— А вот и Лёня, — довольно заметил директор, выходя из машины.
У домика вокзала беспокойно расхаживал высокий худощавый чуть сутулый парень в строгой рубашке и очках на носу. Такого легко принять за молодого инженера. Рядом с ним стоял чемодан, раза в два больше моей ноши, куда, между прочим, уместились все мои вещи. Звягинцев сразу направился к нему, и я пошел следом. Заметив нас, парень мгновенно остановился. Хотя на вид он был на пару лет старше меня, выражение его лица казалось почти детским — безобидно-наивным.
— Это Матвеев Саша, — с ходу представил меня директор, — наш будущий первокурсник.
— Леонид, — сухо представился мой провожатый, пожимая мою руку, — третий курс.
Ну надо же, какая официальность.
— Александр, — не менее сухо произнес я, разжимая ладонь.
— Здесь деньги и три билета, — Звягинцев протянул ему пухлый конверт. — В Свердловске заберешь еще одного человека, а в академии вас встретит Нина. До начала занятий вы с ней отвечаете за этих двух ребят.
Слушая, мой провожатый недоверчиво рассматривал меня. Я прямо-таки видел, как в его глазах один за другим отражались все мои значки: “ударник”, “бригадир”, “комсомолец”, “ГТО”.
— А в том, что он маг, точно никакой ошибки? — уточнил у директора Лёня.
— Точно никакой, — отозвался я. — Какие-то сомнения?
Нахмурившись, он затолкал конверт в карман. Звягинцев с еле заметной улыбкой оглядел нас обоих.
— Ну что, хорошего пути. Увидимся в Москве!
Попрощавшись, он свернул к ждущей его машине, а мы — к ступенькам вагона.
Глава 2. Трудовые магические династии
— И что за академия-то? — я плюхнулся на нижнюю койку пустого купе.
— Высшая академия магии СССР имени товарища Сталина, — не слишком охотно ответил Лёня, положив чемодан на койку напротив.
— А чему там учат?
— Вот приедешь и всему научишься, — отрезал он и распахнул чемодан.
— Всегда такой разговорчивый?
Вместо ответа он вытащил пухлую книжку, закрыл чемодан обратно и аккуратно убрал его под койку.
— Ну не хочешь разговаривать, — не отставал я, — может, тогда чего-нибудь из магии покажешь?
Лёня мигом нахмурился.
— Согласно правилам академии, — строгим тоном произнес он, — студентам нельзя использовать магию в личных целях за пределами академии.
— Да я никому не скажу.
Бросив в мою сторону недовольный взгляд, он демонстративно распахнул книжку и начал листать страницы. Да уж, я часто видел, как люди отгораживаются от людей, прячутся, чтобы их не трогали — но обычно они это делают тяжелой работой или водкой. Книгой от меня закрывались впервые. Самый неэффективный способ, честно говоря.
Склонив голову, я пробежался глазами по буквам на обложке.
— Артефакторика… — прочитал я вслух. — А это что?
— Наука по изучению артефактов, — нехотя оторвался Лёня.
— И что это?
— Неужели вообще ничего не знаешь? — проворчал он.
Я пожал плечами.
— Ну на заводе этому не учили.
— Артефакты — это неодушевленные предметы, которые заряжены магией, — заговорил он как по учебнику, обстоятельно и занудно, — и используются как внешний резерв для восстановления или укрепления магической силы. Ее раньше называли даром, — пояснил он, видимо, решив, что так мне будет понятнее. — Но потом пришла советская власть, и появился научный подход. Есть единицы измерения. Есть приборы для измерения силы у магов… Но это все в академии.
От услышанного я невольно напрягся.
— А у меня эта сила нормальная?
— Ты иллюзии умеешь делать, — каким-то странным голосом произнес Лёня. — Конечно, нормальная.
— А что, их умеют делать не все?
— Это редкое проявление магической силы, — отозвался он и вновь уткнулся в книгу.
— А ты умеешь?
Вместо ответа он перелистнул страницу.
Поезд тронулся и понесся вперед по рельсам, унося меня, надеюсь, в светлое будущее. За окнами мелькали деревья и перекошенные домики, а в купе равнодушно шелестели страницы. Даже без чтения эмоций было понятно, что мой провожатый раздражен и общаться не настроен. И что, так все дни по пути в Москву? Путь вообще-то неблизкий.
Поднявшись с места, я вышел за дверь — он даже не оторвался от своей книжки, будто меня и не было вовсе. К счастью, и без всякой магии имелся действенный способ поладить. Я взял у проводника два стакана с чаем и вернулся в купе, обстановка в котором, как оказалось, изменилась. Книга забыто лежала на койке, пока Лёня увлеченно рассматривал какие-то мелкие камни, сверкавшие на его ладони. Я переступил порог, и он мгновенно стиснул руку в кулак.
— Что у тебя там? — хмыкнул я. — Золото партии?
— Не твоего ума дело, — отрезал он, торопливо высыпая камни в маленький бархатный мешочек.
— Что за балласт ты вообще везешь? — я закрыл дверь.
— Балласт тут ты! — буркнул он, засовывая мешочек в карман. — Если бы не ты, на пару дней позже поехал!
— А я тебе, между прочим, чай принес, — я со звоном поставил горячий стакан перед ним.
Некоторое время Лёня напряженно переводил взгляд с чая на меня и, казалось, сам остывал вместе со стаканом.
— Спасибо, — гораздо спокойнее произнес он и после паузы добавил: — Голодный?
Я довольно кивнул. Способ, который действовал всегда, сработал и в этот раз. Люди становятся гораздо добрее, когда видят, что тебе на них не наплевать. В конце концов, книга чай не принесет. Выудив из-под койки чемодан, мой провожатый достал оттуда пирожки, вареные яйца и заметно очерствевшие сушки, которые явно возил с собой не одну неделю.
— Угощайся, — он поставил все это на стол.
Кто бы мог подумать, что еда становится настолько вкуснее, если жевать под стук колес. Когда мы закончили, Лёня аккуратно убрал остатки обратно и, сняв очки, устало потер переносицу. Читать он пока явно не собирался.
— Ты сказал, — я возобновил разговор, — что делать иллюзии мало кто может.
Он молча кивнул.
— А насколько мало?
— За последние десять лет в академии было всего два таких студента, ты будешь третьим. Еще умеет директор и один преподаватель. Даже наркоммаг не менталист.
Менталист… Вот как, значит, это называется. Но сейчас больше заинтересовал другой факт.
— А наркоммаг это кто?
— Нарком магии, — пояснил Лёня, водружая очки обратно.
— А что такой есть? Не слышал про такого.
— Ну, конечно, ты не слышал, — как само собой разумеющееся констатировал он. — Но те, кому положено, те знают. Между прочим, он часто в академию заезжает. У нас даже его дочь учится.
— Симпатичная?
Леня от вопроса даже выпал.
— Тебе зачем?
Если симпатичная, соблазню и женюсь — а потом и сам стану наркомом.
— Может, женюсь, — ответил я.
Если, конечно, симпатичная. И добрая. И желательно умная.
— Во-первых, — проворчал Лёня, — тебе только семнадцать, а, во-вторых, что ты несешь?
— Просто практично смотрю на вещи, — отозвался я.
Когда ты в целом мире один, только это и остается.
— Ну если практично смотришь, — в голосе собеседника мелькнула ирония, — то имей в виду, что ни жениться на его дочери, ни уж тем более стать наркоммагом ты не сможешь. Это могут только члены трудовых магических династий.
— Каких еще династий? — не понял я.
Не спеша с ответом, Лёня поднялся с койки и приоткрыл дверь купе, словно проверяя, не слушает ли кто. Убедившись, что до нашего разговора никому нет дела, он вернулся на место и заговорил, правда, гораздо тише:
— Бывшие дворянские рода, в которых есть магия. Титулы само собой после революции убрали, но им оставили имущество и дали много чего еще в обмен на сотрудничество с советской властью. Теперь они трудовые магические династии.
— А трудовые, — я не сдержал сарказм, — добавили, чтобы звучало более коммунистически?
— Зря смеешься, — отозвался Лёня. — Еще будешь мечтать стать масом одной из них.
— Чем?
— Не чем, а кем, — поправил он. — Магическим ассистентом. Мы их сокращенно называем масами. Ими становится не родовитые, но талантливые маги, которые могут быть полезны династии и готовы ей служить.
