Плавно отклоняясь в южном направлении, вскоре отряд скакал уже практически вдоль надвигавшейся песчаной завесы. И с каждым метром ярость стихии чувствовалась все сильнее: удержаться на спине сольпуги стало непросто, теперь ветер сплошным бурным потоком сдувал всадников и пауков, срывал сумки и вещи, казалось бы, достаточно хорошо закрепленные ремнями.
— Еще немного, и нас унесет! — где-то на грани слышимости воскликнула Эрмина.
— Они не отстают! — обернувшись назад, рявкнул Виек, заметив, что ифриты, хоть и держались чуть западнее, но по-прежнему скакали следом за отрядом, вдоль песчаной пелены.
— Ждут, что мы испугаемся бури! — ответила ему супруга, вплотную прижимаясь к спине паука.
— Waza ya muo’henni! Уходим за завесу! — достаточно громко велела Лантея на обоих языках, чтобы все ее услышали.
— Это самоубийство… — не поверил приказу Оцарио. — Нам не выжить там без укрытия!
— Я сказала, уходим! — с рычанием повторила девушка и первой развернула сольпугу, посылая ее прямиком к границе, за которой начинался безумный песчаный вихрь.
«Это конец!» — почему-то промелькнула у Ашарха в голове паническая мысль, но он, ни минуты не колеблясь, бросился вслед за своей спутницей, вдохновленный ее храбростью.
Мчаться во весь опор навстречу собственной смерти, раскрывшей песчаный зев, было невероятно жутко, но никто из отряда не дрогнул и не засомневался — за спиной, поджимая куцые хвосты, с рычанием приближались свирепые псы с вооруженными всадниками на загривках. И если уж нужно было выбирать между смертью от рук чужаков и гибелью в песчаной буре, то пустынники предпочитали отдаться на волю родной стихии.
Через незримую грань они проскочили легко, сами не заметив, когда их со всех сторон обступила непроглядная песчаная мгла. Видимость резко ухудшилась, и теперь рассмотреть что-то дальше педипальп собственного паука становилось проблематично, но отряд, выстроившись цепочкой, продолжал двигаться вперед, надеясь не потеряться в этом хаосе.
Ветер здесь, на самой окраине бури, был уже достаточно силен, чтобы сдуть неосторожного наездника с сольпуги, и все путники держались, как могли: за щетину и хитиновые наросты пауков, за ремни, скреплявшие сумки, и за собственные плащи, чтобы их не унесло прочь. Практически не имея никакой возможности раскрыть глаза из-за пыли, отряд ступал медленно, а песок мгновенно заносил сольпугам лапы, мешая передвижению.
— Вп..р..д!.. В..ред!.. — кое-как пробились сквозь шум и гул слова Лантеи, ехавшей во главе процессии. Ей приходилось тяжелее всего, но девушка уверенно прокладывала путь для своего отряда, пряча лицо в сгибе локтя, и заходя все дальше и дальше в сердце самума.
Для профессора время тогда остановилось, растворившись в буйстве стихии, и с уверенностью он мог сказать лишь одно — они шли на пределе своих сил достаточно долго, чтобы погоня их потеряла. Когда до слуха Ашарха донесся приказ Лантеи остановиться, то мало у кого из группы уже оставались силы держаться. Тяжелые сбивавшие с ног порывы ветра сталкивали всадников со спин пауков, песок забивался в глотку и нос сквозь платки, не давая дышать.
— Ставим укрытие! Виек, Манс, за работу! Остальные держат барьер! — очередной приказ девушки едва можно было расслышать, и ей пришлось не раз повторить его, чтобы группа уяснила, что каждому надо было делать.
Спрыгнув со своей сольпуги на землю, Виек сразу же почти по колено утонул в песке и не смог удержать равновесие, упав вперед. Ему помог встать на четвереньки Манс, прикрывая спиной от ветра и пыли, а после и сам опустился рядом. Зарывшись ладонями в песок, они воззвали к богине, призывая ее одарить их своей силой в минуту нужды, и когда магия потекла из их пальцев, формируя стены укрытия из мельтешивших перед лицом песчинок, Эрмина возвела небольшой полупрозрачный купол над мужчинами, пытаясь защитить их от ветра.
Измотанные Лантея и Оцарио, коснувшись песка под ногами, уже через полминуты сумели накрыть похожей магической полусферой всех сольпуг, согнанных как можно ближе друг к другу, самих себя и профессора. Под защитой невесомого песчаного купола неукротимая сила самума ощущалась гораздо слабее, но держалось подобное заклинание недолго и было исключительно статическим, привязанным к одному месту. И все время, пока Виек и Манс совместными усилиями возводили для отряда достаточно крепкое и просторное убежище, остальные хетай-ра, по колени утопая в песке, постоянно обновляли свои барьеры, растрачивая магическую энергию.
Стены укрытия возникали медленно, постепенно наслаиваясь друг на друга, утолщаясь и стягиваясь в местах сочленений. Профессор был готов поклясться, что так продолжалось не меньше четверти часа, пока перед отрядом постепенно не соткалось широкое, до середины погруженное в песок, здание. Оно было приплюснутым, как голыш, не имело иных отверстий, кроме входа, и прямо на глазах заметалось песком, наносимым ветром.
— Все внутрь, — хрипло скомандовала Лантея, в тот же миг убирая свой барьер и облегченно встряхивая затекшие руки.
Подгоняя уставших животных, группа забралась в скромное убежище, сразу же запечатав за собой вход, из-за чего все помещение погрузилось в беспросветную мглу. Внутри, как оказалось, места едва хватало, чтобы разместить всех сольпуг, тесно сгрудив их в одной стороне, а для путников свободным остался лишь один дальний угол. На ощупь отыскав в одной из своих дорожных сумок закупоренную масляную лампу, профессор вслепую высек несколько искр с помощью огнива и зажег фитиль. Помещение озарилось слабым уютным светом.
— Откуда у тебя эта лампа? — охрипшим от криков голосом поинтересовалась у друга Лантея, устало опускаясь на пол и прислоняясь гудевшей головой к стене.
— Манс по моей просьбе купил еще в Четвертом Бархане, чтобы я вечерами мог изучать свои записи по Гиртариону и делать заметки, — объяснил Ашарх, посасывая обожженный палец. — Правда, я так устаю в дороге, что так ни разу ей и не воспользовался: мгновенно засыпаю на всех стоянках.
Лантея хмыкнула и обвела взглядом остальных членов группы. Из-за низкого потолка временного убежища все ходили, постоянно пригибаясь. Особенно тяжело было Виеку, которому высокий рост позволял передвигаться только согнувшись в три погибели. Понемногу успокоившись и смирившись с тем, что все угрозы остались позади и теперь оставалось лишь ждать, члены отряда усаживались возле масляной лампы и тихо обменивались своими переживаниями. Эрмина, переставляя иглы наездника, по одному усадила пауков на пол, чтобы они тоже могли отдохнуть и не занимали так много пространства своими длинными лапами, и после присоединилась к спутникам. Утомленные и с ног до головы обметанные пылью и песком, они были не в состоянии первое время даже пошевелиться — все просто сидели, опершись спинами на стены, и смотрели на огонек, объявший фитиль лампы.
— Все еще не могу поверить, что нам удалось это сделать, — прикрыв глаза, негромко сказал Манс, снимая со своего лица тесную повязку и отбрасывая ее в сторону. — Поставить укрытие прямо в центре бури — такое было никому не под силу из ныне живущих.
Его руки слабо подрагивали от перенапряжения, и юноша положил их себе на колени, надеясь расслабиться хоть немного после выплеска магической энергии.
— Это было рискованно, — согласился Виек, делая пару жадных глотков из своей фляги, — но стоило того. От погони мы ушли быстро и буквально растворились в песках для них.
— Думаете, они будут нас искать? — спросил Манс.
Гвардеец мотнул головой.
— Нет. Через пару часов, когда нас полностью заметет, то никому не удастся найти это убежище.
— К тому же, им самим надо спасаться от бури, — тихо добавила Лантея, не отводя взгляд от лампы. — Если они все же отважились пойти следом за нами в сердце самума, то с ними уже покончено. Но если эти ифриты остались за границей, то они бросят все силы, чтобы успеть уйти на запад.
— Выходит, все кончено? Мы спасены от этих многоруких чудовищ? — робко спросила Эрмина.
