Я заметил, как дернулся от этих слов Шэд, и покачал головой.
— Не нужно. С каждым мгновением твои силы убывают, и не в твоем положении возражать. Ты, правда, можешь понадеяться, что у меня не хватит силы воли и резервов, чтобы удерживать тебя здесь дольше нескольких ун. Но видишь ли…
Я демонстративно приподнял пальцем висящую на груди фэйталовую цепь.
— Ты сам отдал мне в руки мощнейший на Ирнелле источник. Поэтому мне не составит труда сделать его ключом от твоей тюрьмы и заточить тебя если не на вечность, то на достаточно долгий срок, за время которого даже твои резервы могут подойти к концу.
Шэд разлепил губы и попытался что-то сказать, но сквозь уплотнившийся барьер не долетело ни звука.
Я еще какое-то время постоял, следя за его безуспешными попытками что-то изменить. А потом вздохнул и… избавил его от мучений.
— Видишь? — так же тихо сказал я, когда купол исчез, а обретший свободу Шэд с облегчением выдохнул. — Я пробыл в обучении у мастера-«барьерника» всего три месяца, но даже этого хватило, чтобы отыскать ваше слабое место. Ты все еще продолжаешь считать, что нам было нечего противопоставить твоим сородичам? И все еще думаешь, что у людей нет против вас достойного оружия?
Шэд помолчал, сверля меня откровенно недобрым взглядом. А когда я понял, что у меня больше нет желания прятать от него свои намерения, устало опустил плечи.
— Возможно, ты прав. А мы, возможно, ошиблись, когда позволили себе вмешаться в ваше развитие. Но сегодня я был один. И я не ожидал…
— Ты сильнее простого сборщика, — не согласился я. — А я не изобретал велосипед — знания достались мне почти готовыми. Угадай с трех раз, сколько улишшей знали о свойствах барьера во времена расцвета «барьерников»? И сколько изоморфов могут обладать этой информацией сейчас?
Из Шэда словно выдернули стержень. Он вернулся к своему креслу и буквально рухнул в него, прикрыв глаза.
— Ты думаешь, наблюдатель и остальные могут быть вот так же заперты? Внутри барьера?
— По крайней мере, это объяснило бы тот факт, что ты не чувствуешь их живыми, но в то же время и не уверен, что они мертвы. Заключение внутри барьера сродни стазису. Ты вроде бы жив, но докричаться на ту сторону не способен. У тебя даже ауры снаружи не видать. Ни жизненной искры… вообще ничего, понимаешь? И если мои предположения по поводу ваших возможностей верны хотя бы наполовину, то даже пять сотен лет — не такой уж большой срок, чтобы считать твоих братьев погибшими.
— Да, — прошептал сборщик, с трудом отходя от вызванного моим предположением шока. — Пятьсот лет для нас не предел. Особенно если остается хоть одна ниточка, связывающая собирателя с его миром. Некоторое время назад источников подобных твоему на Ирнелле существовало достаточно. Для трех сборщиков и одного наблюдателя этого вполне могло хватить.
— Вот и я о том же, — вздохнул я. — Единственное, что мне непонятно — кто именно их запер и почему это произошло?
— Кто запер, как раз понятно…
— Изоморфы в то время сражались по обе стороны баррикад, — напомнил я. — Если бы «барьерники» смогли победить в той войне, то Ирнелл стал бы совсем другим. Так что не спеши ровнять всех под одну гребенку. К тому же ты сам говорил, что проблемы с изоморфами первым обозначил Ковен. И именно Ковен начал войну, которую такие, как я, безнадежно проиграли. Быть может, твои сородичи пытались это остановить? А может, наоборот, подлили масла в огонь? Если мы поймем, на чьей они тогда были стороне, найти их станет гораздо проще.
Шэд поднял на меня усталый взгляд.
— Ты сможешь это выяснить? Время моего пребывания в этом мире все еще ограничено…
— Ты для этого меня сюда и привел, — невесело хмыкнул я. А когда Шэд, не прощаясь, исчез, снова вздохнул, глянул на оставшееся после него кресло, еще одним движением развеял его в пыль и спокойно заключил: — Что ж, похоже, все дороги ведут в Ковен. Собирайтесь, малышня. Завтра мы отправляемся в Гоар.
***
Наше возвращение в столицу прошло тихо и, можно сказать, буднично.
Открыв после полуночи портал в малопосещаемом переулке, я без помех добрался до улицы Магов. Заодно не отказав себе в удовольствии прогуляться пешком по городу и посмотреть, что же изменилось в Гоаре за те полгода, что меня не было.
Как выяснилось, в столице королевства Архад за это время не изменилось абсолютно ничего. Быть может, за исключением того, что сезон дождей давно закончился, лето стояло в самом разгаре, из-за чего температура воздуха даже в ночное время не опускалась ниже тридцати, улицы закономерно опустели, а некогда густая растительность успела поникнуть и скукожиться от жары.
Собственно, пока я добирался до нужного места, мне навстречу никто даже не попался. А если кто-то из соседей и заметил одинокого прохожего, следом за которым величаво плыл по воздуху громадный сундук, то мне об этом никто не удосужился сообщить.
Остановившись у знакомой калитки и взглянув на свой погруженный в стазис дом, я деактивировал никем не потревоженную защиту. Зашел внутрь. Придирчиво оглядел полутемный холл, в котором не появилось ни единой пылинки. После чего с грохотом уронил на пол тяжелый сундук и с облегчением выдохнул.
Надо же… кто бы мог подумать, что в чужом мире и в чужом доме я однажды испытаю то самое удивительное, уже почти забытое чувство, какое бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься в родные края?
— Тебе письмо, — флегматично заметил из монеты Макс, когда прямо передо мной из воздуха спланировал белоснежный конверт. — Похоже, магопочта проснулась. Или же кто-то очень долго ждал твоего возвращения.
— Это от Орли, — отозвался я, мельком глянув на имя отправителя. — Надо же, целую неделю дожидается.
После чего перехватил материализовавшийся перед самым носом второй конверт и хмыкнул.
— А это из гильдии. Вероятно, после аттестации они меня потеряли.
— А вон тот от кого? — полюбопытствовал друг при виде третьего конверта, отличавшегося от первых дорогой бумагой, внушительными размерами и таким же внушительным штампом на лицевой стороне.
Я заинтересованно покрутил его в руке, а когда вскрыл и прочитал первые строки, усмехнулся.
— Ты смотри-ка, лесс Данти начинает проявлять нетерпение. Две недели, которые я взял на размышление, еще не прошли, а он уже хочет знать, что я планирую ответить на его любезное приглашение.
— Он тебе угрожает? — насторожился Макс.
— Нет. Пока что просто приглашает поужинать. Завтра. В одном из ресторанов в центре столицы, где, по его словам, подберется очень достойная компания.
— То есть ужинать вы будете не одни? А с кем?
— Этого он не сообщил, — задумчиво обронил я, убирая письмо в карман. — Но не думаю, что он решил устроить званый ужин исключительно ради меня. Если я правильно помню, Данти родом из Лоора и в Гоаре бывает не чаще одного-двух раз в месяц. Так что, скорее всего, встреча планировалась давно, гости явно будут не из простых смертных, а мое возвращение просто пришлось к месту. Или же меня, как будущего наблюдателя Ковена, планируют представить, так сказать, ко двору.
— Ты еще можешь отказаться от должности…
Я качнул головой.
— Таор бы не отказался. А господин Данти определенно из тех людей, кто умеет далеко вперед просчитывать и свои, и чужие шаги.
— Тогда надо подготовиться, — озабоченно ответил Макс. — Давай-ка, неси меня в подвал. Надо оживить магоохранительный комплекс, потом привести в порядок дом и отправить весточку слугам. А уж после будем думать, в каком виде тебе следует отправиться на эту встречу.
Я кивнул и, оставив друга разбираться с техническими вопросами, поднялся в кабинет, по пути собирая и бегло просматривая сыплющиеся сверху, словно из рога изобилия, письма, которых за время моего отсутствия накопилось на удивление много. Большинство отправителей я знал только по воспоминаниям Таора и магистра Ноя и лично с ними никогда не встречался. Многие так или иначе имели отношение к гильдии магов. Однако были среди них и торговцы магических лавок, и перекупщики артефактов, и представители других гильдий, и даже парочка аристократов отнюдь не средней руки, хотя что им могло от меня понадобиться, было непонятно.
