Что-то огромное, темное, воющее, словно банши, выскочило из лагеря. Чтобы не оказаться раздавленным сотрясающей землю тушей, я побежал куда глаза глядят. Мне понадобились все мои силы, чтобы не попасть под огромные ступни, а потом я полетел прямо на нерожденного, отчаянно жалея, что у меня нет еще пары ног, чтобы отклониться в сторону.
В самый последний момент, едва не обмочив штаны, я свернул влево, чуть не задев Снорри, и перекатился, сумев каким-то образом не напороться на меч. Я встал и с изумлением обнаружил, что мимо проскакала Черри верхом на разъяренном слоне. Нерожденный упал с треском сотни мокрых веток, разлетаясь в куски под ногами диаметром с боевые щиты. Слон ускакал в ночь, все еще неся на себе девушку и трубя так, что мог и мертвых поднять, если им вдруг случится заснуть.
Снорри упал рядом с таким грохотом, что я поморщился. Он лежал неподвижно на протяжении пяти ударов моего сердца, потом приподнялся на руках. Я протянул ему меч, и норсиец принял его.
— Благодарю.
— Самое меньшее, что я мог сделать.
— Не каждый побежит вызволять оружие товарища, а потом в одиночку атакует нерожденного. — Он со стоном поднялся и уставился в темноту. — Слон, да?
— Угу.
— И женщина.
Он подошел к костру и принялся закидывать углями останки нерожденного.
— Угу.
Теперь к нам бежали темные тени на фоне темного неба — циркачи.
— Думаешь, с ней все будет в порядке?
Я призадумался, так как сам провел немало времени меж ее бедер.
— Больше беспокоюсь за слона.
К рассвету цирковой лагерь был наполовину свернут. Никому не хотелось оставаться, и я подумал, что, когда они будут тут проезжать в следующий раз, доктор Тэпрут найдет другое место для привала.
Черри пришла вместе со слоном, пока я ждал Снорри у калитки. Карлик вернулся на пост, и мы пытались надуть друг друга в карты. Я встал и принялся махать. Черри, должно быть, дождалась рассвета, чтобы найти дорогу обратно. Она выглядела измученной, косметика была размазана по лицу, вокруг глаз — темные пятна. Джентльмен должен притворяться, что не замечает подобного, и я поспешил подхватить девушку, когда она соскользнула со спины животного. Держать ее в руках было приятно, отпускать не хотелось.
— Благодарю, леди. — Я поставил ее на землю и попятился от грозных слоновьих бивней. Зверь страшно нервировал меня, от него пахло разоренными фермами. — Хороший мальчик! — Я похлопал его морщинистые бока и снова отошел к калитке.
— Это девочка. Нелли.
— A-а! Как ее еще могли звать?
Спасен танцовщицей верхом на слонихе. В рассказах о герое перевала Арал об этом лучше не упоминать.
Черри взяла Нелли за поводья и увела в лагерь, бросив на меня последний озорной взгляд, заставивший меня мечтать по крайней мере еще об одной ночи.
Снорри подошел чуть позже.
— Это нечто. — Он покачал головой. — Слоны!
— Ты мог бы взять одного домой.
— У нас есть мамонты! Они еще больше, но с густым мехом. Я их никогда не видел, но теперь хотел бы. — Он оглянулся на лагерь. — Я принес соболезнования матери. В таком случае сказать нечего, но лучше что-то сказать, чем промолчать. — Он хлопнул меня по плечу до боли знакомой рукой. — Нам надо идти, Ял, мы тут уже подзадержались. Или хочешь выменять лошадей?
— На что? — я вывернул карманы. — Они выдоили меня досуха.
Снорри пожал плечами.
— За этот медальон, который ты вечно крутишь в руках, дадут десять коней. Хороших.
— Я его почти не касаюсь. — Я заморгал, напоминая себе, что не надо забывать о его остром зрении. Я и сам-то не помнил, чтобы хоть раз взглянул на медальон за все время пути. — И он ничего не стоит.
Я сомневался, что даже тот старик на дороге отдал бы своего осла за медальон и серебряную крону в придачу.
Норсиец пожал плечами и собрался уходить.
— Тэпрут идет проводить нас.
Приблизился доктор Тэпрут. Казалось, на улице, без письменного стола, ему некомфортно. Рядом с ним, ведя за поводья лошадей — мерина бледной масти и буланую кобылу, шли двое. Первый был укротитель львов, которого мы видели в синем шатре Тэпрута, второй — здоровенный мужик, очевидно местный силач, претендентом на место которого сочли поначалу Снорри. Я подумал: интересно, не ожидает ли добрый доктор неприятностей?
— Тэпрут.
Снорри склонил голову. Украденный меч висел у него на бедре на странной конструкции из веревок и ремней.
— А! Путники! — Тэпрут покосился на силача, словно прикидывая, выстоит ли тот против Снорри. — На север направляетесь, гляди-ка!
Мы оба промолчали. Тэпрут продолжал:
— Гонимы злой судьбой? Той, что наполняет и опустошает могилы? Гляди-ка! — Его руки двигались, словно изображая все, о чем он говорил. — Это было бы ценной информацией. Вчера днем она очень даже окупилась бы. — Горе, написанное на его длинном лице, выглядело почти карикатурно. Меня беспокоило, что я не мог понять, значила ли что-нибудь для него смерть ребенка. — В любом случае что сделано, то сделано. — Он собрался было уходить, но остановился и снова повернулся к нам. — Нерожденный! — Тэпрут почти кричал. — Вы вызываете в мир нерожденных? Как… — Он собрался и продолжал, тон его снова был почти беззаботен. — Это скверно. Очень, очень скверно. Вам нужно уезжать отсюда. Быстро. — Он показал на лошадей, и его спутники вышли вперед, держа их в поводу. Я взял мерина. — Двадцать крон в счет вашего долга, принц. — Тэпрут едва заметно наклонил голову. — Знаю, вы не станете затягивать.
Я оглядел своего коня, похлопал его по шее, почувствовал мясо на костях. Ничего такая кляча. Снорри застыл рядом со своей лошадью, словно боялся, что она его укусит.
— Благодарю, — сказал я и вскочил в седло. Двадцать золотых — сходная цена. Чуть завышенная, но, с учетом обстоятельств, не смертельно. В седле я чувствовал себя лучше. Бог даровал нам лошадей, чтобы мы могли быстрее убегать.
— Лучше поторопитесь — вы в центре бури, юный принц, в этом нет сомнения. — Тэпрут кивнул, словно это я говорил, а он соглашался. — В этом много кто замешан, много кто приложил руку. Серая рука за тобой, черная — у тебя на пути. Поскреби поглубже — может, найдешь синюю позади черной и красную позади серой. А еще глубже? Возможно ли? Кто знает? Не я, старый циркач. Возможно, все глубже глубокого, бесконечно глубоко. Но я стар, мои глаза отказываются служить, дальше разглядеть не могу.
— Гм.
Казалось, на этот поток бреда можно ответить только так. Теперь я знал, кто обучил цирковую предсказательницу.
Тэпрут кивнул, признавая разумность моего суждения.
