Невероятно! Вот тебе и тихоня Гай! Как, оказывается, много мы не знаем о наших друзьях! Доблестный гвардеец стоял ни жив, ни мертв. Похоже, его проняло всерьез.
— Хватит, — пророкотал Леук. — Удостоверились?
Строчки в Книге немедленно исчезли.
— Если прочитанное нами истинно, — подвел итог карлик, повернувшись к гвардейцу, — то я беспокоюсь за твое, Гай, будущее. Кошмар! Войны, набеги, убийства, насилия — и это в таком нежном возрасте!
— Жизнь в приграничной Боссонии отнюдь не мед, — смущенно отозвался Гай. — Или ты, или — тебя. Лесной закон. А вообще, Книга не соврала. К моему сожалению.
— Тогда взгляните, — глухо проговорил Леук, указав затянутой в перчатку ладонью на Книгу Судеб. — Сейчас нам расскажут о жизни короля Селадаса. Той, которая могла бы состояться, не окажись он сегодня в подвалах Тарантийского замка. Итак, зингарец должен был умереть в возрасте шестидесяти двух лет…
Страницы вновь перевернулись и пышный заголовок сообщил: «Селадас Зингарский, из династии Альмендро. Рожден от королевы Чабелы, дочери Фердруго и принца Оливерро в 1303 году в Кордаве…»
Читали мы долго. И хотя Книга Судеб пыталась быть краткой, история непрожитой жизни Селадаса растеклась почти на двадцать листов. Я не хочу и не буду рассказывать в подробностях о прочитанном. Это тайна мне не принадлежит.
Скажу лишь, что передо мной прошла воистину королевская судьба, со всеми ее перипетиями, радостями, чудовищными поступками тирана и редким великодушием счастливого монарха. Увы, но черных страниц в этой жизни было гораздо больше, нежели светлых.
Чабела действительно вырастила бы до крайности избалованного и развращенного вседозволенностью властителя, от которого вскоре могли зависеть судьбы тысяч людей. По крайней мере, будущее Зингары в эпоху несбывшегося царствования Селадаса не показалось мне счастливым и радужным…
— Вы по-прежнему настаиваете? — осведомился Леук, едва был перевернут последний лист трактата. — Будете просить Господина вернуть жизнь наследнику Чабелы?
Признаться, я уже не слишком рвался упрашивать посланника Нергала поддержать нашу просьбу пред ликом Справедливейшего. Прочитанное не понравилось никому, включая скептически настроенного Фрога.
Карлик подумал, пожевал губами, сплюнул, покачал головой, тихонько выругался и, наконец, серьезно уставился на невозмутимого Леука.
— Здесь присутствует некий казус, — с расстановкой произнес Фрог. — Ты недавно сказал: «Нам расскажут о жизни короля Селадаса, которая могла бы состояться, не окажись он сегодня в подвалах Тарантийского замка». Верно?
— Верно, — кивнул Мертвый.
— Но вот сейчас произошло то, что произошло. Селадас на Серых Равнинах. И я уверен, если мальчик вернется, запись о его жизни изменится.
— Изменится, — подтвердил Леук. — Не знаю, насколько. Думаю, ненамного, пускай случившееся и отразится на его судьбе. Итак, я обязан возвращаться к Судие. Что ему передать? Вы отказываетесь от просьбы, узнав правду о жизни этого человека?
— Нет, не отказываемся, — решительно сказал Фрог. — Потому что многое возможно изменить. Это в человеческих силах. Я уверен — каждый из нас способен противостоять предопределению.
— Не отказываемся, — согласился я. — Если можно — верните мальчишку в этот мир.
Гай только наклонил голову в знак поддержки.
— Но почему? — казалось, Леук слегка рассердился. Конечно, Смерти не хочется расставаться с законной добычей! — Почему? Какой аргумент в защиту будущего тирана вы приведете?
— Предопределение изменилось, — загадочно сказал Фрог. — Это и есть главный аргумент.
— Прощайте, — холодно бросил Мертвец, быстрым движением застегнул книгу, повернулся и зашагал в темноту. Донеслась только последняя — фраза Леука: — Ждите, вам сообщат о решении Господина.
Мы замерли возле алтаря в угрюмом молчании. Первым встрепенулся деловитый Фрог.
— Ротан, кровь из пореза больше не идет? Прекрасно! Давай поможем Гаю — на сломанную руку следовало бы наложить какие-нибудь лубки! Гай, когда вернемся в замок — немедленно отправишься к лекарю!
Не понимаю, как наш безобразный компаньон ухитряется сохранять оптимистичное настроение в самой паршивой ситуации? Может быть, Фрогу действительно нечего терять? И все-таки жаль, что я не решился попросить Книгу Судеб рассказать нам о жизни королевского шута. Он доселе остается для меня неразрешимой живой загадкой. Ждали долго, не менее полного колокола и двух квадрансов. Лубки на предплечье Гая были созданы из плоских ножен наших кинжалов и перевязаны лоскутами ткани, оторванными от подола балахончика королевского шута — теперь Фрог выглядел истинным «королем нищих», легендарным персонажем Тарантийских сказочников. Страшный, как смерть, оборванный, грязный, но очень и очень самодовольный.
Я несколько раз подходил к телу зингарского короля, по-прежнему остававшемуся на плите алтаря Незримого. Никаких признаков возвращающейся жизни.
Кожа холодная и противно липкая. В голубоватом свете, исторгаемом огромными слизнями, безжизненное лицо Селадаса выглядело устрашающе.
Разговорчивый Фрог предпочел молча прогуливаться по залу святилища и с нарочито безразличным видом рассматривать обитающих здесь необычных животных. Упорно делал вид, будто его ничто не заботит.
Гай шипел под нос недобрые словечки — ему очень не нравилась окружающая обстановка. Как и большинство людей, воспитывавшихся в глухой провинции, Гай был суеверен, а значит, он предпочитал не доверять силам потусторонним. Я попробовал его успокоить, сказав, что пока мы живы, Нергалу и его слугам нет никакого дела до троих незадачливых искателей приключений, а огненные демоны — Пламенные Плети, заперты в глубинах так надежно, что вырваться не сумеют. Или, по меньшей мере, не будут делать это прямо сейчас.
Когда Гай весьма недвусмысленно рыкнул, чтобы я оставил его в покое, пришлось послушаться. Босые ноги превратились в совершеннейшие ледышки, и я, со вздохом распорол кинжалом куртку, начав сооружать из лоскутов кожи и ремешков некое подобие «киммерийских башмаков» — ступня и голень заворачиваются в мягкую кожу и закрепляются длинными тесемками. Когда я завязывал последний узел, внимательный Фрог, заставив нас с Гаем вздрогнуть, воскликнул:
— Поднимайтесь! Глядите! Я знал, что Справедливейший не забудет о нашей просьбе!
Повинуясь жесту карлика, я обернулся к стене зала, в которой исчез Леук.
Точно, слизни—светлячки начали оживленно расползаться в стороны, освобождая место для неожиданно появившихся темных двустворчатых ворот — арка была высотой не менее четырех локтей, достаточно, чтобы прошел самый высокий человек.
