- А где все?
- Уже разъехались. Пойдем. - Симон спускался вниз по лестнице, ведя Анюту. Она послушно шла, желания сопротивляться не было,
все понятно. Мы идем, идем ... дем...дем...м....м. Нюта болталась как тряпка на руке у Симона. Время бежало быстро.
Лестница оказалась на удивление длинной, казалось, она никогда не закончится, Нюта не понимала, как можно так долго идти по лестнице и вцепилась в перила. Милый Семен, неожиданно стал очень жестким и дернул ее, не давая опомниться. Потом ухватил ее за шиворот и потащил, было обидно, голова кружилась, Нюту тошнило, и слезы обиды сами наворачивались на глаза.
За лестницей оказался длинный-длинный коридор. Симон тащил добычу в гнездо с упорством муравья, Нюта болталась на его плече, иногда барахтаясь и цепляясь. Пару раз пришлось ей врезать. Нюта соскользнула на пол и разревелась, прижимаясь щекой к грубой бетонной стене. Минут через десять коридор закончился и Симон с облегчением втолкнул девочку в охранку, где держали субстраты. В помещении с низким потолком и нештукатуреными стенами из мебели были только полуразвалившийся стол и стул. В центре комнаты, занимая, почти все место, был огорожен загончик, где ревела совсем протрезвевшая Маринка.
- Дай ей рвотное и готовь в работу. - Наставительно, почти по-отечески сказал Симон молодому дежурному, почти ровеснику девчонок.
- Симон, что делать с маркировкой? Они все время отдирают скотч с руки.
- Неси рвотное, маркировкой я сам займусь.
Пока паренек наливал в стакан бурую жижу, Симон втолкнул Анюту в загончик, и, стараясь не наступать в лужи из рвотных масс, прижал свою добычу в углу. Анюта окончательно разревелась, тряся головой и отпихивая жидкость в стакане. Ей скрутили руки и зажали нос, потом сдернули с нее всю одежду, небрежно царапая молодое, нежное тело. Анюту начало рвать. Через несколько минут, до нее начал доходить весь ужас происходящих событий. Больше всего ей хотелось домой, к маме. Она вспомнила все самые страшные истории, которые рассказывали о похищениях в поселке, и теперь рыдала во весь голос. Симон совсем извелся, не выдержал, надавал ей пощечин, привычно вытирая руки, о висевшую на бортике загона тряпку, потом изловчился и налепил зеленый скотч девчонке прямо на шею. Руки у пойманной были тоненькие и нежные, все вены будут нужны в работу.
Минут через десять в комнату вошел страшный человек, и запуганная Анюта окончательно забилась в угол.
- Зелененькая? Хорошо. Мой ее и поднимай к главной чаше, там работает хозяин, сеанс трудный, но доделать его все равно придется. Вар Форнелы хотят получить свои зеркала. Рилоновый заказ. Хорошо, что зелененькую взяли.
Симон понимающе кивнул и подумал, что ему здорово повезло, и за девчонок гнезду заплатят не только золотыми. Стоит сходить в ресторан или клуб и отметить этот день. Анюта тряслась, ее колотило и тошнило одновременно. Симон выволок ее из загона и потащил на выход в противоположной входу стене. Сунул под холодную воду, смывая следы рвоты. Девчонка, наконец, успокоилась, и только дрожала. Хорошая реакция, подумал Симон. Он даже потрудился вытереть ее обтрепанной тряпкой. Анюта тихо всхлипывала, и Симон решил, что бить ее больше не придется. Анюта немного оправилась от испуга, опыт подсказывал самое простое решение проблемы, ее сейчас будут насиловать. Она была готова на все, она все сделает, как они хотят, только пожалуйста, пусть ее потом отпустят. Мама, мамочка - все внутри Анюты болело и беззвучно кричало.
Симон повел Нюту по коридору к лесенке круто уходившей вниз. Неожиданно девчонка вцепилась в его ремень и стала расстегивать негнущимися от страха пальцами брюки. Симон разозлился и несколько раз ударил ее наотмашь, потом схватил за волосы и поволок вниз. На стене мелькали в ярком чередовании линии, черные, красные, синие, оранжевые, черные и красные. Мама, мамочка, думала Анюта, мама... Сознание ее замерло.
В нижний рабочий зал Симон ввел за руку худенькую девочку подростка с зеленым скотчем на шее, на ее лице проступали кое-где следы ушибов, тело было немного поцарапано. Отец Аллана Бэкка недовольно скривил губы. Девчонка щуплая, уставшая и измученная, нормальной отдачи от такого субстрата не жди. Мальчики, очевидно, гордились своей работой, но нужно будет им объяснить их обязанности еще раз. Хотя, была такая спешка. Одна надежда, этого субстрата на окончание переноса хватит, не придется задействовать собственные резервы. За такие заказы можно и свою кровь пустить в чашу.
Симон вполне оценил настроение своего хозяина и сделал выводы. А они-то обрадовались, герои, ясно, что для владетеля гнезда имеют значение и хорошо умеют работать только его собственные дети. Он задумался о несправедливости устройства этого мира. Младший брат отца Аллана, временный солей гнезда принял из рук Симона субстрат, поставил руку жертвы в привычное положение и пустил кровь. Жизнь утекала из щуплого тела быстрой, реально осязаемой струйкой, когда вена иссякла, точным движением рассек артерию, время потекло быстрее. Быстрее уходила жизнь из молодого тела. Последний надрез солей сделал на сонной артерии. Через пару минут жизнь ушла совсем. Симон вытер пот со лба. Кажется, хватило, закончили. Могло быть хуже.
Пять лет назад, на похожем сеансе рассекли вену его младшей сестричке. Она едва выкарабкалась, закончив свою жизнь через пару лет у бассейна снов. Эта девчонка была чем-то неуловимо похожа на нее. Симон отогнал бессвязные лишние мысли.
Через несколько мгновений после сеанса от Анюты не осталось даже астральной оболочки, только мертвое тело.
На следующий день у института перед занятиями появились представители милиции с погонами лейтенанта и капитана. Мужчины попытались выяснить, не видел ли кто четырех девушек, лет четырнадцати-пятнадцати, исчезнувших вчера после занятий. Молодые парни из института делали совершенно удивленные лица, ссылались на то, что никто из них не выходил за пределы корпуса во время занятий. Занятия заканчивались поздно вечером. Конечно, никто из студентов не мог видеть пропавших девушек. Милиционеры потолклись, без толку и ушли ни с чем.
После занятий Рудольф оставил группу. Парни смотрелись пришибленными, Аллан сидел низко повесив голову, и никто в этот день не пытался возмущаться по поводу глупых вопросов компетентных органов. Лике данный факт показался более чем подозрительным.
- Я вынужден, обратится к вам от имени руководства института,- несколько официально начал говорить куратор. Продолжение еще более озадачило Хейлин Кер. - Вы что, рехнулись в своих гнездах. Работать прямо за забором института. Вам жить надоело. Или вы считаете, что органы правопорядка будут спокойно смотреть, когда их дети пропадают пачками. Возможно, ваши экспедиторы и неплохо поработали, с точки зрения гнезда. Но извольте запомнить, что не составляет никакого труда выяснить, чье гнездо этой ночью выработало такое количество материала. Есть все основания считать, что работал вар Бэкк. Аллан, передайте своему отцу, что бы он сам думал, как это замять. Но что бы никаких следов в радиусе десяти километров от института, ясно! Совсем обнаглели. Скоро, прости господи, под себя ходить будите.
