Макс посерьезнел, лицо вытянулось. В глазах проступила тоска, как у всякого мужчины, у которого отбирают самое ценное.
– Неужели придется возвращаться?
Я сказал горько:
– Боюсь, да. Во всяком случае, наши блестящие планы нарушены грубо и безжалостно.
Перевалив небольшой каменный гребень, я увидел, как во вставшей дыбом земной коре, оранжевой от солнечных лучей, мрачно и таинственно темнеет черная дыра Тоннеля. С обеих сторон долина цветет красными, оранжевыми, зелеными и синими шатрами. Везде костры, пахнет жареным мясом, бараньей похлебкой, гречневой кашей. Все движется, бурлит, гремит, трещит, переливается как всеми красками, так и формой.
Единственный шатер красного цвета – мой, к тому же весь расшит золотыми львами, грифонами и драконами. Варварски пышно и кричаще, зато всяк гонец не блуждает по лагерю с расспросами, а издали видит, куда надо гнать коня. Остальные шатры даже в размерах поменьше. Я сперва протестовал, мы же рыцари, а это значит, равны, но мне убедительно доказали, что большой шатер – не для бесчинств и прочих утех, в обязанности гроссграфа входит проводить советы.
На холме на высоких шестах гордо реют знамена могущественных лордов, что привели войска своих земель. Страшное и величественное зрелище, когда сотни полотнищ трепещут под резкими порывами ветра. Чуть ниже знамена лордов помельче, а на уровне вскинутой руки располагаются знамена малых лордов, но всем сразу бросается в глаза самое высокое – красное знамя со всякими чудовищами, а также странным для рыцарей знаком, в котором знатоки узрели нечто особо древнее.
Вокруг шатра со знаменем горят жарко костры, а часовые даже за трапезой держат оружие под рукой и всматриваются в каждого проходящего мимо с понятным подозрением. Знамя – символ, божественный знак. Знамя нельзя даже уронить на землю, тем более – дать захватить или выкрасть врагу.
Навстречу мне бросились гонцы и глашатаи, я скомандовал быстро:
– Экстренное совещание!.. В моем шатре. Всем лордам и командирам отрядов прибыть сейчас, никаких отсрочек.
Я успел напиться холодной воды из горного ручья, когда шатер начал заполняться моими военачальниками. Граф Ришар явился в числе первых, всячески демонстрируя, что глава не только Армландии, но и похода – Ричард, а он всего лишь руководит начальной фазой вторжения. Пришли Растер, Альбрехт, Митчелл, Альвар Зольмс, Рейнфельс и прочие военачальники, а также отец Дитрих, представляя в своем лице всю церковь.
Пока усаживались на лавках, я торопливо подбирал слова и не мог отыскать нужные. В шатре стало тесно, а теплый воздух от нашего дыхания нагрелся.
– Ситуация изменилась, – заговорил я нервно. – Господь посылает нам дополнительные испытания! За это время степные варвары сами решились на великое наступление. То ли у них Аттила появился, то ли Чингисхан, но они, бесчисленные, как волны океана, пошли на завоевание последней трети королевства!
Наступило гробовое молчание, кто-то нахмурился, кто-то побледнел, но у всех в глазах я видел обреченное выражение: все погибло. Наша многообещающая затея рухнула.
– Варвары пошли мимо Брабанта? – уточнил Ришар. – В глубину Сен-Мари?
Он держался прямо, седые волосы все так же красиво падают на плечи, изрезанное шрамами лицо жутковато красиво и величественно, однако и в его глазах я видел, что все потеряно, надо возвращать войско в Армландию.
– Не знаю, – признался я. – Может быть, снова удовольствуются богатым выкупом. Может быть, отхватят еще кусок территории. Не знаю. Зато я видел большой военный лагерь варваров. Там несколько тысяч воинов. Все – конные.
Граф Ришар спросил сурово:
– В каком состоянии их наступление?
– Не знаю, – ответил я виновато. – Я сразу проехал к крепости герцога Готфрида…
– Пропустили?
– Да, – ответил я, – конечно, а как же… Неважно, что не хотели… Словом, крепость им не взять, но перекрыли вход-выход, еще и вырыли глубокий ров. И насыпали вал, конечно.
– Это значит, – заговорил Ришар медленно, – на приступ идти не собираются. Задушить осадой герцогство тоже нельзя… Значит, основное войско двинулось в глубь королевства…
– Похоже на то, – согласился я. – Перед крепостью ров для того, чтобы не ударили в спину.
Барон Альбрехт произнес в размышлении:
– Появление варваров меняет многое. Мы не готовы воевать на два фронта. Что мы знаем об этих степных дикарях?
– Ничего, – ответил я коротко.
Он поморщился.
– Трудно воевать с теми, кого не знаешь.
– Кое-что можем узнать у местных, – сказал я, – но, думаю, тоже немного. Разве что у военачальников Сен-Мари, которые с ними воевали.
Сэр Растер проревел раздраженно:
– У тех, кто постоянно отступал?
Я предположил:
– Возможно, нынешнее поколение забугорцев не воевало вовсе. Мне кажется, вся их война – это возведение стен все выше и неприступнее. Нашествие варваров разбивается о них, как волны о гранитный берег.
– Волны точат берег, – напомнил Альбрехт. – Пусть медленно, но, увы, точат. Королевство рано или поздно падет.
Совещались день, вечер и всю ночь напролет. Под утро я уже чувствовал, что рушится не только идея захвата королевства Сен-Мари, но зашаталось и мое гроссграфство. Сама по себе идея напасть на обширное и богатое королевство по ту сторону Хребта достаточно безумна, успех может быть, а может и не быть. А если успеха не будет, неминуем разгром, если не успеем унести ноги обратно через Тоннель. Хуже того, если разъяренные варвары устремятся в погоню, позабыв или наплевав на то, что я могу обрушить свод в любой момент…
И вот когда убедятся, что это был блеф, ничто не спасет ни Армландию, ни Фоссано, да и другие королевства, от армии степных уродов. Само нападение на Сен-Мари – опасная авантюра, но если сражаться еще и со степными варварами, что захватили две трети королевства, и у которых сейчас как раз наибольшее войско…
Утром примчался расстроенный гонец.
– Сэр Ричард, сэр Ричард!.. Экстренное сообщение!
– Говори, – велел я, чувствуя приближение беды. – Говори, здесь все свои.
Гонец проговорил расстроенным голосом:
– Граф Андерот и барон Жарнак Легри подняли свои отряды и повели обратно в свои земли. Собираются уходить войска барона Комтура и Лабарда… Возможно, уйдет граф Инкризер, у него сейчас совещание с вассалами…
В мертвой тишине граф Ришар проговорил хмуро:
– Достаточно разумно. Они сделали то, что многие уже готовы сделать, ждут только момента. Но лучше, когда это сделаем по общему решению. Я бы хотел выслушать всех и все варианты.
Я напился такой ледяной воды, что заломило зубы, но рассеять туман в черепе не помогло, велел вылить кувшин на голову и в таком виде вошел в шатер. На меня оглянулись с недоумением и брезгливой жалостью, мокрые мы всегда почему-то смотримся крайне гадко.
