– А вот и я! Берите, госпожа ведьма, ваш заказ! – На двух тарелках Манхо умудрился притащить столько еды, что хватило бы на пятерых.
– Ты что, с ума сошел? Мы не съедим столько!
– Ага, – улыбнулся цыган, – сошел. С рождения.
– Ну хоть не одна я такая, – усмехнулась я.
Примостившись на одном из бревен, мы вцепились в шашлыки.
«Интересно, куда делось жаркое по-цыгански?» – возмущенно попыталась я призвать желудок к ответу.
«Ага, с вами, ведьмами, попробуй только не поешь, пока дают, – потом месяц без еды сидеть будешь!» – плотоядно улыбнувшись, огрызнулся тот.
«Неправда, до месяца ни разу не доходило!» – Я обиженно попыталась оправдаться в его глазах, но подлый интриган был так занят усвоением питательных веществ, что реплика осталась без ответа.
Я осторожно понюхала предложенный напиток, отметила странное сочетание винного запаха с медовым и, решившись, смело отхлебнула из кружки со сбитнем.
– Вкусно?
– Очень! – со смущенной улыбкой сказала я. – На глинтвейн похоже, только холодный.
– Рецепт примерно один, – кивнул Манхо, с беспокойством глядя мне за спину. Обернуться и проверить, что насторожило цыгана, я не успела.
– Привет, Манхо! – Красивая цыганка с ярко накрашенными губами и густо подведенными черной краской глазами соблазнительно улыбнулась моему собеседнику. – Не познакомишь меня со своей спутницей?
Уничижающий взгляд в адрес «спутницы» выразил все, что она думала о наглых ведьмах, отбивающих цыган прямо из-под носа. В том числе и то, как далеко она бы хотела меня отправить.
Перспектива рисовалась самая мрачная. Цыган, покинутая им цыганка – и я, встрявшая во все это безобразие без малейшего умысла.
– Привет, Акрая, – нарочито спокойно приветствовал ее Манхо. – Познакомьтесь. Это – Иньярра. Ведьма. Это – Акрая. Лучшая гадалка во всем таборе.
«Очень неприятно!» – чуть было не брякнула я, но вспомнила, что скандалы – дело громкое, утомительное, бесполезное, – и сдержалась.
– Иньярра, пойдем танцевать! – спас неловкое положение Манхо, схватил меня за руку и потащил в освещенный пляшущими языками пламени круг.
– А как у вас танцуют?
– Танцуй как нравится. А я просто постараюсь поменьше наступать тебе на ноги.
– Ловлю на слове!
Легко сказать – танцуй как нравится. За свои восемьдесят с лишним лет я успела перепробовать если не все в жизни, то многое. Из искусств мне бойкот объявили рисунок, лепка, живопись. Не смертельно – порой неприятно. Например, когда приходится по несколько часов объяснять, как выглядела укусившая меня нежить, вместо того чтобы в три штриха зарисовать эту сквирьфь.
С танцами подобных проблем не замечалось: я могла станцевать почти любой – от эльфийского вальса и до тролльей «мумбы-юмбы», но вот при постановке вопроса «танцуй как нравится» почему-то совершенно растерялась.
Впрочем, ненадолго. Манхо танцевал прекрасно, я тоже быстро втянулась в магию гитары, и импровизация на тему «цыган и ведьма» понравилась и нам самим, и наблюдавшим за развитием событий цыганам.
Не понравилась она лишь одному. Точнее, одной. Акрая стояла с таким видом, словно я заставила ее съесть живую лягушку.
– Да, ведьма, ты танцуешь неплохо, – ледяным тоном обронила она, подойдя лишь чуть-чуть ближе.
Перекошенный рот, обвиняющий тон… Похоже, все-таки скандал. Но почему его обязательно надо устраивать в трех саженях друг от друга и с криком на весь табор? Неужели тихо-мирно нельзя?
– Но, ручаюсь, танец с шалью тебе никогда не станцевать!
Обычная, повседневная Иньярра вышла бы сухой из воды, не поддавшись на столь грубо сляпанную провокацию. Но Иньярра, ставшая сама собой до кончиков ногтей и отбросившая общественные рамки…
– Вполне возможно, – со спокойствием медленно просыпающегося вулкана согласилась я. – Особенно учитывая, что некому меня научить.
Манхо успокаивающе погладил мою руку, но… Поздно.
– А если бы Румтша согласилась научить тебя, то, скажем, через три дня ты смогла бы станцевать нам танец с шалью? – испытующе прищурилась цыганка.
– Смогла бы.
– На спор?
– На что спорим, Акрая? – Презрительная усмешка заставила цыганку передернуться от омерзения.
– На желание!
– Хорошо.
Я развернулась и вышла из освещенного костром пространства.
«Ну и зачем ты, ведьма, спрашивается, во все это полезла?» – поморщился как всегда запоздавший со своей бесспорной правотой разум.
Мне б самой кто объяснил!
К нам подбежала радостная Румтша и еще на бегу закричала:
– Это правда? Правда? Ты правда хочешь научиться танцевать с шалью?
– Правда, – невесело усмехнулась я. – Ты меня научишь?
– Конечно! – Девочка еще что-то лепетала, но я уже не слушала.
В голове медленно, но верно назревал смутно тревожащий меня вопрос:
– Румтша, а как долго цыганки учатся танцевать с шалью?
– Примерно с полгода, – хлопая наивными глазами, невозмутимо ответил ребенок.
Я резко выдохнула и едва слышно ругнулась.
Утро началось с сюрприза в виде Румтши, поджидающей меня внизу.
«Не сюрприза, а закономерности вчерашнего, ведьма!» – подкинул гнусную мыслишку разум, за что был дисквалифицирован и отправился обратно – спать.
– Привет! – радостно помахала мне девочка, стоило только выйти на лестницу.
– Привет, Таш. Откуда ты здесь?
– М-м… Я думала, что должна научить тебя танцевать с шалью. – Принесенная с собой шаль была предъявлена мне в качестве вещественного доказательства.
Разглядев огромный платок из органзы с монистами я прикинула, как с этим можно танцевать, и тихонько взвыла.
– Ты что? Голова после сбитня болит? – по-своему расценила мои страдания Таш.
– Нет. Думаю, почему у меня большинство пробуждений начинаются с вопроса, как я могла быть такой дурой.
– Да ну брось! Ты легко научишься! – раздался в прихожей задорный мальчишеский голос. – Там всего-то и надо – чувство ритма, гибкость и обаяние. Ни тем, ни другим, ни третьим ты не обделена!
Опять он здесь?
– Манхо, мне вот интересно, что у тебя за привычка приходить без приглашения?
– Как и у всех цыган. Да и ведьм, в общем-то. Ладно, пусть так.
