– Ерунда это, – Славка смотрел на сидящих в сторонке Андрея и Олесю. – Мы можем выйти отсюда через портал. И остальных вывести. Если поверят и не испугаются. А вот… А вот улететь отсюда, нам, видимо, не судьба. Сомневаюсь я, что наверху сейчас хоть кто-нибудь думает о подготовке к вылету транспортников…
– Господин гауптштурмфюрер, взвод готов! – молодой спецназовец-оберштурмфюрер, насколько ему позволили габариты канализационной трубы, отдал честь. – Можем начинать.
Гестаповец снял каску и жестом подозвал к себе телефониста, разматывавшего с переносной бобины провод полевого телефона. Рация здесь не работала.
– Одер-три, это Одер-один, доложите готовность.
– Готов, Одер-один, – с кучей помех прошипела трубка.
– Три зеленые ракеты с интервалом в десять секунд и начинайте атаку. Об исполнении доложить.
– Понял, Одер-один.
Гауптштурмфюрер вытер лысину и обернулся к своим:
– "Газы"! Готовность – минута.
Спецназовцы резво натянули противогазы, водрузили поверх них каски и снова застыли в ожидании. Стоявший в тридцати метрах впереди боец, дождавшись кивка командира, дернул за шнур, уходивший в трубу ведущего вверх колодца, и отбежал к остальным. Высоко над головами раздался глухой взрыв.
Спустя несколько мгновений из колодца ухнула большая куча осколков бетона и битого кирпича. Два спецназовца тут же подскочили к этой горке, слегка раскидали ее и, использовав остатки в качестве трамплина, скрылись в отверстии.
Настойчиво загудел телефон.
– Одер-один, это Одер-три, как слышите?
– Слышу, Одер-три.
– Вынужден отменить атаку, Одер-один. Тоннель завален в районе запорной арматуры, тяги нет. Возможно, повреждены насосы на объекте. Средство не пойдет в систему, только загадим базу. Повторяю, вынужден отменить атаку! Как поняли, Одер-один?
– Понял, Одер-три, отбой… – гауптштурмфюрер, так и не одевший противогаз, развернулся ко взводу. – Отбой "газы"!
Из колодца выкатились разведчики, сняли противогазы, и один из них доложил:
– Отверстие пробито, но двигаться нельзя – тоннель полностью завален.
– Ясно, – гестаповец вновь оглядел своих подчиненных. – Совсем отбой. Два – один. В их пользу…
Дед поднял глаза на подошедших новеньких.
– Дело есть, командир. Отойти бы в сторонку, – сказал Слава.
Дед кивнул и поднялся со ступенек. Петро проводил отходящих подозрительным взглядом, но остался сидеть.
– Вы уж извините, ребята, – сам начал Дед, когда они пристроились у одной из стен зала. – Похоже, план отхода провалился полностью. Сейчас закончим минирование, подорвем эту чертову баллисту и будем ждать, когда кончится воздух. Замурованы мы…
– Это, как раз, не проблем… – начал Димка и осекся. – Не понял, чего подорвете?
Командир удивленно посмотрел обоим в лицо, слегка хлопнул себя по лбу.
– Ах, да, вы ж не знаете. Вот та труба ведет к шахте, в которой находится пусковая установка. Цель операции – уничтожение готовой к старту баллисты. Это их опытный образец. Первый запуск они планировали на двадцатое апреля, но тогда нам удалось пустить под откос состав с топливом. На этот раз мы должны ее уничтожить.
– Баллиста, это ракета, что ли? С ядреной боеголовкой?
– Да нет… Вы с какой из лун свалились-то? Что-то вроде самолета. Космического. Стартует как ракета, садится как самолет.
Дима со Славой переглянулись. Челнок? И задали следующие вопросы одновременно:
– А взглянуть можно?
– А какой у нее экипаж?
– Интересно стало? – Дед хмыкнул. – Взглянуть-то, конечно, можно. Чего ж не взглянуть… А про экипаж, вон – Семеныч лучше знает. Он, когда в плену был, в закрытом ка-бэ на немцев трудился. Как раз для этой баллисты программки сочинял.
Друзья разом посмотрели на пожилого партизана в старомодных очках, упоенно тасующего какие-то перфокарты.
Примерно через полчаса разговоров с местным программистом и экскурсии в пусковую шахту, план почти оформился.
– Семеныч, так вы говорите, что запустить в автоматическом режиме можно и с пассажирами?
– Запустить-то можно, только какой смысл, ежели через два витка она сюда же и на посадку зайдет? Немцам подарок делать?
– Почему сюда?
– Программа такая. Координаты этой базы введены как посадочные.
– А другие ввести? На нашей территории?
– В принципе… – Семеныч потрепал седую щетину. – Да, можно. В базу вносились координаты многих пригодных мест посадки на Европейской территории, в том числе и советских.
– Ленинград? Пулково?
– Надо поискать, – Семеныч застучал пальцами по клавишам. – Если позволяет радиосистема ближней навигации… и достаточна длина полосы… Ага, есть! Послушайте, командир, а ребята дело толкуют. Немцев баллисты лишим, нашим разработчикам подарочек сделаем, да еще и спастись из этого мешка кой у кого шанс появится. Жаль только, всего у троих…
– Я смогу вывести всех, – Слава посмотрел в глаза командиру.
– Паранормальные способности? – Дед хмыкнул в бороду.
– Вроде того… Давай-ка, прогуляемся вон за те шкафчики, теперь я тебе экскурсию устрою.
Шкафы, бывшие частью какой-то вычислительной системы, стояли в этом месте так плотно, что происходящее за ними оказалось скрыто от взглядов людей, находившихся сейчас в зале.
– Только давай договоримся, Дед, не спрашивай, как и чего. Что смогу тебе объяснить, расскажу сам. Просто смотри и прикидывай, хорошо?
– Ладно, ладно… Все одно, я в медицине ничего не смыслю.
Слава построил за спиной Деда портал и легонько подтолкнул его туда. Потом и сам шагнул следом.
– Я вижу, Клаус, вы опять в первых рядах борьбы с врагами Рейха?
Услышав знакомый голос, унтерштурмфюрер СС Клаус фон Типпельскирх заскрипел зубами. Опять эта свинья на его голову. Да когда же это кончится?
– Вы, как всегда, правы, барон. Кроме, как через шахту, партизанам оттуда не выбраться. Я подожду их здесь, с вами, не возражаете? И ребята мои вам помогут.
Гестаповец оглянулся, махнул рукой, и молчаливые тени бросились занимать позиции вокруг огромного железобетонного люка, закрывающего пусковой колодец.
– Да уж, где мне возражать… – проворчал Клаус и поморщился от собственной, неподобающей аристократу несдержанности.
Но выскочка, похоже, решил пропускать подобные замечания мимо ушей.
– Да, и отведите своих людей чуть подальше. Если танкам придется стрелять, могут задеть и вас, – как ни в чем ни бывало добавил он.
Вышедший из-за шкафов Дед выглядел совершенно обескураженным. Он несколько секунд качал головой, потом его взгляд уперся в программиста и приобрел некую осмысленность.
