Уже выехав из города Дастин спросил:
— Так что делать-то теперь будем?
— Что, что! — Проворчал недовольный Онтеро, — В Ирнар, а оттуда на Эст-Арви, к Аргвинару…
— Ты ж хотел в Теренсию? — Встрял Тич.
— Мало ли что хотел, сами что ль не видите — не пустят нас туда. За нами погоня, пока мы найдем место для переправы, нас догонят. Так что все, что нам остается — это как можно быстрее двигаться в Ирнар.
Ильмер задумчиво покачал головой. Казалось, герцог Хоркнарский, несмотря на свое происхождение, принял это негласное руководство старого волшебника. Но временами он, как и все остальные, затруднялся даже себе объснить, что же им руководило и почему он согласился с авторитетом этого лысоватого старого толстяка.
* * *
В большой комнате в глубоком подземелье заброшенной башни, возвышавшейся почти на самом берегу Иглинга невдалеке от причалов Ирнара, сидело двое далеко немолодых людей в плащах с капюшонами. Рослого и лысого неопытный наблюдатель мог бы принять за монаха илинита, по его черному плащу и аскетическому лицу в окружении благородной седины на висках. Второй не походил на монахов ни бордовым цветом своего плаща, ни жестоким, злобным лицом, ни таким же голосом:
— Говорю же тебе, они если не здесь, то скоро здесь будут. Мы их спугнули в Кельде от южного направления, и они пустились вниз по реке.
— Как ты был, Егард, бестолочью еще в Гланте, так и остался. Ничего тебе поручить нельзя! Столько попыток и никакого результата… — голос лысого также не отличался добротой, и если бы не сквозящее в каждом слове раздражение, был бы жестким и холодным.
— Не я один, между прочим, — огрызнулся Егард, — С Кельда твой любимчик их тоже догнал. И тоже без толку. Только с бабами и умеет обращаться.
— Зато он с монахом справился. А насчет баб… Чего?
— Да он с собой ту шлюху из Джемпира потащил, которая у нас в связных со Жрицей была.
— А-а-а, ну, пусть мальчик развлекается. Ты ему кажется завидуешь?
— Ты же меня знаешь!
— Вот именно, знаю. Ты все это время не бабой, а убийствами развлекался, тебе кто хоть слово сказал?
— Вроде бы наш орден не считает это грехом? — язвительно усмехнулся бордовый.
— Не считает, верно. Ни то, ни другое. Только не думай, что я твои развлечения за дело приму, ты за ними, между прочим, упустил менестреля. А он ведь на тебе был. Так что это ты, а не Йолан, не справился. И если уж о вкусах судить, то у него он куда разумнее.
— Это чем же?
— Тем, что мы не придурки с архипелага, и не развращенные вельможи, и не сдуревшая чернь. Убийство не цель, а средство. Если в каком-нибудь портовом городе под нашим присмотром жертвоприношения устраивают, так для этого быдла большее и недоступно. Пусть и дальше этим занимаются. А нам в игрушки играть нечего, дело делать надо. Убийством мы приобретаем одного человека — убийцу, и теряем другого — убитого. Потеря, конечно, невелика, но толку тоже немного. Мы в одном публичном доме за день соберем больше душ, чем убийством за год. Так что, не чванься трупами. Лучше сделай дело, и играйся сколько влезет, коль охота. Вон у Йолана за это время — один труп, зато тот, который нужно.
— Ну, это еще вопрос, — усмехнулся Егард.
— В смысле?
— Йолан таскает за собой какого-то серого, как две капли воды, похожего на того монаха. Так что… а был ли тот, который нужно, Вейерг?
Лысый задумался, подперев щеку рукой, и казалось перестал замечать все вокруг. После некоторой паузы Егард окликнул его:
— Вейерг! Ты, понял? Предал нас похоже твой любимчик!
— Уймись, дурак! Ты сам не представляешь, как это было бы хорошо для нас! Так говоришь, как две капли?
— Точь в точь. И ни с кем не говорит. Да и я его никогда до этого не видал. А чем это хорошо-то?
Вейерг вздохнул, посмотрел на собеседника, как смотрят только на стариков или детей, задающих глупые вопросы, и ответил:
— В монахе тоже та сила изначальная есть. Но пока он у илинитов был, нам его не заполучить было, поэтому и выход был один — убить. Если не наше, так пусть совсем исчезнет, а то слишком опасно. А теперь он с Йоланом идет и нашего изображает! И если его поставить в положение, когда ему придется убить, или предать, или… Пусть он к нам и не примкнет, но какой-то кусочек изначальной мелодии исказится. А значит и опасности для нас в нем не будет. А там, кто знает… Нет, мальчик оказался выше всяческих похвал! Привести к нам живьем! Да я об этом и не мечтал! Только бы это было так…
— А то что Йолан к белым переметнулся тебя не волнует? — издевательски спросил Егард.
— Дурак ты, он же всеми благами Ордена пользуется. Зря я его что ли учил? Да и какой он белый, коль с этой девкой спит? С ведьмой между прочим.
— А если он на ней по всем правилам женится?
Вновь последовал усталый вздох, как бы говорящий «Что за идиот!», и лысый ответил:
— Тем лучше, Егард, тем лучше. Что ведьму потеряем, так черт с ней. Я любую шлюху в порту за две недели всему тому же научу. А он тогда ради нее и убьет, и предаст, и что угодно сделает. Или ее предаст, что то же самое. Так что, наш он, наш, никуда не денется.
— А если он на твое место метит?
— Конечно, метит. Ты что ли не метишь? Я ж говорю, толковый мальчик.
* * *
— Проклятая пыль! — закашлялся Онтеро, — Даром, что река рядом, а все равно дышать нечем!
— Потерпи, — дружески попытался поддержать его Дастин, — В конце концов, пыль — не самое страшное на свете. Вон из каких передряг уже выпутались, что же от пыли страдать будем?
— И то верно, но все-таки это тяжеловато…
— Ладно, держитесь, — заметил Ильмер, уже вернувший свою горделивую осанку, и восседавший на неизвестно откуда приблудившемся коне, которого путешественники сочли возможным присвоить. В конце концов, совсем рядом догорала деревня, и очевидно, конь был оттуда. Так что своим хозяевам он, видимо, уже был не нужен. Так чего скотине зря пропадать? Горящая деревня была дурным знаком. Уже много лет король Леогонии не допускал такого в своем королевстве, так что либо государство настолько ослабело, что не могло сдержать бандитов, либо вместо короля оказался кто-то другой.
— Веселей! — продолжил Ильмер, — Нам лишь бы до Ирнара добраться, а там уж корабль найдем.
— Да, уж, а как быть со портовой стражей? — Пробурчал себе под нос Дастин, тоже удрученный жарким солнцем и дорожной пылью.
— Со стражей справимся, зря я что-ли родился герцогом?
— Да уж, — хихикнул Тич, — Однажды я это уже слышал!
— Уймись, мальчик, — осадил его Ильмер, — Однажды ты здорово помог мне, но ты еще не понимаешь, что значит быть дворянином. Придет время, и тебе придется понять это. Во всяком случае, если мы успешно выберемся из этой истории. Тогда ты вспомнишь эти свои слова и решишь сам — прав я был или нет. А пока помолчи.
