— Почему сразу скрываюсь!
— Ничего, сейчас мы и без тебя сообразим… Что нам стоит… Что-то воздушное.
— Почему это воздушное? — хмыкнул он недоверчиво.
— Не перебивай. Весы вряд ли, они создания утонченные…
— А я не утонченный?
— Не перебивай, а то собьюсь! Может, Близнецы? Хотя нет, для Близнецов недостаточная болтливость. — Он на эту "болтливость" опять саркастически хмыкнул. — Тогда остается Водолей…
После секундной паузы на том конце снова тяжко вздохнули в самую мембрану:
— Ну и кто после этого будет с тобой встречаться?
— Что, угадала?! — Янка запрыгала на месте и на радостях исполнила на ковре нечто вроде победной шотландской джиги. Всё равно ему там не видно, можно расслабиться. (C Водолеями Янка обычно ладит за милую душу, взять хотя бы Юльку: полное взаимопонимание!)
— Как ты узнала?
— Элементарно, Ватсон! Для Водолея важней всего — чтоб никто не совал нос в его дела, не диктовал свои условия. В общем, независимость, самая яркая его черта. Для продвинутого Водолея — идея свободы, равенства и братства… Считается революционный знак.
— А я продвинутый или нет?
— Поживем — увидим.
— Учти, ты только что назвала меня… Как там? Не утонченным и недостаточно болтливым.
— Но зато независимым! Уже кое-что.
На том конце провода задушевно промолчали, но и без того было прекрасно слышно, что улыбается от уха до уха.
Володя прислушался к невнятному говору из-за двери. Янка, если б увидела, страшно бы оскорбилась, но он ничего не мог с собой поделать. "Отцовское беспокойство, — утешил себя, — мало ли, что там за "кадр"!"
— Какой у тебя размер? — внезапно огорошил Сергей, Яна не сразу "въехала":
— Чего?
— Обуви. А ты о чем подумала?
— Тридцать шестой! — поспешно перебила она.
— Такой бывает? — и опять по голосу чувствуется, что улыбается вовсю! Или это снова картинки по телефону пошли, вторая серия?.. "Если честно, то тридцать пятый с половиной, но об этой подробности мы умолчим", — подумалось со смешком.
— А зачем тебе? — все же поинтересовалась.
— А это правда, что в Одессе отвечают вопросом на вопрос?
— А для чэво вам это нужно зна-а-ть? — подхватила Янка с блатным одесским акцентом, радуясь любимому анекдоту. И опять между ними протянулась невидимая связующая ниточка, как сегодня под Дубом…
Незаметно подкрался вечер, вместе с ним навалилась усталость и странная пустота, и еще какая-то безнадежность, что ли. Марина никак не могла понять, откуда она взялась, всё перебирала мысленно домашние дела, пока не столкнулась с простой и очевидной мыслью: ссора с Янкой, вот что ее беспокоит! С Вовкой-то они помирятся — уже сотни раз так ругались, не привыкать, — а вот Яна… Дочка окопалась в своей комнате, точно в крепости на осадном положении, даже ужинать не потрудилась выйти (а как же, кухня — это мамина территория!). Вовка пару раз носил ей сооруженные наспех бутерброды — балует, как обычно, — и они о чем-то долго секретничали, чересчур громко смеялись и пели дурными козлиными голосами. Это на ночь-то глядя!..
Протерев до блеска посудомоечную машину, Марина отбросила в сторону кухонное полотенце и решительно направилось к увешенной разнокалиберными плакатами двери в Янкину комнату. Как всегда, вздохнула при виде этих издевательских лозунгов, не удержалась, и постучалась согнутым пальцем. Янка играла что-то красивое и невыносимо грустное — мелочь, казалось бы, но даже в этом всё матери наперекор: пианино забросила, а гитару нет, упражняется! Еще бы, это ведь папина любовь, он же у нас бард-самоучка!.. С нарастающим глухим раздражением Марина ворвалась в комнату, как завоеватель: так можно до полуночи ждать, пока тебя соизволят пригласить!
Дочка бренчала на своей ненаглядной гитаре, пристроив на старый, от души исцарапанный Гаврилой пюпитр растрепанные пухлые ноты. Мелодия была сильно похожа на "Нiч яка мiсячна" — хотя нет, что-то другое, иначе зачем ей ноты? На мать, как водится, ноль внимания… Марина уселась в неудобное широкое кресло напротив и, вздохнув, подперла щеку рукой, приготовилась слушать. От нечего делать принялась разглядывать акварельные рисунки на стене и сохнувшие на гвоздиках черные футболки с художественной росписью — вот этого увлечения она никогда не понимала… А на столе что делается — туши свет, кидай гранату! И ничего ж ей не скажешь, пропустит мимо ушей или с нахальной улыбкой назовет этот бедлам творческим беспорядком. Вольная художница нашлась!..
На последней Марининой мысли про бедлам с бардаком Янка сбилась, мелодия скомкалась и дочка с досадой заглушила струны ладонью. После чего ловко подцепила с захламленного компьютерного стола первый попавшийся журнал и с преувеличенным рвением принялась его изучать, сморщив от напряжения лесенкой лоб. Яснее ясного, что не читает, бездумно смотрит на какую-то аляповатую рекламу — выжидает, когда мать уйдет.
— Ну что, так и будем молчать? — Марина решила, что пора брать инициативу в свои руки: время-то не казенное! Дочь по-прежнему упорно избегала на нее смотреть, но внутренне как бы сжалась в тугой комок — а значит, внимательно слушает.
Сосчитав мысленно до трех, чтоб не рубить сплеча, Марина встала и нервно зашагала по комнате (да что там говорить, по комнатушке — и шагу ступить негде!). И даже слова нужные попыталась подобрать, чего никогда обычно не делала:
— Я понимаю, ты обиделась, он твой отец. Но и меня пойми! Я же ради вас стараюсь, всю свою жизнь. Чтоб у тебя со Славой всё было, чтоб ты не в простую школу ходила, а в лицей! За который заплатить надо! Вон у тебя компьютер, одежек полный шифоньер — у меня ничего этого не было, а у тебя есть!
Дочка негромко пробормотала себе под нос, не поднимая головы:
— Зачем ты за него замуж выходила?
— Опять за рыбу грОши! Ты еще маленькая, тебе этого не понять…
— Да всё я понимаю! — Яна отбросила в сторону журнал и посмотрела на нее прямо в упор. — Если бы не ты, его бы кто-нибудь полюбил, была б нормальная семья!
— Да если бы не я, тебя б на свете не было!!! — у Марины и в мыслях не было так кричать, но разве можно на это спокойно реагировать?!
Янка стояла перед ней, упрямо задрав подбородок с Володькиной ямкой, словно маленький бесстрашный Мальчиш-Кибальчиш. И была похожа на Владимира, как никогда:
— На меня можешь кричать, так и быть, а его обижать я не позволю! И не позволю обсуждать за глаза с твоими подружками.
От ее грозного заявления Марину разобрал нервный смех:
— Ой, напугала! Ну и что ж ты сделаешь?
— Будешь нас грузить — уйду к бабушке!
