Сперва это было имя Керована. Снова и снова я напевала его, словно заклинание, которое пронесет меня сквозь все тревоги и опасности. Я попыталась воскресить в памяти его лицо — таким, каким видела его в последний раз.
Но за этим последовало… Нет, я не могу даже подобрать слов, чтобы описать случившееся. Будто какой-то поток энергии бросил меня к стене со страшной силой. Каким-то образом этот поток энергии позволил мне на миг мысленно связаться со своим лордом.
Как безумная я пристально всматривалась в грифона, надеясь удержать эту мимолетную связь и пытаясь понять, почувствовать… Я не была одинока! Он… Казалось, он появился позади меня и тут же исчез. О, если бы я только могла снова!..
— Если бы я знала… Если бы я только знала! — в отчаянии закричала я грифону. Да, этот шар был связующим звеном, мне был предоставлен шанс, но я им не воспользовалась. И виной тому было только мое невежество. От этого мне стало тяжко на душе, и горькие слезы от собственного бессилия хлынули из глаз.
Но слезами горю не поможешь. Я не нуждалась в Элис, чтобы предостерегать себя от проявления эмоций. Нужно научиться управлять собой, прежде чем браться работать с силами Могущества. Об этой длительной подготовке она и говорила — о годах, затрачиваемых на овладеванием Мастерством, о том, как воспитывать свой талант.
Силой воли можно управлять своими способностями, но для этого нужно сконцентрироваться на желании, отбросить все остальное и вложить всю себя, всю свою энергию в волю, чтобы она стала таким же разрушительным оружием, как меч из стали. Насколько же сильна моя сила воли? Настало время подвергнуть ее и самое себя испытанию — испытанию, которое может означать либо смерть, либо жизнь.
Стоя и зале Всадников-Оборотней, я ощутил явное беспокойство — хотя непосредственно мне опасность не угрожала. Это чувство возникло от одного-единственного словечка, в бешенстве брошенного Херрелом, когда я описывал искалеченное тело, которое обнаружил в том ужасном оазисе.
— Фас!
Теперь и Лорд Хирон повторил это слово, тихо, почти шепотом. Я увидел, уже во второй раз, как воздух вихрем закружился вокруг него. Хотел он того или нет, но трансформация его тела началась. А затем, возможно, из-за того, что Хирон сумел удержать под контролем свои почти неуправляемые эмоции, он снова стал человеком.
— Взгляни на землю, — сказал он мне с явным предостережением. — Ибо это и есть страна фасов, они правят здесь под землей. Они не любят тех, кто носит подобные вещи без всякого для себя вреда, — Хирон указал на браслет на моем запястье. — Теперь известно, что они уже здесь — и это значит, что события начали разворачиваться, — после долгих лет бездействия.
Он принялся качать головой, и копна волос накрыла его сияющие глаза.
— Неизвестно, кем ты являешься — ты, зовущий себя Керованом. Ты должен узнать это и поскорее, или же от тебя вообще ничего не останется — даже сухих костей.
Вот такими были прощальные слова повелителя Всадников-Оборотней. Я не был их гостем, с радостью приглашенным под их крышу. Перед уходом меня не угостили чашкой чая на прощание, как и тогда, когда я прибыл сюда. Будто посчитали, что я самый скромный из всех жителей Долин. Я не позволил своему гневу вырваться наружу, поскольку и сам не желал дольше оставаться в этом месте, где не был уверен, какая же из сущностей этих оборотней возобладает в конце концов и к чему это может привести.
Солнце уже почти село на западе, когда я снова ступил на поляну, где располагался этот замок. Ни один из Всадников-Оборотней не вышел проводить меня. И только Херрел отправился вслед за мной и вновь вскочил на коня. Возможно, в какой-то степени они относились ко мне так же подозрительно, как и я сам к ним. Последнее, что я увидел, перед тем как повернуться спиной к замку, — ветви, закрывавшие верхние его ярусы, раскачивавшиеся так энергично, словно дул ураганный ветер, и множество маленьких созданий, спрыгнув из-под них на землю, огромными прыжками направились в лес. Я спросил себя, устало бредя за Херрелом, уж не отправились ли они на ночную охоту? Или же это просто еще одна группа сопровождения? Мне это показалось только дополнительным источником беспокойства, которого я не понимал, но считал, что опасаться их не стоит.
Мы снова пробирались по той же тропе. Но теперь здесь стало так темно, что я то и дело спотыкался, почти ничего не видя в этом сумрачном свете, хотя Херрел на своем коне без труда держался тропы. Мне пришло в голову, что их лошади специально были выведены для ночных поездок, да, возможно, и сам этот охотник, обладающий способностью превращаться в животное с мехом и когтями, вполне мог иметь такую же остроту зрения.
И пока мы так молча скакали, я раздумывал о том, каково же это — быть оборотнем, меня охватило желание получше узнать их образ жизни, такой отличный от моего. Что доминирует в сознании Всадников-Оборотней: мысли людей или инстинкты зверей? Да и происходит ли на самом деле изменение формы тела, или же эти оборотни воздействовали на мое сознание? Действительно ли я видел Хирона в облике жеребца, собиравшегося наброситься на меня?
Задумавшись над этим, я попытался припомнить легенды об оборотнях, которые рассказывали люди Долин. Но все эти истории были такими старыми и от них веяло таким ужасом испуганных подобными трансформациями людей, что в действительности я знал очень немного. Мне захотелось поспрашивать Херрела — о том, что же это такое — иметь в себе двойственную природу. И разве не то же было и в отношении меня? Не задумывался ли он над тем, что из-за отличия от остальных людей их тоже прокляли — и отгородили от маленьких прелестей жизни? Нет — на эту тему наверняка никто из них и не пытался размышлять, живя среди своего народа, с товарищами с такими же способностями, если можно так выразиться. Кому, как не мне, было лучше знать об этом.
Наша тропа так петляла, что не давала никакой возможности оценить ее протяженность, и я не мог с уверенностью сказать, как далеко находимся мы от замка, когда слева от нас раздалось тонкое пронзительное щебетание. Это был первый звук, разорвавший царившую здесь тишину, если не считать слабого топота копыт.
— Подожди! — выкрикнул Херрел.
И я, находясь позади него на узкой тропе, подчинился этому приказу. Он же наклонился вперед, слегка повернув голову в сторону ближайших веток.
И снова с повелительными интонациями прозвучала новая трель. Херрел свистнул в ответ, но это не было свистом, каким он успокаивал моих лошадей, скорее он использовал его для вызова кого-то.
