казалось, от неодобрения оно умудрилось стать еще более сморщенным.
— Значит, это не опасно?
— Не важно! — огрызнулся Змей. — Незарегистрированные заклинания около дворца запрещены, и у нас есть свидетельство о Скуллдиггере. Этого достаточно. Поступим, как на прошлой неделе в Приорате Бранфорда. Сир Кинжал, ты снова подержишь нам дверь.
Лицо Варта было сердитым.
— Да, брат.
— К тому времени, когда ты доберешься туда — мы уже будем на месте. Если задней двери нет — используй главный вход, — Змей усмехнулся. — Не рвись в бой!
Хмурясь, Варт направился к двери. Изумруд заметила усмешки, бросаемые ему вслед. Прежние подвиги сделали его героем, но теперь остальные видели в нем свой талисман или мальчика на побегушках. Должно быть, он ненавидит свою участь.
Змей бросался приказами.
— Идем туда по двое и по трое... неторопливым шагом. Не спешим, не нервничаем. Я хочу, чтобы все оказались на месте, когда дворцовые часы пробьют три. Чефни, ты и Демиз возьмете на себя арку Завитка, ту, что рядом с самим домом. Свистите в свисток, как только мальчик войдет. Они могут вырваться вперед. Феликс и Брем, удерживайте Кривой Проулок со стороны двора. Раптор и Грейди... — назначив всех, мужчина усмехнулся. — Вопросы?
— Что, если ребенок не удержит дверь?
— Я принесу штангу. В этом случае, свисти два раза, Босс. Еще вопросы? Нет? Тогда идите и окропите мечи!
Смеясь, мужчины начали выходить из комнаты, едва не застревая в тесном коридоре.
Змей остановился в дверном проеме, чтобы оглянуться.
— Мать, вы не будете так добры оповестить магистра Милашку — скоро, но не слишком?
Казалось, старуха стала еще прямее.
— Разумеется, я этого не сделаю. Думаешь, Сестры тебе кухонные девки, которых можно отправить с поручением?
— Ладно, хорошо. Я пытался держать его в курсе событий, — Змей исчез. Когда наружная дверь захлопнулась, Изумруд услышала его смех.
— Им разве ордер на обыск не нужен?
Мать Шпинель неодобрительно кашлянула.
— Нет, если они смогут поймать преступников с поличным и твоих доказательств будет достаточно. Кроме того, если Змей найдет Скуллдиггера, он может рассчитывать на королевское помилование, чтобы он там не натворил. Заклинание, которое ты обнаружила — могло ли оно быть связано с языком?
— Хм, да! Да, могло.
А могло быть еще чем-то.
— Интересно, — старуха нахмурилась, не объясняя, впрочем, что же тут такого интересного или с чего она сделала подобное предположение. — И ты пришла прямо сюда, к Змею?
Изумруд приготовилась к мозговыносящим тирадам о важности донесения информации через правильные каналы.
— Ну... да, миледи. Я, э... Да.
— Очень быстро! Одобряю. Нынче слишком многие молодые люди не используют мозги по назначению. Никакой инициативы! Куда ты дела свой экипаж?
— Ох! Я попросила кучера подождать на площади Ранульфа.
Мать Шпинель сложила несколько морщин в некое подобие улыбки.
— Мне нужно пройти через кабинеты и предупредить инквизиторов. Я люблю Магистра Милашку не больше, чем Змей, но следует ему доложить. И еще целителям, про которых Змей забывает, пока не становится слишком поздно. Думаю, ты хочешь увидеть, чем все закончится? Почему бы нам не отправиться в Кривой Проулок и не собрать крошки?
— Очень мило с вашей стороны, миледи.
День оказался чрезвычайно интересным.
Глава вторая
Вся королевская рать
Сир Кинжал? Подгоняемый собственной яростью, Доблестный на одном дыхании промчался два лестничных пролета. Ему не везло с именами. Когда четыре года назад его приняли в Айронхолл, он решил назвать себя Доблестный и мгновенно получил кличку Варт. Это не слишком беспокоило его, в конце концов, прозвище сильно напоминало его родное имя, Ват. Но ведь Доблестный, это не только храбрый. Это еще большой и сильный. И вот, спустя четыре года ему уже семнадцать, а он все еще мелочь! Понятно отчего для сира Доблестного путь в Гвардию был заказан. Он выглядел, как ребенок! Теперь Змей подхватил дурацкую шутку Амброза, а потому Доблестный неизменно именовался "сир Кинжал". Просто животик надорвешь.
Юноша влетел в жаркую маленькую комнатку, которая стала его личной частью мира. В углу стояла драгоценная лютня, а покосившаяся плетеная корзина хранила в себе остальные вещи. Стянув перевязь и меч, Ловкость, он осторожно положил все под кровать, а затем начал срывать с себя одежду, нарочно раскидывая пуговицы, которые уже сегодня вечером ему придется собрать и пришить на место. Какой смысл в фехтовальщике без меча?
Духи, он был отличным фехтовальщиком! Он был лучшим в Айронхолле, когда его привели к присяге Гвардейца — лучше Леопарда, Орвила, или Руфуса с Драконом, которые были старше его. Все вышеперечисленные в тот день были связаны. Но король отказался связывать его. Не из-за друзей по мечу. Он был лучше, чем большинство Старых Клинков. Он даже мог с закрытыми глазами (ну, почти!) победить Змея. Единственными, кто мог его превзойти, были Чефни и Демиз, и оба они в свое время выигрывали Кубок Короля. Теперь они тренировали его для турнира, который должен был состояться в следующем году. Они ворчали, что он придет из неоткуда и побьет даже заместителя командира — Дредноута, который брал кубок последние два года подряд. Лишь об одном не жалел Доблестный — ежедневные советы, которые давали ему по фехтованию. Парни работали с ни до боли в костях. День за днем. Но делали из него Клинка. Чефни сказал, что юноша уже стал одним из лучших фехтовальщиков в мире.
Но Змей не позволял ему использовать меч в настоящих сражениях!
Он убивал людей. И все же соратники дали ему работу, в которой не требовалось обнажать оружие.
Он откинул крышку корзины и вытащил жирную тряпку, потрепанный халат, которая скрывала тело до самых колен, оставляя руки голыми. Именно это он носил теперь, чтобы служить королю. Он носил это одеяние, когда Старые Клинки устроили рейд в Брандфордский Приорат, носил его в течение трех ужасных дней в местечке Дарландское Братство, работая кухонным мальчиком, чтобы собрать доказательства — и жуткие свидетельства пролившейся крови тоже. Он начал свою карьеру Клинка в качестве замаскированного кучера, так на что теперь жаловаться?
Работа была важная. За последние три месяца он помог расправиться с множеством врагов короля, но все еще завидовал Орвилу и остальным, что расхаживали по дворцу в своих причудливых ливреях. Все его одногодки либо были приняты в Королевскую Гвардию, либо все еще оставались в Айронхолле.
Натянув на голову бесформенную
