— Позволишь ли спросить тебя?
— Спрашивай.
— Как ты смогла сломить Доргана?
— Разве я его сломила?
— Не сломила, нет. Но покорила. Он сам, добровольно, признал твою власть над собой перед всем Мензоберранзаном. Ходят слухи, что ты изобрела изощренную пытку. Мне предлагали ценные дары, если я выведаю у тебя ее секрет.
— Секрет?
— Да. Ты ведь применили к нему нечто такое, что никто и никогда еще не использовал.
— Ты хочешь знать, чем я пользовалась?
Немного помолчав, Вифелла сказала:
— Если это будет стоить мне жизни, то я предпочитаю ничего не знать.
— Ты сама сейчас поймешь, что тебя не из-за чего убивать. Так вот, сначала я применила к нему силу и была, как ты знаешь очень настойчивой, а на силу он отвечал силой своего духа. Тогда я показала ему свою слабость.
— Но этого нельзя делать, - взволнованно воскликнула Вифелла. - Мужчина-грубое извращенное животное. Он сразу же воспользуется этим!
— Конечно, надо знать, какие свои слабости открывать ему. К тому же никогда не поздно опять показать свою силу. Но уверяю тебя, для мужчин-дроу наша слабость сильнейший удар под дых. Поверь мне.
Вифелла явно силилась понять все это.
— Я верю тебе, - наконец, кивнула она, - потому что вижу, как Дорган смотрит на тебя. Он не просто предан тебе - он умрет за тебя.
— Кстати, а почему его не было в трапезной?
— Он разыскивает останки того солдата, которого ты призвала вчера в свои покои. От него ничего не осталось, верно? Лорд Дорган так и не смог разыскать их за рвом, и теперь не в себе.
— Как это ничего не осталось? - изумилась Ника. - Этого просто не может быть, потому что я отправила его в казармы.
Вифелла смотрела на нее во все глаза.
— Прежде ты выбрасывала их тела на свалку, что за рвом.
— Ну, знаешь ли, разбрасываться таким воякой я не намерена. Он мне еще пригодиться по своему прямому назначению, - тихонько рассмеялась Ника. — Значит, судя по его бурной деятельности, Дорган жив — здоров.
- Да. Лорд всю ночь боролся с ядом семи змей.
— А где Тирелла?
Вифелла, накидывая на истомленную Нику, балахон, тихо сказала:
— Почему ты не велишь разыскать и казнить ее, как все этого ожидали от тебя. Теперь берегись. Я слышала, как она склоняла Доргана к измене, требуя, что бы он освободил своих солдат от присяги, данной тебе, и присягнул ей. А если бы ты пожелала узнать, где она прячется, каждый сказал тебе, что она нашла убежище в храме, и укрывает ее Великая Жрица.
Поразительно! Сестричка вовсю стучала на старшую сестру! Ника взглянула на нее так, что Вифелла, замолчав, отшатнулась, увидев выражение лица Фиселлы, так свойственного ей. И вот теперь слова Вифеллы не давали Нике покоя, тревожа ее. Предчувствие беды не покидало ни на миг.
Проводив Нику в покои, Вифелла долго расчесывала и сушила ее длинные волосы.
— Перед встречей с богиней, тебе нужно отдохнуть. Я приду, когда Нарбонделль остынет на четверть.
— Как думаешь, я увижу сегодня Ллос? - осторожно спросила Ника.
— Тебе ведь известно, что никто не может этого знать. Все зависит от воли самой богини.
— Ну, да… конечно…
Когда она, наконец, оставила Нику, та продолжала сидеть за туалетным столиком, думая, о Тирелле. Будет ли она ждать, когда Паучиха убьет ее, Нику, или выждет подходящий момент, чтобы устроить на нее покушение. Тогда где она будет ждать? В Средних пещерах, откуда не выпустит ее живой или в одном из холодных темных коридоров дворца де Наль, подослав наемного убийцу. В Доме де Наль готовился переворот, и Нику уже пытались отравить. Теперь, не надеясь больше на магию, попробуют подослать убийцу, именно того, кому Ника должна, по их мнению, доверять. Гадство! И Клопси куда-то пропал. Ни его самого, ни шкатулки, в которой он спал, на столике не было. Может, она нечаянно куда-то переставила ее? Ника принялась лихорадочно передвигать безделушки, ища шкатулку со все возраставшей тревогой. Все это не спроста.
О, Господи! Ника вздрогнула так, что чуть не выронила тяжелый хрустальный флакон. Из глубины зеркала на нее смотрел Дорган. Так скоро? Она все-таки, была уверена, что убийца будет ждать ее возвращения от Паучихи. Тирелла сильно рискует навлечь на себя гнев Ллос. Или нет? Может Дорган пообещал старшей сестре, что ее именем завоюет Поверхность, а та умаслит этим же обещанием Паучиху. Как он вообще умудрился войти, подкравшись к ней так тихо? Она с усилием сдержалась, чтобы не вскочить с кресла и, стараясь казаться спокойной, с бешено колотящимся сердцем, холодно произнесла:
— Я вас не звала, оружейник.
И глядя на него в зеркало, сообразила, что Клопси вынесли из ее покоев не просто так, а что бы он не стал свидетелем того, как ее будут убивать. Мысль, что с ним, рабом, особо не церемонились, она постаралась отбросить.
— Почему ты не убила солдата, с которым провела ночь? - сухо спросил лорд оружейник.
— Он был слишком хорош и я решила, что он мне еще сгодится, - пробормотала Ника, немного отодвинувшись от столика и заглядывая под него, стараясь не показывать своего дикого напряжения и ужаса за напускным спокойствием. Нужно было потянуть время. Для чего - она не знала. Может, чтобы просто, оттянуть неизбежное.
— Я не верю тебе. Шенбал ничего не помнит после того вина, что ты дала ему выпить. Он клянется, что и пальцем не дотронулся до тебя. Ему я верю.
Под столиком шкатулки в которой спал Клопси, тоже не было. Есть ли у нее, вообще, какой-нибудь, шанс выжить сегодня. Ведь если не Дорган, то ее убьет Ллос, если не Ллос, то Тирелла. Ника поднялась и повернулась к нему лицом, встав так, чтобы между нею и убийцей оказалось кресло.
— Мне нет дела до того, помнит твой солдат что-нибудь, или нет. Оставь мои покои… не приближайся ко мне…
Она со всей силы отвесила пощечину Доргану, отшвырнувшего кресло со своего пути. Его глаза загорелись гневом, и в следующую секунду он, угадав желание Ники снова ударить его, перехватил ее руку, заведя за спину, и, развернув лицом к зеркалу, толкнул на туалетный столик. Удерживая вырывающуюся, бьющеюся Нику, он смахнул с него все безделушки-шкатулки, флаконы, коробочки, и с силой прижав ее к его поверхности, разодрал на ней балахон. Но освобождаясь от своей одежды, он немного ослабил хватку и Ника, этим сразу воспользовалась, попытавшись ударить его затылком в переносицу. Дроу отшатнулся, и удар прошел впустую. “Господи! Остался только вечер… Почему меня не могут оставить в покое”, - пронеслись горькие как дым мысли, когда дроу своим телом придавил ее к столику так, что невозможно было шевельнуться.
Ника не стала звать на помощь. Бесполезно. Она была уверена, что у дверей сейчас никого нет: ни стражи, ни сестер-прислужниц. Тирелла и Дорган позаботились об этом. Угрожать, заговаривать ему зубы - безнадежное дело, и Ника молча, стиснув зубы, боролась как могла, на миг удивившись, почему он не прикончит ее сразу. Намерения дроу вызвали в ней отвращение, и оно же придавало Нике силы. Выдернув руку и извернувшись, она вцепилась ногтями в его лицо. Снова перехватив ее руку и, заведя ее ей за спину, навалившись на Нику, взял ее.
