Потом Леск заговорила о драконьих предпочтениях в еде, мясо они любят или плоды. Полдня болтала про свитки, хроники, легенды, пересказала длинный спор каких-то знатоков. И все, чтобы под вечер сделать вывод: драконы всеядные, как и люди. Или про еще один спор рассказывала: на четырех лапах ходят драконы, или на двух. Кто-то полторы тысячи лет назад доказывал, что на четырех, и ничего никому не доказал. Даже Рес знал, что на двух. Просто Леск пыталась отвлечься — каждый по-своему борется со страхом, — и совсем уже успокоилась, верила, что не встретят беглецы драконов.
А Рес успокоиться не мог. Он видел то, что занятая своими мыслями попутчица не замечала: им не попадались крупные звери. Ни лосей, ни оленей, ни кабанов нету, даже следы не встречаются. А драконы, во-первых, мясо едят, во-вторых, большие — стало быть, зайцы да куропатки для них не добыча. Не драконы ли распугали всю крупную дичь?
Увидев, что Рес ложится спать, не выпуская из рук лук и стрелу, Леск ухмыльнулась:
— Ты надеешься застрелить дракона? Их шкуру не пробивали даже из самострелов в упор. Можно убить дракона стрелой в глаз, но, если ты видишь глаз дракона, значит и дракон видит тебя. Он уклонится от стрелы.
— Как же их убивали?!
— Не знаю. В легендах ничего не указано точно, кроме нескольких упоминаний про очень мощные самострелы. Но много написано про ужас, который внушает дракон. Люди, когда видели дракона, не могли двигаться от ужаса и становились беззащитны, даже убежать не могли. Лишь отчаянные храбрецы могли противостоять драконам. В легендах десяти племен сказано, что ничего не боятся лишь чистые душой, приближенные к Небу, потому они и могут победить воплощения Неба, то есть драконов. Правда, точно известно, что люди равнин на войне с драконами пили для храбрости разные снадобья, а это противоречит верованиям десяти племен, у них запрещено одурманивать себя.
— Знаю, даже пива не пьют. Сейчас бы пива…
Леск аж споткнулась от удивления. Потом хмыкнула — поняла, что Рес всего лишь хорохорится, а на самом деле ему тоже страшно. И зачем-то напугала еще сильнее:
— Как бы храбры ни были человеческие воины, сколько бы снадобий ни выпили, большинство все равно гибли в поединках с драконами.
А Ресу не хотелось признавать себя таким уж слабым и беспомощным:
— Как вообще люди уцелели в той войне? Если драконы так сильны и так ненавидят людей, то почему они не уничтожили их?
— Люди никогда не понимали драконов. Но соглашение предложили драконы, и получили все, что требовали, то есть, люди были на все согласны, лишь бы выжить. Вероятно, драконы ненавидят людей, но им достаточно никогда людей не видеть, а уничтожать всех до единого не обязательно.
— И чего они нас ненавидят? Что мы им плохого сделали? Только не вспоминай снова, что там в свитках…
Тем не менее, Леск вспомнила какой-то древний свиток, в нем было написано, что люди творят слишком много зла.
— Но не все! — возражал Рес. — И все больше друг другу.
— У людей зло порождает зло. Только у людей. Мы сами это видели… почувствовали на себе.
— А мы-то что?! Это на нас охотятся!
— Сначала Император всего лишь хотел, чтобы побережники полностью ему подчинялись. Но мы не просто отказались подчиниться, мы взялись за оружие, с боем прорывались через границу. Это разозлило Императора, и он издал указ о вознаграждении. Зло порождает зло.
Так и шли. Постепенно страх уходил, привыкали. Теряли осторожность. Рес даже стал больше волноваться, что им делать, когда дойдут до Колдуньи, чем о драконах. Если пойдут вниз по реке, к морю, то потом придется строить лодку или плот, чтобы плыть к Рыбачьим островам. Не попасть бы в шторм, не заблудиться бы в море. И народишко на островах не самый приветливый. А на восток, к степнякам — так у них тоже граница с Драконьей Пустошью охраняется.
В одном из ручьев Рес разглядел маленькую рыбешку с темно-бордовой чешуей, молодь красной рыбы — стало быть, ручей связан с морем, впадает в Колдунью или ее приток. Пошли вдоль ручья — Леск надеялась, что на нем появится прямая тропа где-нибудь пониже. Да и можно будет соорудить плот и плыть — все лучше, чем по нехоженым местам сапоги стаптывать.
За два дня пути ручеек расширился, стал речушкой. Видимо, она здорово разливалась весной — по берегам тянулись луга и песчаные отмели, зря Рес боялся, что будут сплошные непролазные заросли.
На третий день пути вдоль речушки вовсе пески с редкими кустарниками потянулись, как возле моря бывает, где земля просолена. Только вдалеке видны были заросли погуще.
Погода начала портиться. Небо затянуло тучами, порывами ветра несло песок.
— Будет буря, — ворчал Рес, оглядываясь в поисках укрытия. Самое простое — нарезать стожок травы, как-то укрепить, и переждать под ним, но не встречалось подходящего луга, все песок да песок. Зато зайцев много разбегалось — видать, они всю траву повыедали, бывает и такое, где нет охотников.
Взобрались на очередной холмик и разглядели вдалеке какие-то строения. Удивленно уставились друг на друга.
— Это драконы? — требовательно спросил Рес. — Драконы умеют строить дома?
— Дворцы… — неуверенно ответила Леск. Подумав, добавила: — Драконы очень стойкие существа, они не боятся ни холода, ни жары, дома им не нужны.
— Стало быть, люди. А что, драконов здесь не попадается, может, кто и поселился. Из людей. Ну, пойдем, посмотрим.
Осторожно подкрались кустами, пригляделись. Несколько строений разной величины, выглядят добротными. Нижние части сложены из хорошо подогнанных камней, верхние из бревен, крыши травяные, но аккуратные. А забранные слюдой окна прямоугольные, а не ромбами. На равнинах так не строят.
Людей не видно. Нет поленницы, не сушится одежда — даже веревок или жердей для нее нет. Нигде не валяется утварь. Жаль, что вокруг домов песок, притом мелкий — ветер стер все следы.
Впрочем, и так понятно, что дома пустуют.
И все равно Рес не захотел рисковать:
— Проберемся в ту пристроечку, что без окон. К ней, видишь, тоже все стены глухие выходят, не заметят нас, если кто в окно выглянет. Темноты бы дождаться, но не успеем до бури. Бурю пересидим, и уйдем сразу, лучше бы тоже затемно… Нет, можно и присоединиться к местным, только сперва очень даже желательно узнать, что за люди тут — издали присмотреться.
Леск не стала спорить — осторожность Реса уже не раз спасала их жизни. Да и во многих других случаях прав оказывался Рес — хотя в писанных премудростях Леск разбирается хорошо, разводить костры без дыма, чистить рыбу да путать следы — этому учить ее пришлось. И многому еще надо бы ей научиться.
