Вайнштейн невесело кивнул и вновь замолчал. Меж тем склока внизу начала приобретать уже какой-то эпический масштаб и граф, потеряв последнее терпение, опасно перегнулся через перила и зло заорал, — Да заткнитесь вы уже!
Авторитет среди дворни он, похоже, имел непререкаемый, потому что мгновенно всё стихло и даже упрямая коняга, я успел это увидеть, пулей залетела в конюшню, проволочив по булыжникам вцепившегося в поводья и не удержавшегося на ногах конюха.
Посмотрев на меня вновь, Харвинус, внезапно, куда подевался командирский тон, чуть надтреснутым и глухим голосом произнёс, — А Эльза упёрлась, люблю, говорит, только своего сеньора и ни за кого другого замуж не пойду.
Тут уже пришлось стыдливо опускать взгляд в пол мне. Отношение ко мне девчонок, всех, не только Эльзы, особой тайной не было, в конце-концов, у нас сильная магическая вассальная связь, а это не шутки. Но жениться… Опять же, я один, а их пять. Выбирать кого-то и обижать остальных я не хотел. Да и как выбирать? Кого люблю больше чем остальных? А люблю ли вообще? Чёрт, да я даже в собственных чувствах к ним толком разобраться не мог. Что я знал точно, они все мне были очень близки, были как родные.
И что мне ответить графу?
— Брак со мной, — хмуро произнёс я, так и не разобравшись до конца, даже в самом себе, — вашу проблему не решит, я инквизитор, я не имею права становиться лендлордом и получать какие-либо титулы. Став моей женой, Эльза тоже потеряет право называться графиней.
— Я знаю, — буркнул Харвинус, — но не ваш ребёнок.
— Что?
— Если у вас появится ребёнок, и я буду ещё жив, — мужчина вновь взглянул мне в глаза, — то линия наследования как и титул, перейдёт к нему.
Ребёнок… О чем я меньше всего сейчас думал, в преддверии готовой вот-вот начаться войны, так это дети. Видимо что-то отразилось в моём взгляде, что Вайнштейн разом осунулся и посмурнел.
Пару раз стукнув по перилам сжавшимся кулаком, он добавил, — Мы с женой не молоды. У неё дара нет, у меня не самый сильный, едва смог получить второй ранг, и когда нас скосит какая-нибудь болезнь, известно только старым богам. — Он обвел рукой панораму открывающегося с балкона вида, — Я не хочу, чтобы вот это всё, выстраданное мною для своей семьи за долгие годы безупречной службы Императору, вновь стало ничейным, чтобы родовое древо графов Вайнштейнов завяло не успев толком проклюнуться. Павел, — граф придвинулся почти вплотную, — я прошу вас, если вы сами не готовы, то как сеньор, вы можете Эльзе приказать выйти за подходящего дворянина. Властью данной ею магической клятвы. Она не сможет ослушаться.
— Она возненавидит меня, — тихо произнёс я, — а затем вас, когда узнает правду.
— Пускай, зато она будет графиней, жить в родовом замке где родилась и выросла и где поколение за поколением будут рождаться мои потомки.
За тот моральный выбор, перед которым меня ставил чёртов граф, я был готов его придушить прямо здесь. Похоже ему не только рассказывали какой я противник, ещё и шепнули на что можно попытаться надавить. Иногда я начинал ненавидеть себя, за то, что не могу как иные, спокойно проходить мимо разбитых человеческих судеб, либо самому разбивать их, бесстрастно и отстранённо, ведомый какой-нибудь высшей справедливостью.
Выбор. Проклятый выбор.
— Я… подумаю, — через силу, зажмурившись и сжав до хруста кулаки, выдавил я.
— Я прошу только об одном, — произнёс напоследок печально Вайнштейн, — пожалуйста, подумайте, в первую очередь, о Эльзе, о том, как будет лучше ей.
Резко развернувшись, не прощаясь, граф скрылся в дверном проёме, оставляя меня наедине с нелёгкими думами.
Заведя руки за спину и склонив голову, я долгую минуту стоял, хмуро разглядывая носок выставленного вперёд сапога, затем посмотрел на чуть приоткрытое окно справа от балкона, за которым мне почудилось какое-то шевеление. Стремительно забежав обратно внутрь башни, я поискал дверь в помещение сбоку и рванув её на себя, нос к носу столкнулся с испуганно замершими девчонками. Всеми пятью, включая бледную, с покрасневшими глазами Эльзу.
Остатки блюда с жареной птицей стояли тут же и, судя по горке костей, и паре пустых винных бутылок, мои вассалки находились здесь довольно давно.
Осмотрев всю пятёрку тяжёлым взглядом, я зашёл внутрь, плотно захлопывая дверь за собой. Спросил, стараясь чтобы голос звучал бесстрастно, — Ну что, всё слышали?
Сначала Отришия, затем и все остальные опустив глаза, стыдливо кивнули.
Устало вздохнув, я подошел к остаткам еды на столе, взяв за горло третью, початую бутылку, раскрутил, залпом влил в себя. Найдя не до конца обгрызенную косточку, дообглодал, бросив на блюдо к остальным, уселся на отставленный стул, спросил, ни к кому конкретно не обращаясь, — Ну и что будем делать?
— Паша, — вдруг схватила меня за руку Каррин, произнесла с мольбой в голосе, — только не заставляй Эльзу выходить за другого.
Выдернув ладонь, одним взглядом заставил девушку ойкнуть и отступить, затем посмотрел на виновницу всего этого сыр-бора.
— Ну а ты, что скажешь?
Встав со стула, всё ещё бледная как мел Эльза подняла глаза к потолку, стараясь не дать паре заблестевших в уголках век слезинок покатиться по щекам. Произнесла безжизненным голосом, — Я сделаю всё, что прикажет мой господин.
— Господин! — раздался немедленно нестройный хор четверых оставшихся вассалок, перемешав вместе гнев, удивление, испуг и нотки мольбы.
— Тихо, — рявкнул я, с размаху, не глядя, зарядив кулаком по столу. Попал по блюду с костями, отчего те веером брызнули в разные стороны, а керамическая тарелка хлопнула и раскрошилась в месте куда пришёлся удар.
Посмотрев на пробитую острыми осколками в нескольких местах ладонь, отряхнул, стёр выступившую кровь, а сами ранки затянул с помощью магии. Не заживил, для этого надо быть целителем, просто свёл края вместе и сплавил лёгким магическим импульсом.
Поднялся, подошел к девушке, грозно нависнув, спросил, пристально разглядывая, — Неужели ты могла подумать, что я заставлю тебя что-то сделать против собственной воли? Тем более отдать кому-то другому?
Вот тут слёзы у неё брызнули самым натуральным образом. Прижав к себе, я прошептал ей, — Ты только моя и больше ничья. — Чуть отстранился, оглядев остальных, произнёс, — Как и все вы. Только мои, вы это поняли? Только мои.
Эмоциональную волну, прокатившуюся по комнате я почувствовал, что называется, кожей, настолько сильной она была.
Внезапно к нам подошла Мерв, положила ладонь Эльзе на плечо, произнесла с лёгкой улыбкой, — Выходи за Павла, мы не против.
— Да! — поддержали дружно остальные.
— Если это так надо твоим родителям, — продолжила Мерв, — пусть. Так будет лучше.
— Нет, — внезапно возразила девушка, которую я продолжал крепко прижимать к себе, — им нужно не это. Им нужен ребёнок, а не моя свадьба.
— Но бастард? — удивлённо произнесла Отришия.
— Отец его признает. Прецеденты были, император уже разрешал бастардам наследовать титул.
Решительно взглянув мне в глаза, Эльза произнесла, крепко вцепившись в мою рубашку на груди, — Паша, просто сделай мне ребёнка. — А затем, закрыв глаза, потянулась губами.
Внутри меня бушевала буря из противоречивых мыслей и желаний, но видя тянущуюся ко мне девушку, отказать в поцелуе я точно не мог. Коснувшись мягких и податливых губ, сначала нежно, затем всё сильнее стал впиваться в них, чувствуя странную дрожь внутри собственной грудной клетки.
Не знаю, сколько я, не отрываясь от девичьих губ, простоял так, но, внезапно, Эльза пошатнулась, а я почувствовал странную пустоту внутри и накатывающую слабость. Отпустил девушку, застыл на месте, стараясь удержаться на ногах. Словно разом опьяневшую, мою главную вассалку подхватили подруки Мерв с Каррин, хлопая глазами от удивления.
— Ох, как хорошо, — неожиданно блаженно выдохнула Эльза, — сила внутри так и клокочет.
А я тут же вспомнил то, о чем, сегодня, в пылу эмоций попросту позабыл. Магический вассалитет, накладываясь на особую магию инквизиторского кольца при поцелуе передавал часть моих сил партнёрше.
