Амэ тряхнул головой, отгоняя ощущение сна. Это место выглядит таким нереальным, таким незнакомым после традиционных домов знати, что кажется, будто это ему снится. Только въедливый неприятный запах напоминает о том, что все происходит в реальности.
Всего несколько минут назад они прошли портал. Амэ все еще трудно привыкнуть к разнице во времени, которая говорила о том, что они мотаются по всей Поднебесной; его все еще сбивает с толку те ощущения, которыми щедро одаривает портал — уж слишком они острые и незнакомые. Наверное, потому он ощущает себя, как во сне.
Знакомые голоса, еще приглушенные, еще неясные, едва различимые, раздавшиеся из-за одной из дверей, заставили сбиться с шага и едва не споткнуться. Амэ хотелось широко улыбнуться от нелепости ситуации: едва расслышав голос братика, он сразу же теряет всю свою грациозность и становится до неприличия неуклюжим. Но Хорхе обернулся, окинул Амэ, хитро щурясь, а затем произнес:
— Развеялись твои сомнения?
— Прошу прощения? — Амэ раздраженно поправлял кимоно: то, что ему дал Хорхе, оказалось несколько тесновато, потому некрасиво топорщилось, а свое старое Амэ умудрился безнадежно испортить.
— Тебе казалось, что я тебя обманываю. Обещаю, но на самом деле не дам увидеться с братом.
Амэ пожал плечами. Были и такие мысли. К чему отрицать?
Они остановились. На этом расстоянии Амэ мог уловить звонкий и быстрый голос Хидехико, плавную и мягкую речь Накатоми и короткие, немного сердитые ответы брата. Не удержавшись, Амэ бросил нетерпеливый взгляд за Хорхе, мысленно прикидывая, как далеко от них находится та самая комната, откуда звучат голоса.
— Недоверие к ками въелось в тебя. Брат тебе с пеленок твердит, что мы — зло.
Амэ нахмурился, взглянул на Хорхе. Выражение его лица совсем не изменилось: снисходительный взгляд, насмешливая улыбка. Трудно доверять незнакомцу, когда он так ведет себя.
— Я не считаю так.
— Конечно, — улыбка становится еще шире. — У тебя ведь есть собственное мнение.
Амэ не нравился этот разговор. Он чувствовал себя беспомощным, ведь не знал, откуда ждать подвоха. А подвох со стороны Хорхе, несомненно, был. Здесь нет других вариантов.
Юноша решил не отвечать на реплику ками. Хорхе поняв это, небрежно прислонился спиной к стене и махнул рукой в сторону голосов.
— Иди. Я подожду здесь, ведь кто-то должен доставить тебя домой, — в ответ на озадаченный взгляд Амэ, Хорхе пояснил: — Рихард запретил господину Сарумэ и его друзьям пользоваться порталами.
— Рихарудо? — совершенно несвойственное для мелодичного языка Поднебесной сочетание звуков было трудно произнести. Амэ очень сомневался, что у него это вышло правильно, хотя, Хорхе не помешало все понять верно.
— Глава Академии Аши, — пояснил ками. — Люди зовут его Хатиман — бог Войны.
Последние два слова были произнесены с такими интонациями, что Амэ внезапно засомневался в правдивости данного "прозвища". Наверное, стоило идти, но Амэ быстро смекнул, что сейчас самое время расспросить о наказании братика подробнее. А то, что Акито накажут, сомнений не было никаких.
— Он… сильно разозлился? — Амэ сделал несколько несмелых шажков к Хорхе. Ками с широкой ухмылкой заправил непослушную золотую прядь за ухо. Никаких сомнений — он знал, что Амэ начнет задавать вопросы, более того, он специально завел разговор в таком ключе. Хитрый лис.
— Разозлился? — похоже, выбор слов его позабавил. Амэ вновь почувствовал злость, но теперь уже на себя. — О, нет, он не разозлился. Просто… удивился. Не каждый день Сейто Аши используют амулеты, чтобы было невозможно запеленговать их передвижения. И не каждый день они отправляются в закрытую зону вместе с человеком. Но мы имеем дело с Сарумэ Акито, — пожал плечами Хорхе. — Гениям можно все.
Брат у него, оказывается, еще тот авантюрист. Но только зачем ему понадобилось скрывать свои передвижения от Аши?
— И что ему за это грозит? — уже осмелел Амэ. — Исключение?
— Ну зачем же так строго, — покачал головой Хорхе. — Он у нас гений, как я уже говорил, и потому мы решили ограничиться лишением его летнего отпуска и вполне интересной командировкой. Знаешь, после схватки йокаев и ками кто-то должен убирать трупы…
Амэ вначале побледнел, а потом широко распахнул глаза, вызвав тем самым еще одну ухмылку Хорхе. Они придумали хорошее наказание: Акито всегда был слишком гордым, чтобы выполнять грязную работу.
— Понятно, — произнес юноша, взяв себя в руки, и вновь поправив тесное кимоно двинулся вперед по коридору. Вряд ли Хорхе станет долго ждать, и времени, чтобы побыть с братом у него совсем мало. Как жаль, что эти его каникулы оказались настолько коротки. Успокаивало одно — скоро Церемония, и они с братом вновь увидятся осенью, когда Амэ поступит в Академию.
Голоса по мере приближения становились все громче, Амэ не составило никакого труда определить нужную дверь. Когда он осторожно постучал, все разом смолкли, но вскоре раздался родной голос брата.
— Войдите.
Когда Амэ потянулся к ручке, то заметил, что дрожит. А еще — отчаянно хотелось плакать от обиды на Акито, ведь они так редко видятся, так мало времени проводят вместе, а он своими действиями еще больше усугубляет положение! Но не стоило расклеиваться — не место это, да и не время, к тому же за его действиями наблюдает Хорхе. Амэ плотнее сжал губы и вошел. Никто не ожидал его появления, поэтому на лице Акито и остальных Сейто Аши, находящихся в комнате, отразилось недоумение. Бегло осмотрев присутствующих — вся "команда провинившихся" была в сборе, — Амэ широко и солнечно улыбнулся, взглянув на брата.
— Акито, как ты?
Тот удивленно моргал, не в силах поверить в его появление.
— Что ты здесь делаешь? — как-то недоверчиво и очень требовательно. Настроения у брата нет никакого, хотя, здесь его легко понять.
— Мне позволили проститься. Сказали, что твои каникулы в этом году закончились, — Амэ двинулся к брату, и стоящий на пути Накатоми сделал шаг назад, чтобы его пропустить. Приблизившись к кровати, на которой сидел Акито с забинтованной грудью, он наклонился и осторожно коснулся щеки брата. Она была немного шершавой от щетины, о которой братику некогда было позаботиться.
Акито вздрогнул — не ожидал прикосновения, и Амэ нахмурился, но намерений своих не оставил. Он знал, что брат ощущает, как мелко подрагивают его руки, когда скользят по плечам, опускаясь вниз, к бинтам. Длинные пальцы пробегаются по чистой и жесткой материи бинтов, не миг замирают — нет, у Амэ совершенно обычное для людей осязание, просто он так привык к повязкам на своей груди, что только их коснувшись, может судить о серьезности раны.
