— Это, какие же сказки, так разошлись? — Поинтересовался Рунин, слышавший большим знатоком всякой всячины.
— Ну про хитрого оборотня и девочку в красном платке, например. Про чудо-юдо лесное. Про мальчишку, что обхитрил тупого огра…. Да много всякого случалось, вот. А потом пришла она! Птицеглавая Владычица Мут. Словно коршун с небес набросился ведомый ей ветер, вихрями прошелся по холмам с капищами, и порушил почти все, так что те не могли уже никого пропускать сквозь себя, а нас учить она стала, вместе с Ягинями, которые ее якобы призвали.
— И что у нее и вправду была птичья голова? — Не выдержав, изумилась Дейдра.
— Да, как у коршуна. Но в остальном от нас она не отличалась, и речь ее стала нам ясна и понятна. И учила нас Мут, разным премудростям жизни. Поведала о цикличности времени, и о календаре Сферы. И о Силах, что в ней обитают, и как правят те, кто ворвался непрошено. О далеких мирах, о волшебных дарах, и еще много о чем. Учила нас ведовству она своему, провела через познание самих себя. И обрели мы власть над первоэлементами, Землей, Водой, Воздухом, и Огнем. Мне правда лучше давалась волшба, что с землей-матерью связана, ну и вода немного. И вот как только усвоили мы уроки ее, Мут, повела нас отвоевывать Лес, и стали мы изводить всю нечисть да нежить в округе. Здесь даже начали селиться людские племена, уж не знаю, как и проникали в Лес…
— Почему же сейчас все так запущено? — Перебил ее рассказ, Проныра.
— А потому что пришла пора — Мут, покинула нас, сказав лишь, что настал час уходить. — Ведьма тяжело вздохнула, взгляд ее затуманился, и она чуть помедлив, горько сказала: — И будто прознав про ее уход, сюда прорвались Кьяранса, Ллотха, и Цирцея. Вот тогда-то, и началось настоящее пробуждение Тьмы. Известно ведь что Хвергельмир распадался на отдельные ручьи, и вот один такой отводок стал питать Лес. Не знаю, уж, кто из пришлых, это провернул, но постарались они на славу. Озера начали заболачиваться, деревья скрючивало и выгибало, листва стала синеть, а небо покрыла постоянная хмарь. Среди нас уже не было разговоров об отвоевании Леса, тут хоть бы уберечь хоть какую-то его часть. Потому что рыскающих по лесу алчных хищников становилось все больше и больше.
— Я так понимаю Лес, еще долго не сдавался, но его все-таки превратили в то, что он есть сейчас? — Спросил Кэфент, видя, что хозяйке надо утолить жажду.
— Да. Вначале нужда заставила хуторян потянуться к нашим изгородям, они переселялись просто в большие дупла и рыли землянки, постепенно девы лесов, смешались с ними, потому, что как-то надо было выживать, да и природа брала свое. Но растить детей в таких условиях становилось все трудней, охота не давала должного прокорма, да и зверь все мельчал и становился чутким и осторожным. Озера еще кишели рыбой, но пробираться к ним, стало опасно, на это отваживались лишь редкие смельчаки. Не смотря на это, деревня все же росла и крепла. Сруб за срубом, изба за избой, огороженная мощным частоколом, с бьющим из-под земли ключом, у самой изгороди. На время все наладилось, даже в окрестностях не встречались жуткие твари, ибо кто сдуру пер сюда, быстро прощался с жизнью. А против нечисти и нежити боролись наши чары…
Тут Вертана на время умолкла, уделяя свое внимание пирожку и отрезанному для нее куску рыбы. Дейдра тем временем подхватила на руки Черныша, так звали хозяйского кота, и принялась гладить и чесать. Априус покрутил головой, обшаривая стены взглядом, и подождав, когда ведьма дожует, спросил:
— А куда же все делись?
— Темные феи — так они себя сами назвали — запивая съеденное квасом, проговорила хозяйка — возжелали полной власти над Лесом. А тут еще Круг Эпох повернулся, начал свое восстание Великий Бунтарь. И темная сила возросла десятикратно. Это отразилось и здесь. Обезумевшая Ллотха стала плодить детенышей, таким образом, став Паучьей Королевой, по сути: хаотично-злой покровительницей убийства, хаоса и разрушения. Ее детеныши расползались по Лесу, словно саранча, оплетая своей паутиной еще существующие проходы. Сообщение между хуторами, что выдержали всю эту навалу, пропало. Мы оказались отрезанными друг от друга непроходимыми теперь чащобами, началась затворническая жизнь. Вскоре нас вообще обложили вплотную. Вначале появились волки-оборотни, что в разы злее обычного волка, затем добавились ужасные птицы, что пострашнее любого оборотня или медведя-шатуна. Они хоть и не могли летать, но частокол пришлось делать из самых толстых сосен, потому что рост этих пташек, и их мощные клювы давали им нешуточное превосходство. Пока в деревне поняли, как со всем этим бороться, от нее осталась лишь малая часть. Но Цирцее и Кьярансе, этого было мало, они хотели стереть всех, кто хоть как-то противился им. Кьяранса к тому времени здорово увлеклась некромантией, назвала себя Леди Мертвых, и нашу деревню начала пробовать на прочность еще и нежить. Тогда за дело взялись те, из Ягинь, кто еще был жив, они владели некоторыми тайнами мира Нави, и кое-чему научили меня…
— И тогда-то ты и стала настоящей ведьмой? — Спросила Дейдра.
Вертана невесело усмехнулась, и кивнула:
— Да. Я сочетала в себе умение жриц моего племени, чары Лесных дев, и колдовство Ягинь. Ну и немного боевого умения, которое все время приходилось совершенствовать. Приступы на деревню не прекращались, и тогда на совете было принято решение уйти вообще в глухие дебри, где лес столь дремуч и не хожен, что даже не всякий лось продерется. Плотность растущих деревьев такова, что пробираться надо только с секирами да тесаками, а когда за тобой погоня, это весьма затруднительно. Но мы пробились…. правда, добрались до этого места, где мы сейчас находимся только десятеро. Шесть женщин и два мужчины и два молодых парубка. Пробиваясь сквозь чащу, мы вышли к странным округлым камням, на каждом из которых был выбит определенный символ. Минка, моя подруга сказала, что это сторожевые камни летаргов, был такой народец в Лесу, задолго до моего появления. Но нам терять было уже нечего, и мы проникли за этот рубеж, и были вознаграждены, поскольку вышли на берег чудного, еще не заболоченного озерца, посреди которого был островок. Там и решили обосноваться. Плот сооружали в спешке, дабы быстрее добраться, потому он и распался по пути, если спасли оружие, да веревки… но мы таки перебрались. Хоть мокрые, усталые, но живые, даже никто не ранен был сильно, так ушибы, да рассечения.
— А погоня? — Деловито поинтересовался Кэфент.
— А погоня отстала. Или отвел ее кто, как мне думается. Только так и не узнали мы, кто нам подмог тогда. Да и не до того было. Работа закипела, почитай на износ. Огорожу сперва ставили, стволы, переправляя, рыбу ловить учились заодно, хорошо тут холодов не бывает, а то спали ведь под открытым небом. Затем избу сложили, на сваях, с убирающимся крыльцом, большой печью, и при надобности легко передвигаемую. Не совсем конечно то, что у ягинь, но, тем не менее, да и в условиях близкой воды удобно. Так и зажили… Потихоньку сооружали второй частокол, уже наученные старыми промахами, резали быстрые лодки…
