— Увы, повелитель, таково бремя великих.
— Знаю, оставь лесть при себе. Когда я объединю все мятежные земли, Урдисабанская империя станет одним из самых могущественных государств Синешанны. Глупцы в Казантаре не понимают, что скоро будут плясать под мою дудку, они думают, что заключили выгодный мир, А я, пока они наслаждались покоем, присоединил Самар и Шуадан, а потом Лиам-Сабей, будь он неладен! Какие все-таки упертые люди, а? Что бы им спокойно жить, так нет, непременно нужно бунтовать. Хотя от союза с Урдисабаном им прямая выгода: границы защищены, пошлины на ввоз товаров снижены, воинская повинность добровольная. Кстати, сколько завербовалось в нашу армию из этой провинции?
— Всего пятьдесят три человека, Ваше Величество. Лиам-Сабей всегда был одним из самых непокорных и непримиримых.
— А Ваэр пополнил мое войско восемью сотнями легионеров, двое из которых уже стали центурионами, отличившись в подавлении лиам-сабейского восстания.
— Вы являете чрезвычайную мудрость, возвеличивая покоренных, повелитель.
— Возможно. Время покажет. Но сейчас меня больше всего заботит бегство государственных преступников.
— Но скрыться удается далеко не всем, — робко заметил Ормак. — Всего трое…
— Этого вполне достаточно! — отрезал император. — До сих пор неизвестно, кто им помог. Если это одни и те же люди, то налицо существование враждебной мне организации, а следовательно, возможем и заговор. Как иначе ты объяснишь покушение? Или ты полагаешь, что эта членистоногая тварь случайно оказалась в Городе Мертвых и кинулась на меня, разбрасывая всех остальных?
Первый советник развел руками:
— То-то и оно, что не знаешь. Понятия не имеешь! А должен бы! Это твоя прямая обязанность.
— Но, государь…
— Не перебивай, а слушай. Мне известно, что ты делаешь все, что в твоих силах, но на этот раз за меня принялись не мелкие бароны, недовольные налогами. В нашем пруду завелась рыба покрупнее. Я это чувствую. Здесь совсем иной размах. Чего стоит одно это чудище, которое прикончил Сафир! Поразительный мальчик: иногда мне кажется, что он немного не от мира сего. Как иначе объяснить это его бесстрашие? И ведь оно самое настоящее, естественное, а не показное, — император покачал головой. — Между прочим, если бы не он, я бы здесь сейчас с тобой не разговаривал. Все твои хваленые телохранители ничего не стоят!
Ормак Квай-Джестра слегка изменился в лице: слова повелителя задели его за живое.
— Они потомственные воины, государь. Их учили с детства…
— Ладно, оставим это. Я понимаю, что прежде сталкиваться с подобными убийцами им не приходилось, я вообще стал в последнее время слишком понятлив. Наверное, старею. И все же телохранители должны в любой момент быть готовыми защитить своего императора от кого угодно. Почему же это сделал паж?
— Лорд Маград прекрасный воин, если мне будет позволено заметить.
— Лучше телохранителей?
— Нет, но… — Ормак в очередной раз развел руками, — вероятно, он быстрее оценил ситуацию. Мне кажегся, молодой лорд очень одарен, куда больше, нежели обычные подданные Вашего Величества, даже если они — телохранители.
— Ладно, мы отвлеклись. Мальчик действительно хорош, поэтому я и выбрал его в мужья своей дочери. Жаль, того же нельзя было сказать о его отце. — Император помрачнел и замолчал.
Ормак тоже не произнес ни слова, зная, что воспоминания об опальном лорде приводят повелителя Урдисабана в самое мрачное настроение.
— Я устал, — сказал император, встряхнув головой. — Ступай, занимайся своими делами. Чтоб к концу месяца ты сыскал мне тех, кто умыкает у нас из-под носа изменников.
— Слушаюсь, Ваше Величество. — Ормак низко поклонился и быстро удалился.
— Так-то, — пробормотал император Камаэль, садясь на край фонтана и погружая в воду руку.
* * *
Вдоль берега скользили две легкие триремы, выкрашенные в голубые и желтые цвета. За ними следовала тяжелая боевая галера. На всех судах имелись изображения широко распахнутых глаз — моряки верили, что корабль может видеть рифы и обходить их. Погода была ветреной, поэтому весла были подняты, а треугольные паруса поставлены.
На галере плыл Ормак Квай-Джестра, первый советник Его Императорского Величества. Одетый в серебристую тунику, он походил на металлический столбик, от которого отражались солнечные лучи. Коротко подстриженные волосы лежали аккуратным кружком, делая прическу похожей на маленькую шапочку. Ормак одной рукой опирался на перила, а другой теребил висевший на шее медальон — наследственную драгоценность его рода, переходившую от отца к старшему сыну. В полом кругляшке находился сильнейший яд. В случае несмываемого позора или угрозы взятия в плен представитель рода Джестры должен был покончить с собой. Но сейчас Ормак не собирался делать ничего подобного. Просто у него была такая привычка — постоянно держать что-нибудь в руках. Он с отрядом легионеров направлялся в Лиам-Сабей, вновь покоренный и примерно наказанный. Нужно было разобраться с тем стариком, о котором говорил Сафир-Маград, этот невыносимый любимчик императора. Если в лесу действительно находится дом, где укрываются урдисабанские изменники, Ормак найдет его и заставит всех, кто там окажется, отвечать на вопросы. Но слава все равно достанется Сафиру, обнаружившему этот притон. И ведь обнаружившему по чистой случайности! Ормак сжал перила так, что костяшки пальцев побелели. Проклятье! Он, первый советник, куда больше достоин стать зятем императора, чем этот сирота. Тем более что род Джестров куда древнее, о чем свидетельствует даже его имя — тройное, а не двойное, как у Сафира-Маграда. Ну ничего, он себя еще покажет, дайте только время.
Через два дня суда причалили к береговой излучине, поросшей низким кустарником и колючками. Песчаный берег тянулся покуда хватало глаз, а у горизонта темнела громада столового утеса — Амар-Эдорета, или Каньона Усопших, где в древности хоронили властителей тогда еще независимого Лиам-Сабея. Легионеры высадились и построились. Их было двести человек — более чем достаточно для карательной экспедиции, которая им предстояла. При каждой сотне состояли следопыты и отряды лучников в десять человек. Они должны были прикрывать легионеров, если на тех нападут из засады. Конечно, последнее было маловероятным, но в Урдисабане привыкли все делать по правилам. Может, этим и объяснялись военные успехи империи, покорившей и превратившей в провинции почти все близлежащие страны.
Солдаты двинулись в глубь страны. В центре ехал Ормак со своим оруженосцем, одетый в длинный зеленый плащ, под которым поблескивала кольчуга. На поясе у него висел полуторный меч, а на голове красовался островерхий шлем с узким белым флажком. Он правил конем, опустив голову и размышляя о том, как бы получше составить отчет о карательной экспедиции, в успехе которой он не сомневался: если из дома, о котором рассказал Сафир-Маград, все давно сбежали, он устроит расследование и непременно схватит виновных. Даже если они будут невинны, как малые дети. Потому что империя требует расправ, и кого-нибудь наказать все равно придется.
