— У вас очень точные данные, Матвей Александрович, — скрывая в голосе язвительность, сказал я.
— Я поневоле оказался втянут в решение ваших проблем, господин Волоцкий, — бесстрастно ответил Елизаров. — Итак, кто вам снял браслеты?
— Сам, — честно ответил я. — После окончания кадетской школы я по контракту уехал служить в Семиречье. Там активно искал возможность освободиться от блокираторов. Встречался с шаманами, пробовал разные методики.
— А вы пробовали оставить «веригельн» на своих руках, совмещая оставшиеся возможности с возможностями артефакта? Какой-то симбиоз, например?
— Артефакт сам по себе — смертельная магия, — удивился я такой постановке вопроса. — Используя остатки Дара с «веригельн», я рисковал погибнуть. А так — да, я пробовал. Меня просто выкручивало от боли.
— Как же вы тогда их сняли? — проворчал один из старичков, строча что-то в раскрытой папке. — Нашли того, кто вас заблокировал?
— К сожалению, нет. Пришлось рисковать самому.
— Зачем? Разве они вам мешали? — прицепился второй евгеник.
— Помутнение разума наступило, — кисло улыбнулся я. — Очень древний шаман опоил меня какой-то дрянью, и я в совершенном помутнении срезал браслеты ритуальным кинжалом.
А вот сейчас я сознательно сказал правду, что срезал браслеты кинжалом. Чтобы ментат, сидящий за тонкой перегородкой, умело задекорированной под обшитую деревянными панелями стену, уловил именно эту ключевую фразу и поверил. Он должен поверить, потому что я ответил искренне. Спасибо Жароху, надоумил.
— Весьма странный способ, — хмыкнул пишущий евгеник. — «Веригельн» уничтожим только той магией, которая их создала.
— Шаман это знал, — я пожимая плечами. — К сожалению, он уже умер. Слишком стар был. Я предвосхищаю ваш вопрос, всего-навсего.
— Как он мог знать о магической технике, описанной в трактатах европейских магов? — вредный старикан не хотел сдаваться. — Это же шаман-самоучка! Что он видел кроме своей юрты и бараньих лопаток, на которых гадает!
— Будьте уверены, сударь: есть такие шаманы, которым западные магистры магии в подметки не годятся, — я вспомнил про Рахдая и мысленно передернул плечами. До сих пор этот ублюдок тревожит мою память.
— Хорошо, оставим его в покое, — буркнул третий старик с невероятно острым носом, что делало его похожим на степного падальщика. — Вы чувствуете свой Дар?
— Плохо, — выставляю один палец, демонстрирую его старикам и Елизарову. Слегка напрягаюсь, создавая магическую технику — и на кончике вспыхивает робкий огонек, который тут же погас, а палец покрылся тонким налетом инея. — Вот и все, что могу.
Контрольный тест на наличие магии — ничего больше. Можно, конечно, в стакане с водой воронку раскрутить, но я ведь «огневик». В моем гербе феникс и саламандры. Надо соответствовать.
В глазах Елизарова — удовлетворение увиденным. Даже евгеники покивали с видом котов, утащивших связку сосисок со стола.
— На большее меня не хватает, увы, — я присоединился к ним, делая страдальческое лицо. — Не понимаю, почему князь Щербатов разрешил своей дочери развивать со мной отношения, а потом женить. По сути — ущербный дворянин из первородных. Стыд-то какой!
Смеетесь, суки? Ну-ну, хохочите, развлекайтесь.
— Господин Волоцкий, вы напрасно так себя уничижаете, — Елизарову надоело стоять, и он занял свое кресло. — Князь Щербатов очень благородный человек, и на первое место поставил счастье дочери, чем личные амбиции, связанные с княжной Мирославой.
Я развожу руками. Ну что сказать про великолепный панегирик? Плакать от умиления хочется.
— Ну а теперь, собственно, зачем мы здесь собрались, — Елизаров мазнул взглядом по Окуневу, который с самого начала изучал меня как невиданную зверушку. Видимо, прикидывал, какой профит можно получить со слабенького одаренного. Я бы так не вел себя. Отдать дочку за Первородного уже удача. Хотя бы для получения статуса. Мирослава, вон, пищит от радости, горделиво представляется Первородной. — Великий князь, государь Русский Дмитрий Ярославович внимательно следил за вашей судьбой, господин Колояр. Ему докладывали о ваших успехах в школе, о службе в Семиречье и у князя Демидова. Поэтому у него возникли планы на ваш счет еще до того, как вы женились. Государь очень сожалеет, что вы, молодой человек, не связали свою жизнь с той девушкой, которую прочили в жены. Вам знаком род Окуневых?
— Слышал, но особо не интересовался, — поддел я мрачного мужика. — Сами понимаете, мне не было известно о планах Его Величества и Евгенической Палаты.
Клювообразный старик кашлянул.
— Мы уже полгода ведем Анастасию Николаевну в качестве кандидатки в супруги господину Волоцкому. Да, были причины не объявлять об этом заранее. Требовалось тщательно изучить все аспекты союза, кхм!
Я вежливо жду, когда мне покажут саму избранницу, точнее, ее фотографию. Ясно, что папаша сюда ее не приведет. Меня не будут спрашивать о желании, хочу ли знакомиться с девушкой, как мне видится будущий союз. Просто ставят перед фактом, а дальше уже решает Род. Поэтому Окунев здесь так тщательно смотрит в подсунутую ему папку. Видимо, изучает вехи моей биографии и заключение евгенической комиссии о моей «профпригодности».
— Вы желаете узнать об Анастасии Николаевне побольше? — передо мной ложится папка с темно-коричневой обложкой. — Здесь, с согласия господина Окунева, только та информация, которая согласована обеими сторонами.
Я кивнул. Зачем отвергать предложение? Не хочу наживать врагов среди мелкопоместных дворян. Лучше пусть сам отец пойдет в отказ, чем я скажу «нет» …
О, боги! Мысли суматошными птицами мгновенно снялись с одного места и улетели, громко хлопая крыльями. Стоило мне открыть папку, как взгляд уткнулся в черно-белую фотографию (надо сказать, очень высокого качества, на профессиональном уровне. Правильно, такие лица нужно снимать в черно-белых тонах) высокой статной девицы с толстенной косой, перекинутой через плечо. Не утонченная аристократка, конечно, а кровь с молоком, пышущая не только здоровьем, но и сверкающая настоящей магией красоты. Видно, что над ракурсом отлично поработали. Фигура девушки с тонкой талией освещена солнцем, и любая часть тела, если есть желание ее рассмотреть, облитая тканью длинного платья, выделяется приятными формами. Анастасия стоит, слегка облокотившись на балюстраду широкой лестницы какого-то особняка. Безмятежное и мечтательное лицо девушки, глядящей словно сквозь фотографа, невероятно красиво. Я вижу, что никаких спецэффектов для усиления восприятия не применялось, только легкий макияж. Тонкие изогнутые черные брови, миндалевидные глаза чуточку распахнуты, что ничуть не портит общей картины. Губы хорошие, полнокровные, а не как у нервных астеничных особ. Действительно, есть что-то дьявольски притягательное в этой девушке.
Недаром Мирослава боялась, отпуская меня на встречу. Она, конечно, не показывала виду, что какая-то там мелкая дворянка сможет перебить ее красоту, но Анастасия — это жемчужина, которую почему-то решили отдать не за великородного боярина, а за меня.
Ладно, почитаю. Главное, сделать каменное лицо. Эка невидаль! Моя Мирка ничем не уступает этой кандидатке в супруги. Алика же совершенно иной тип красивой девушки. Но… Если собрать всех троих в одном месте в каком-нибудь общественном месте — все мужики получат косоглазие и защемление шейного нерва. А то и пожизненную трясучку.
А за мной наблюдают. Я вот чувствую, как по мне пробегают волны напряженного ожидания и интереса, возбуждая аурное поле. У Елизарова своя задача: ему нужно склонить Окунева и меня к сотрудничеству и согласию. Окунев, судя по всему, не хочет в мужья дочери некоего Волоцкого.
Так, кого же мне предлагают? Анастасии восемнадцать лет. Одаренность на уровне третьего класса (имеется в виду классификация магического Дара у дворян) с возможностью развить его до пятого класса. И что за Дар? Владение Воздушной техникой. Годится для индивидуальной защиты, но не более. Несколько видов атак и защитных форм.
