На пути в академию (СИ) - Птица Алексей

Армандо, перехватив удобнее двуручный меч, занял максимально выгодную позицию и в который раз пожалел, что у него нет пистолей или магических артефактов, как, впрочем, и денег, чтобы приобрести и то, и другое.

Дождь усилился, словно собираясь быстро смыть следы нападения. В такую погоду добрый хозяин и собаку не выгонит из дому, да, наверное, и злой тоже. Сама погода словно покровительствовала убийцам и грабителям, позволяя скрыть неблаговидные поступки и мрачные делишки.

Локк был спокоен, на его лице оставалась все та же вечная маска угрюмости и равнодушия. Он ждал, его руки, несмотря на молодой возраст, были по локоть в крови, и ещё пара брызг на них не могла добавить никаких эмоций. Но у него были свои принципы, и эти принципы он старался неукоснительно соблюдать.

Один из подошедших убийц обнажил кривой меч, другой достал короткую шпагу и, одновременно с ней, в его левой руке появилась дага, с узким трехгранным лезвием, на кончике которой загорелся тусклый магический огонёк. В довершении картины нападения, в руках у последнего убийцы появился небольшой, но мощный арбалет, с уже наложенным на него болтом.

Арбалет был охотничьим, изящной формы, а, следовательно, точным. Его металлические луки указывали на большую силу выстрела, а на таком маленьком расстоянии у Армандо просто не было шансов увернуться от болта. Пистолей ни у кого из нападающих не было. Да и зачем привлекать к себе ненужное внимание грохотом выстрела. Их оппонент явно этого не стоил.

Маги, чувствуя свою силу и превосходство, даже откинули капюшоны, чтобы противник мог увидеть их перед смертью. Пижонство, а не профессионализм, но видно, Локк был очень нужен, чтобы допросить или доставить его к руководству, и они не сочли нужным больше скрываться под капюшонами. Магию, как и пистоли, никто из них применять пока не хотел.

Магия — это последний довод, тем более, для схватки в тёмных кривых закоулках славного портового города Амстердама.

Внезапно для всех, со стороны корчмы послышалось громкое шлёпанье ног по лужам и поток брани, произносимой сразу на нескольких европейских языках, в том числе и на одном, никому не известном.

Все на мгновение застыли, ожидая, куда повернёт ненужный свидетель. Но, видно судьба была к нему неблагосклонна, и он направился в сторону сражающихся, глядя только себе под ноги и не замечая ничего вокруг себя.

Армандо Локк, учитывая неравенство сил, уже не сомневался в том, что это его последний бой, как и в том, что это последний бой и для этого мальчишки, так не вовремя оказавшегося в гуще разворачивающихся кровавых событий, и который до этого тоже сидел в корчме, особо не привлекая к себе внимания.

Кающиеся, или кто это был в их образе, не стали тянуть время, играясь со свидетелем, как кошка с мышкой. Дождь лил, не переставая, он легко сможет смыть кровь через десять минут, оставив на улочке возле корчмы два неподвижных тела.

Тихо щёлкнула тетива охотничьего арбалета, болт с короткого расстояния врезался в невысокую фигуру и прошил плащ, из-под которого на краткое время блеснула красная вспышка. Вихрь мыслей взвился в голове Армандо.

— Амулет защиты от стрелкового оружия! Мальчишка маг! Сейчас или никогда!

Сделав лёгкий танцующий выпад, Локк мечом, как копьём, резко ударил арбалетчика, проткнув его насквозь, и, провернув одним движением вонзенное оружие, оставил его в ране, уклоняясь от удара другого Кающегося, в руках которого оказалась кривая сабля.

— Бах, бабах! Ночную дождливую мглу рассекли два выстрела из пистолей. В ответ на эти вспышки, полыхнули красным цветом аналогичные амулеты у магов и рассыпались бесплотной пылью.

Двое, оставшихся в живых Кающихся, отпрыгнули от Локка и переключились на мальчишку. Третий, уже умирая, скрючил пальцы в жесте стихийной магии. Через мгновение в его горсти образовался багровый огонь и, сорвавшись, полетел навстречу Локку.

— Мёртвый огонь, — узнал редкое заклинание тёмной магии Армандо, — будьте вы прокляты, чёрные монахи! Он рухнул там, где и стоял, упав лицом в большую лужу, скопившуюся у его ног.

Дождевая вода смердела конским навозом, человеческими испражнениями и неизвестным ему острым запахом то ли благовоний, то ли алхимических компонентов. — Мальчишка, наверное, уже мёртв, — успел подумать Локк, перекатываясь в сторону и собираясь забрать с собой на тот свет хотя бы ещё одного из представителей Ордена Кающихся.

Резко прогремевшие ещё два выстрела застали врасплох не только его, но и обоих магов. Никто не мог предположить, что у какого-то подростка оказались сразу четыре пистолета, и все они были заряженными. Это незнание стоило жизни ещё одному магу, вооруженному кривой саблей.

Последний маг, оставшийся в живых, тут же нанёс удар шпагой подростку. Сделав двухтактный маятник, тот смог уйти от удара, давая возможность Локку вытащить свой кошкодёр и снести им голову упорному магу, который всё никак не желал умирать.

А дальше началось представление. Четыре выстрела переполошили всю округу. И ночная стража, не очень любящая патрулировать тёмные переулки, всё же решилась выйти из караульного помещения, чтобы узнать, что происходит в городе, если уже на его улицах началось настоящее сражение.

К постоянным мелким разборкам уголовных элементов стражи порядка давно привыкли, считая их неизбежным злом, также никто не удивлялся найденным поутру полураздетым трупам, с обчищенными карманами. Всё это было обыденным, как и мелкая мзда, получаемая от мелких торговцев каждый день.

Но несколько пистолетных выстрелов, это уже было похоже на нападение отряда разбойников, и мэр города уж точно за это не погладит по головке, а то и лишит положенной зарплаты, за разгильдяйство и трусость.

Наскоро напялив на себя короткие кольчуги и кирасы, а также надев разномастные шлемы на головы, пятёрка караульных, во главе со старым и опытным сержантом ван Берве, быстрым шагом направилась в сторону раздававшихся выстрелы.

Глава боевой тройки отряда деликатных операций ордена Кающихся, Хугадор бешено отбивался теперь сразу от двух противников, используя всё своё мастерство. Неизвестный, помешавший им разобраться и допросить давно разыскиваемого наёмника, оказался всего лишь подростком.

Да, подростком, на чьё лицо он обратил внимание ещё в корчме, слишком оно было запоминающимся. Худое, загорелое до черноты, с выделяющимся кривым, словно клюв, носом, под которым только начинали пробиваться еле заметные щёточки будущих усов, оно привлекало к себе внимание, но так же и отталкивало его.

Мальчишка сидел в компании двух моряков, но не пил с ними, а только ел, укутавшись в короткий, дешевый, сделанный из грубой парусины, плащ. Да и моряков, по внешнему виду типичных зеландцев, он видимо знал плохо и сидел с ними скорее за компанию, чем по хорошему знакомству.

Сейчас Хугадор жалел, что не обратил более пристального внимания на этого юнца, когда заметил его. Кто бы мог подумать, что у него окажется и боевой амулет, и четыре пистоля, да к тому же он сносно владел абордажной саблей, и, не дотягивая до его уровня, защищаться умения и сил у мальчишки пока хватало.

Если бы не этот наёмник, которого надо было допросить и который сейчас своим кошкодёром крутил вокруг его шпаги финты, он уже давно разобрался бы с этим юнцом. Но бывший ландскнехт был очень неудобным противником. Очень… неудобным… противником.

Тем временем, из корчмы, услышав выстрелы, стали выглядывать люди, но они не торопились выходить в ночь, собираясь атаковать только все вместе, когда настанет благоприятный момент.

С Орденом старались не связываться, но и прощать открытое нападение на обычных граждан никто бы не стал. Вслед за этой неожиданной помехой зазвучали торопливые шаги и звяканье алебард городской стражи, спешащей сюда, и дожидаться появления которых у мага не было никакого желания.

Надо было отступать, а с наёмником и этим подростком они ещё успеют разобраться. Никто ещё не смог укрыться от чёрного крыла ордена Кающихся, недаром их девиз был — «неумолимы, как ночь, быстры, как ветер, вездесущи, как дух!».