска со мной и Ронцовым тебе нужна для того, чтобы выслужиться перед каким-то там Орденом или куда ты так жаждешь попасть?»
«В „Аспиду“ по-другому не пробиться, Соколов», - сухо сказал Константин. Мне показалось, или он все же резко помрачнел?
«Что за аспида такая?»
«Ты из какой дыры вылез?» – раздраженно выпалил Денисов. – «Это самый желанный из доступных Орденов. Членство дает большие преимущества. Ты – наследник, тебе не понять, что чувствует сын, которому ничего не светит. И это мой единственный шанс обрести нужные связи и вес».
Я покачал головой.
«Если для того, чтобы там тебя заметили, нужно издеваться над другими, то в жопу членство в таком Ордене».
«Говорю же. Наследнику этого не понять. У тебя, Михаил, и без Аудиториума есть какая-никакая собственность, семейные дела и прочее. Я же, выпустившись, буду сам по себе».
«Почему?»
«Больше ни о чем не спрашивай. Я и так рассказал тебе гораздо больше, чем следовало. Быть может, потому, что сам пытаюсь примириться со своей участью и в какой-то степени переступаю через себя. Но этот задушевный разговор положения вещей не изменит. Если ради „Аспиды“ мне придется пройтись по твоей голове, я сделаю это без колебаний».
– Пришли, – едва слышно шепнул он вслух, и мы с парнями остановились.
Денисов осторожно приоткрыл дверь – узкая полоска света из коридора упала на пыльный пол. Издалека доносились голоса и топот.
– Тихонечко, бочком, бочком… – выдохнул Афанасьев и скользнул в дверь вслед за Денисовым.
Я вышел одним из последних – рефлекторно прикрывал тылы, хотя понимал, что наше тайное путешествие обошлось без эксцессов. Оказавшись на этаже, мы огляделись по сторонам, пытаясь сориентироваться.
– Вон там старые душевые, – указал Меншиков. – Мы почти на месте.
Я собрал своих – Афанасьева, Ронцова и Сперанского. Взбудораженные внезапной шалостью, ребята раскраснелись, что было заметно даже под плотным сиянием «Берегинь».
– Спасибо за помощь, – сказал я Денисову. – Я это запомню.
– Это ничего не изменит.
Да понял я, понял! Хотя о Денисове следовало поразмыслит отдельно. Попрощавшись, мы разошлись по разным сторонам коридора и вскоре отворили дверь нашей 507 комнаты.
– Всем мыть руки! – велел Сперанский и распахнул дверь уборной. – Бегом.
– Жаль, еды с собой не прихватили, – ворчал Гриша. – Я толком и не поел. Так этого Денисова заслушался, что обо всем позабыл.
Я вытер руки полотенцем и вышел в комнату. Сперанский уселся с книгой, Афанасьев завалился с ногами на кровать, а Ронцов задержался в ванной и решил принять душ.
Разговаривать особо ни с кем не хотелось. Я сбросил ботинки, связался с Иркой, убедился, что она была в порядке, и прилег, размышляя о сказанном Денисовым. Выходит, Константин у нас был трагическим персонажем?
Интересно, что там у него стряслось внутри семьи, раз парня оставили без наследства? Или законы их рода предполагали наследование основного богатства только старшим сыном? Как бы то ни было, Константин оказался в пролете. Что ж, это объясняло и его сволочной характер, и стремление любой ценой зацепиться. Пытался изображать хорошую мину при скверной игре.
Одна беда – я оказался его мишенью. Но Денисов уже явно понимал, что бороться со мной в лоб – занятие бессмысленное. С Ронцовым еще бы прокатило, но за мной стоял Род, и я Дениову был не по зубам. Значит, будет портить мне жизнь мелкими бытовыми подставами и пакостями. Вредно, раздражающе, но едва ли смертельно.
Не могу сказать, что я чувствовал к Денису симпатию или сострадание, но теперь я хотя бы понимал его мотивы. А раз понимал, с этим можно было работать.
А самое забавное заключалось в том, что мы с Денисовым не особо-то и по своей воле оказались по разные стороны баррикад, и цели наши занятным образом были взаимоисключающими. Нам обоим требовалось попасть в Ордена, которые, следуя логике, имели противоположные цели. И так уж получалось, что добиваться своих целей нам наверняка придется за счет друг друга.
– Гриш, – позвал я. – Ты же у нас явно сведущий во всех аудиториумских традициях и вообще во всей этой кухне. Просветишь неуча?
Менталист осклабился, польщенный доверием.
– Излагай вопрос, мою юный ученик, – пробасил он, копируя интонации ректора.
– Знаешь что-нибудь об Ордене Аспиды?
– Ну допустим. Чего знать желаешь?
– Да ничего я о нем не знаю. Вываливай все.
Пивший воду Сперанский поперхнулся и удивленно на меня уставился.
– А ты не в курсе?
– Вообще нет. Ничего об Орденах не знаю. О них в буклетиках не написали.
– Ууу… – ухмыльнулся Афанасьев. – Ну тогда садитесь в круг, детки. Буду рассказывать страшилки.
– Давай без страшилок, – попросил я. – Мне для дела нужно.
Менталист театрально возвел глаза к потолку.
– Какие вы скучные… До зубного скрежета! Ну ладно. По делу – так по делу. «Аспида» – старейший Орден Аудиториума. Это неофициальное сообщество, куда входят студенты и, по слухам, некоторые преподаватели. Отличается… Скажем так, весьма консервативными взглядами на общество.
– Это я, кажется, уже понял. А конкретнее?
– Ну конкретнее тебе скажет только посвященный член сообщества, – отозвался Афанасьев. – Легенд ходит много, и Орден их старательно поддерживает. Знаю только, что отбирают туда по нескольким критериям. Нужно происходить из старого и уважаемого Рода. Нужно иметь серьезный ранг Благодати, успехи в учебе, поддерживать ценности Ордена…
– А как туда принимают?
– Ритуала не знаю. Мне лишь известно, что самому прийти и попроситься невозможно. За потенциальным кандидатом пристально наблюдают, а затем, если он подходит, приглашают сами.
