Юнни встала и зашагала в сторону двери, но затем обернулась.
— Вы знаете, было бы проще, если бы на них ошейники с именами висели. Хотя я понимаю, что животные такое не любят. Но никак не могу придумать, как мне узнать их имена.
Сторож молчал. Только сверлил ее чернющими глазами. Юнни вздохнула.
— Я пойду.
В это мгновение дверь распахнулась, и в сторожку влетела еще одна вернувшаяся с выходных студентка. Это была третьекурсница, и сторож поморщился, припоминая ее стервозный характер.
— О, извини, — улыбнулась вломившаяся. — Не задела?
— Все в порядке.
— Хорошо, — девушка осмотрела Юнни с ног до головы. — Новенькая? Судя по загару — издалека.
— Ага.
— И как?
— Хорошо, — Юнни хотела уже уйти, но потом спросила: — Слушай, а ты не знаешь, как их зовут?
Она показала на кошек, но девушка только пожала плечами.
— Наверное, никак. Это животные нашего психа. Не думаю, что ему в голову могло прийти, что кошкам нужны имена.
Юнни посмотрела на сторожа, который был в паре метров от них.
— Мне кажется, немного невежливо так говорить о человеке в его присутствии.
Девушка смерила взглядом сторожа и скривилась.
— Человеке? Да ладно… Кстати, человек, или кто ты там под шлемом, мне должны были посылку оставить. Было такое?
Он медленно пошел в сторону стеллажей и, пока открывал одну из дверец, девушка взяла Юнни под локоток и тихо продолжила:
— В корпус четвертого курса как-то на выходных забрались парни. Ночью, в смысле. К девушкам своим. Так вот этот, — она презрительно ткнула в плетущегося к ним сторожа, — вместо того, чтобы выдать предупреждение, наложил обледенение, и пришлось им, замороженным, дожидаться начала учебной недели. Потом в госпитале еще долго с пневмонией лежали. И ведь знал, гад, что против него никакая самооборона не действует.
— Я не знала, что он владеет магией, — удивилась Юнни.
— Он? Ха! — девушка засмеялась, а сторож уже подошел с посылкой. — Ну что? Владеешь ли ты магией, чудище? — она забрала коробку и вновь обратилась к Юнни. — Не бойся, в этом смысле он совершенно безобиден. Однако имеет в доступе охранные зелья. Может пакость сделать какую-нибудь. В общем, — она похлопала Юнни по плечу, — мой тебе совет: держись подальше. Тем более что все равно толку от него никакого. Подай-принеси. Не больше.
Девушка вышла из сторожки, а Юнни посмотрела на сторожа.
Он неотрывно наблюдал за ними, все слышал. Как же сильно ей захотелось узнать, что он сейчас чувствует.
— До свидания, — сказала Юнни и выбежала из сторожки.
Догнала свою собеседницу и спросила:
— А почему он не разговаривает? Это запрещено? Я в постановлении и указах ничего не нашла.
— О, ты прямо в документах ради этого рылась. Любопытная, — улыбнулась третьекурсница. — Запрета прямого нет. Просто не разговаривает. Может, мозгов не хватает? Сама посуди: круглый год сидеть в этой конуре. За окном дрянная погода, из общения только четвероногие. Должность никакая. Перспектив нет. Разве может разумный человек на такое согласиться? Да любой дурак способен найти место получше. А этот здесь. Значит, он… — она выразительно посмотрела на Юнни, но та молчала. — Хуже, — ответила за нее девушка. — А вот и мой корпус. Удачи, новенькая.
Она убежала, а Юнни начала размышлять.
“Он точно человек. Это я еще по глинтвейну поняла. Бабушка всегда говорила: то, что делается искренне, получает частичку души. Сможешь почувствовать ее, почувствуешь и владельца”.
Юнни в тот вечер долго смаковала напиток, пытаясь разобрать, что на душе у сторожа. Но ощутила лишь то, что он человек. Очень одинокий человек. И от этого стало грустно. Может, потому Юнни решила хоть как-нибудь подбодрить сторожа. Скорее всего, одиночество его рукотворное, но даже если уединение кажется отличной идеей — это не так. Человеку нужен человек.
“Надо получше у бабушки расспросить про диагностику на напитках. И потренироваться. Все-таки хорошо, что я решила не забрасывать нашу деревенскую магию”, — она улыбнулась и поспешила на занятия.
2.2
Как и обещала, Юнни зашла к сторожу перед поездом. На месте его не было, зато ждал термос и графин, обложенный хлопковым полотенцем и теплым шарфом. Рядом стоял бокал. Бормотало радио.
— Как мило, — улыбнулась Юнни и налила себе глинтвейн.
Времени было не очень много, и она озиралась на каждый шорох, надеясь, что это сторож. Правда, он, по всей видимости, не собирался с ней встречаться. Радует, что через несколько минут ее посетили кошки. Они ласково размурлыкались на диване, а по капелькам воды на шерсти Юнни поняла, что кошки пришли с улицы. Может, и сторож там? Допила и, быстро одевшись, вернулась на улицу.
По платформе гуляла поземка, но сегодня было теплее, чем на прошлой неделе. Как и обещали, с каждым днем весна отвоевывала по несколько градусов. Ещё недели три — и от снега останутся лишь небольшие холмики в тени деревьев. А там, глядишь, и солнце выглянет из-за вечной удушающей облачности.
Позади Юнни громыхнуло знакомое перетоптывание. Она обернулась и увидела стряхивающего с себя снег сторожа.
— Здравствуйте, — подскочила к нему Юнни. — Я хотела поблагодарить за глинтвейн.
Он молча зашел в сторожку. Юнни бегло посмотрела на фонарный столб с часами. Оставалась только пара минут.
— Успею, — сказала она и зашла внутрь.
— Я…
Не договорила, увидела протянутую тетрадку.
— Это мне?
Он кивнул, и неловкую паузу прервал протяжный гудок.
— Мне пора.
Он кивнул.
— До свидания.
Забравшись в один из пустующих вагонов — не самый популярный маршрут — Юнни бросила на пол сумку, подготовила к ночевке нижнюю полку и раздвинула занавесочки.
За окном проплывали широкие стволы гигантов Чернолесья, в них терялся колючий северный ветер, а за поворотом ждал транспортный портал, в котором уже проступали хрустальные озера Инадены. Еще несколько прыжков по регионам, и поезд доберется до юга. Утром она будет дома.
Юнни забралась под плед и открыла тетрадку. Внутри обнаружились рисунки с подписями.
— Кошки. Так вот как их зовут!
На каждой странице были расписаны время, день и месяц рождения, все особенности характера и внешнего вида питомцев сторожа. А дополнительно к каждой особе прикладывался эскиз.
— Значит, Мартин, Эйприл, Мэй, Джун, Джул, Огюст, Септа, Окулус, Норби, Декарт, Янина, Ферди. Двенадцать. Погоди-ка... Это же месяцы! — она еще раз посмотрела на даты рождения. — Но почему они не совпадают?
Юнни все перепроверила. Это точно не могло быть случайностью. Тем более все животные рождались шестого числа.
“Но почему имена даны совсем других? И ведь даже не обратный порядок. Тут вообще нет закономерности. Какой-то бред! — червячок сомнений шевельнулся где-то глубоко в подсознании. — А может, он реально псих? Одержимый, решивший, что обладает силой и тайным знанием. Я ведь видела таких. Если повезёт, они собирают собственную секту. А если нет, сидят в глуши и молча творят какую-нибудь дичь. Хорошо если безобидную”.
Поезд качнуло, из окна полился искрящийся сиреневый свет, но Юнни не обратила никакого внимания: уже привыкла к скачкам через порталы — а сейчас чувствовала в руках нечто более удивительное. Зачем он отдал ей тетрадь? С такой дотошностью прописал все параметры. Ведь знал, что она заметит.
Юнни опять вспомнила разговор с третьекурсницей, но вскоре отбросила в сторону ее доводы. Скорее сторож скрывает что-то или скрывается сам. Он не похож на слабоумного. Обстановка в сторожке была выверена до мелочей. Никакой захламленности или хаоса. Если подумать, то вся мебель была расставлена по принципу “золотой” спирали. Она закрыла глаза и восстановила в памяти обстановку комнаты.
