class="p1">Я окунулась с головой, а когда вынырнула, то почувствовала, что меня накрывает видение. Оно обволакивало, манило и затягивало.
* * *
Черничная ночь над полем. Звезды равнодушно мерцают. Кто-то бежит, выбиваясь из сил. Дышит тяжело. Шаг, еще шаг. Мужчина падает на одно колено и заходится надсадным кашлем.
Он вытирает пот со лба.
Это Захария. С его шеи свисает витая цепь с медальоном в форме ладони, который я видела сотню раз. Камень в центре чуть светиться синим. Захария сжимает медальон в ладони и шепчет заклинание, но слова, как будто застревают в горле. Маг снова кашляет, потом долго пытается отдышаться.
До меня, точно эхо, доносятся отголоски его чувств: страх и смятение.
* * *
Видение истончилось, стало зыбким. «Сквозь» него я увидела купальню, клубы пара. Захария остался где-то там далеко в поле, под звездами, жалкий, лишенный ореола власти беглец. На всякий случай, я выбралась из бадьи, предчувствуя, что это только «затравка», начало. Едва я успела завернуться в полотенце, как снова увидела Захарию…
* * *
Его окружили трое магов и пять солдат. Все конные. Угрожающие фигуры темнели на фоне темного неба.
Покачиваясь, Захария поднялся с колен и выпрямился.
— Не сопротивляйтесь, мейстер Ламми, — сказал один из магов, — Государь наш, велел проводить вас обратно во дворец Айль.
В голосе слышалась усмешка, что было весьма неуместно.
— А если я не желаю находится в компании этого лжеца и предателя. — дерзко сказал Захария.
— Нам приказано доставить вас по возможности живым и здоровым. Но дело ваше…
— У меня к вам другое предложение. Диттер, Коста, Сандро, присоединяйтесь ко мне.
Маги издевательски захохотали.
— К тебе? — Они перешли на фамильярный тон, — И что прикажешь нам делать, бежать как зайцам по лесам.
— Следи за языком, Коста! — холодно сказал Захария, — Отныне и впредь я объявляю себя верховным магом, а Бальтазар Тосса занимает престол не по праву.
— Он что помешался? — удивился Коста.
— Нет, Диттер. Он всегда метил на это место, по праву крови, дед был верховным. Думает, что достоин. За это его и сослали в туманную дыру сиречь Башни Пепла. Сидел там, и нос не казал, а теперь смотри, как заговорил.
Тот, кого назвали Костой, вытянул руку, кончики пальцев стали светится зловещим алым.
— Связать его? А то может он буйный?
Захария развел руки в стороны, голос его гремел в ночной тишине:
— Я принимаю бремя власти, от которого отказывался, столько лет. Я пытался смирить себя, убеждал, что нужно подчиниться, ведь столько достойных магов поддерживают Тоссу. Но все могут ошибиться. Поэтому сейчас магия в опасности, люди в опасности. Нам грозят тролли, а наш, «государь», как вы его зовете, занят интригами да набиванием карманов. Больше нельзя закрывать глаза на его преступления! Пустующий трон займет достойный король. Мать должна удалиться и вечно оплакивать погибшего сына.
— Хватит! Взять его! За свои мерзкие речи, будешь бежать за лошадью! — крикнул Диттер, возмущенный до глубины души.
— А… — удивленно вскрикнул Коста.
Из его груди торчал ледяной клинок. В страшной ране белели раздробленные кости, то что должно было быть красным внутри казалось в свете звезд — черным. Алое свечение на кончиках пальцах Косты погасло. От уголков губ вниз потянулась кровавая дорожка, сбежала по подбородку на шею. Глаза остекленели, маг кулем свалился с коня.
Лошадь переступила с ноги на ногу, застригла ушами, сверкнула глазом.
Но никто этого уже не видел. Маги спешивались, выставляли щиты, а солдаты разворачивали коней, в поисках невидимой угрозы.
Сандро бросил в Захарию какое-то заклинание.
Объявивший себя верховным магом, не изменил позы, так и стоял, раскинув руки, вот только его окутала легкая серебристая дымка. Она мягко приняла на себя удар Сандро и поглотила магию, не дав ей причинить Захарии вреда.
Упали два солдата. Их также сразила ледяная смерть. Кровь уходила в землю.
Сандро вгляделся в темноту, откуда надвигалась угроза, и криком послал коня в галоп. Он понесся прочь, бросив Диттера и троих оставшихся в живых солдат.
— Стоять! — крикнул ему Диттер.
Но Сандро мчал от невидимой опасности. Мантия на его спине надувалась большим горбом. Он быстро превращался в точку.
— Присоединяйся, к нам, Диттер, последний шанс, — крикнул Захария и рассмеялся, как человек, который сбросил с души тяжелый груз.
Диттер держал оборону, он крутился волчком, вокруг хлестали заклинания. Иногда они попадали по Захарии, но его хранила «дымка». Она поглощала магию.
Опасность наконец-то обрела плоть. Неотвратимо и быстро приближалась дюжина «капюшонов». Скрытые лица, ужасная магия.
— Тебе не выстоять, — заметил Захария.
Диттер зарычал от бессилия, в отчаянной атаке, попытался пробить кинжалом серебристый полог и ранить мага. Увы, для этого пришлось «открыться».
Дитер не смог удержать защиту и тут же был поражен чем-то похожим на россыпь ледяных шипов.
Он упал на землю, пальцы впились в траву.
Один из капюшонов склонился над ним, достал странный кинжал с узким трехгранным сечением клинка.
— Прими милосердие в свое сердце, — раздался глухой голос из-под капюшона.
— Нет, — прошептал Диттер, и его лицо исказилось от боли.
Умелая рука убийцы не дрогнула.
— Благодарю вас, братья, что пришли на мой зов! — сказал Захария с чувством.
— Наш орден с тобой, Захария Ламми.
Двое капюшонов принялись снимать с него дымку. Они делали такие же движения, как будто сматывают нитку в клубок.
Захария опустил руки и с облегчением вздохнул.
— Обстоятельства вынуждают нас немедленно покинуть, Миравингию. Но мы вернемся. С новым королем. И новым порядком.
* * *
Я огляделась. Вода в бадье остыла. И в купальне сделалось прохладно. Рядом стоял Мадс. Он уже успел переодеться, его волосы были мокрыми после мытья.
— Ты пришла в себя, — сказал он.
— Кажется. Только что я видела Захарию. Он убил людей Бальтазара Тоссы и теперь бежит из Миравингии с «капюшонами», хочет служить другому королю. Объявил себя верховным магов.
Мадс присвистнул.
— Странствующим магам не привыкать странствовать. «Капюшоны» не признают границ и служат не королям, а высшим идеалам.
В голосе слышалось легкое презрение. Как будто идеалы — это что-то нехорошее, обо что можно испачкаться.
— Плохо, что Захарию так быстро выследили.
Он взглянул на меня и поспешно добавил:
— Нет, нам волноваться нечего. Пойдем, нужно немного поспать.
Комната была маленькая, почти все пространство занимала кровать. На ней высокой горой были навалены подушки и одеяла.
— Вы жили здесь с Бьянкой? — спросила я.
— Да, — было видно, что Мадс не хочет распространяться об этом.
После видения с Захарией усталость сменилась лихорадочным возбуждением. Мне хотелось хоть какой-то определенности.
— Почему ты не хочешь, чтобы
