— Стоять, держаться! — приказала вредным тоном.
Удивительно, кстати, но императрица-мать на падение никак не отреагировала. За всё утро она ни слова не проронила, едких реплик не отвешивала и вообще была целиком погружена в свои мысли.
Император вошел в столовую последним, заставив меня машинально прикусить губу и затаить дыхание. Казалось, все кругом догадываются о том, что происходило между нами вчера.
О касаниях, поцелуях, разговорах.
О том, что навсегда останется в памяти, что сладостной истомой прокатывается по телу.
А ещё о том, что случилось между Эдвардом и Стэном.
— Доброе утро, — склонился он перед нами в церемониальном поклоне.
Кристин попыталась повторно рухнуть на бок, но я подставила плечо, помешав её коварному замыслу. Нечего тут сознания лишаться в присутствии императоров. Не разжалобишь.
Мы приступили к трапезе.
— М-м-м, какая вкусная булочка, — простонала я, откусывая кусок. — Кристин, ты обязана попробовать… с маслом. Тает во рту. Боги, это лучшее, что я ела в своей жизни!
Эдвард посмотрел на меня с непониманием, а девушка болезненно сглотнула. Ну же, её защита должна пасть.
Смертей от голода нам только и не хватало. Оставим смертность целиком на совести маньяка.
— Блаженство… — продолжила я нахваливать булку с таким энтузиазмом, что Тина не удержалась и попробовала. — А тыквенный конфитюр… я готова язык проглотить…
— Леди Виктория, не подозревал, что вы так падки на еду, — отметил император не без иронии.
Я взглядом изобразила нечто, что должно было означать: «Не лезьте, пожалуйста, уважаемый правитель, мы тут людей уговариваем позавтракать». Вряд ли получилось донести дословно, зато Кристин трясущейся рукой взялась за баночку с конфитюром.
Ура!
Победа!
Сначала девушка ещё сдерживалась, но потом её сорвало, и я успокоилась. Потому что отбор отбором, а питаться надо. Что в этом плохого, если человеку нравятся отбивные и бифштексы, и вкусные сыры, и маковые плетенки? У всех свои недостатки. Кто-то вот магические способности не может раскрыть, пока в койку не прыгнет. А кому-то просто нравится колбаса.
— Леди Тина, сегодняшний вечер мы проведем вместе, — промурлыкал император ближе к завершению завтрака, вызвав немую паузу. — Следующее испытание обязывает нам познакомиться поближе. Я хочу знать о своих невестах чуть больше, чем позволяют совместные приемы пищи.
Девушка приоткрыла рот и едва удержалась от фразы: «Ничего себе!», только вместо «ничего» там явно должно было прозвучать нечто забористое и трехэтажное.
Я ободряюще улыбнулась Тине, мол, не переживай, никто ещё от аудиенции с великим правителем не умирал. Заодно пододвинула к Кристин поближе тарелку с пирожными.
Днем мне разрешили посетить библиотеку. Закопавшись в книги по самые рога, я ненадолго отвлеклась от императора. Почитать про истинную связь было важнее, чем тревожиться о чьем-то свидании.
Скажите только: если мне абсолютно безразлично, что происходит у Эдварда с Тиной, то почему потом я весь вечер мерила спальню шагами и периодически поглядывала в окно, готовая взвыть от отчаяния?..
***
Наверное, у моей спальни медом намазано. Все несчастные и обездоленные ходят сюда толпами, минуя хмурого телохранителя (эй, разве он не должен защищать меня от них?!)
Почему я так думаю?
Потому что поздним вечером, когда я уже умылась и готовилась ко сну — мысленно прокляв и императора, и свидания, и свои нервные клетки, — в дверь постучались. На пороге стояла Тина. Красивая, сил нет!
В платье оливкового цвета, с распущенными волосами, в которые были вплетены ленты, с легким макияжем, оттеняющим глаза.
И всё это для императора…
Так, сконцентрируйся, Тори. Прекращай оценивать Тину по шкале от одного до «вскипеть от зависти».
— Что-то случилось?
Я удивилась её визиту. Мы не дружили и не общались особо, хоть и разговаривали, но по мелочам. Если и обсуждали что-то, то чаще всего — новую жертву маньяка. Тина была очаровательна в своей наивности, но подругами нас это сделать не могло.
— Хотела спросить, — девушка потупилась, — как прошло ваше вчерашнее свидание?
— Нормально, — радостно соврала я, впуская Тину внутрь и подмигивая телохранителю, которому наличие у меня постоянных гостей явно не нравилось. — А что?
— Да вот думаю. Мы пообщались, император был мил, он показал мне свой любимый ресторанчик…
Ну вот, Тине достался ресторан и лучшие блюда столичной кухни, а меня добрый Эдвард усадил холодной пятой точкой на камни. Вот и вся щедрость.
Тш-ш, ну что ты как маленькая. Хватит ревновать императора из-за какой-то ерунды.
Всё равно спать он должен с тобой, чтоб не откинуть копыта раньше срока и не остаться посмертным портретом, которыми украшены коридоры замка.
Ключевое слово: должен.
— Тебе явно что-то не устраивает, — догадалась я, думая о том, что очередную бутылку тащить нельзя.
Во-первых, о моем алкоголизме поползут слухи, во-вторых, кухарка с утра на меня недобро поглядывала. Клянусь, она чиркнула ногтем большого пальца у горла, намекая, что десятилетнее вино больше пропадать не должно.
— У тебя не было чувства, что великому правителю всё равно? — Девушка сложила ладошки на коленях и смиренно опустила взор. — Он разговаривает с тобой, улыбчив, весел, но как будто знает: тебе не стать его женой?
Посоветовать ей, что ли, в следующий раз зацеловать императора до той степени, когда он уже не способен думать?
— Ну и что с того, даже если он заранее поставил на тебе крест? Ведь на нем белый свет не кончился, — я пожала плечами. — Не хочет брать в жены? Ничего страшного, нового найдешь. Гораздо лучше, да ещё не обремененного правлением.
— Ты смеешься? — захлопала ресницами Тина. — Лучше императора? Да я с детства мечтала выйти за него замуж! Я его тогда даже не видела толком, разве что портреты, а уже чувствовала: нам суждено быть вместе! Папенька ради меня костьми лег, но организовал участие в отборе. Понимаешь? Мне нельзя оплошать... как же я домой вернусь, если проиграю?
Грустно, если честно. Грустно, что Тина влюбилась в образ правителя, вдолбила себе, что обязана стать императрицей, а теперь страдает от этого.
— С высоко поднятой головой вернешься.
— Понятно, ты просто не хочешь говорить, что между вами что-то есть. Вот и убеждаешь меня в какой-то ерунде. Девочки были правы. Я им не верила, думала, что император беспристрастен, а он… и ты… ну и будьте счастливы! Я этого так не оставлю! Пожалуюсь матери-императрице на то, что ты нарушаешь правила! — выплюнула Тина, и губы её предательски затряслись.
Она задрала нос и, выбегая, так хлопнула дверью, что затряслись бутылочки на трельяже.
— Всё хорошо, госпожа? — пробасив стражник, которому даже дверь открывать не пришлось, чтоб я его расслышала.
— Ага, — рассеянно согласилась я. — Женщины — сложные существа.
— И не говорите, — с таким пониманием вздохнул он, будто познал всю женскую природу.
Глава 18
Время близилось к полуночи, но императрица-мать нашлась в крытой оранжерее, которая круглосуточно освещалась магическими лампами. Одетая в черный костюм женщина подрезала листья какому-то диковинному цветку, шипастому, с темно-синим стеблем и налитыми желтизной бутонами. Я даже в справочниках подобных не видела.
— Звали? — спросила я, примерно догадываясь, кого благодарить за ночную встречу с императрицей-матерью.
Чтоб Тине икалось так долго и часто, пока все дурные идеи не выветрятся вместе с мозгами.
Мне прям-таки интересно, какую историю она придумала в качестве жалобы? Что император по-особенному на меня смотрит? Облизывается, когда произносит моё имя? Лапал меня за коленку, а я не сопротивлялась?
— Простите за то, что потревожила вас в поздний час. Мне донесли, будто между вами с моим сыном существуют некие особые отношения. — Женщина сдула локон, который вылез из-под смешной тряпичной шапочки для работ. — Разумеется, имя человека останется в тайне, но он был крайне раздосадован таким положением дел. Несколько раз повторил, что вопрос этот не может быть отложен даже до утра. Так вот. Мне стоит о чем-то переживать?
