— Послушай меня, Мичуля! — леденящим душу голосом заговорила Анхель, — Если ты сейчас меня не впустишь, праотцом Авраамом клянусь, господин Риши тебя до самых снежных вершин южного Каинита погонит!
— Эть чё так сразу то, хозяйка! — буркнул неизвестный в микрофон. — Ять инструкцую соблюдать обяжен веть!
— Впускай меня!!
— Да-кь… понял, понял ять!
— Почему в «Параллели» работают столь нестабильные личности? — сощурив глаза, выдавил из себя Дэвид, не отрывая взгляда от панели и прислушиваясь к перестукиванию с короткими резкими звуками за дверью.
— Что?! — резко обернувшись, гневно выпалила Анхель, а затем, будто вспомнив о присутствии Шепарда, смягчилась. Она небрежно дёрнула губами в попытке изобразить невинную улыбку и ответила. — Потому что они обладают нужными нам способностями. Иначе они попали бы не в те руки и не в то место, и всем было бы от этого не хорошо.
В этот момент дверь разгерметизировалась с неприятным звуком, и в коридор ворвался густой жёлтый дым. Анхель, вдохнув и выдохнув, жестом пригласила Дэвида следовать за ней.
Они оказались ещё в одном коридоре с низким потолком, больше походившего на туннель бункера, а не на простой проход. Он был освещён лампами в длинных плафонах, закованных в тонкие решётки и прикреплённых к потолку через одинаковое расстояние. Как и внешнее пространство, этот проход будто не имел ни начала, ни конца. И всё! Всё было залито золотым светом.
Из полутьмы показался низенький сутулый человечек, одетый в защитный жёлтый костюм, полностью облегающий его кривую фигурку от пят до самой макушки. Мужчина, слегка наклонив голову набок, указал на Дэвида пальцем:
— Это-сь из-за нехо такой кипишь, ась?
— Да из-за него, Вано, — ответила Анхель, смотря на Мичуля сверху вниз. — Но, будь так любезен, когда вступаешь в смену, не забывай ознакомиться с переданными тебе поручениями и не игнорируй те, что были поручены тебе в течение рабочего времени. Ты меня услышал?
— Ну, тык ять и следую инструкциям и соблюдаю их всегдась, хозяюшка, — несколько сконфужено ответил Вано, выпрямляясь, насколько позволяло ему его тело, — И ведь вы можёте быть не вы!
— А на что тебе твоя интуиция и логическое мышление, а? — раздражённо сказала Анхель, подойдя к подчинённому и несколько раз тыкнув его в плечо, так что он отшатнулся.
— Да понял-то, понял! — недовольно пропищал Вано, отмахиваясь. Он обошёл Анхель и, подойдя вплотную к Дэвиду, начал осматривать его снизу вверх. С многозначительным «Хо», он снял с себя защитный колпак, и Шепард увидел перед собой голову, очень похожую на крупную картофелину. Сероватая кожа, маленькие серенькие глазки, грубый большой нос, толстые губы и никакого намёка на волосяной покров, в том числе на брови и ресницы. Мичуля начал ходить вокруг Дэвида, дёргая себя за одинокую бородавку, росшую у него на кончике рыхлого тупого подбородка. Его манера бурчать себе под нос вызвало у Дэвида странную ассоциацию. Будто учёный жевал и пережёвывал язык вместе с зубами и гландами, время от времени проглатывая и выплёвывая их обратно. От этого видения Дэвид почувствовал, как по его спине пробежали мурашки, и он невольно сглотнул. Шепард непонимающе посмотрел на Анхель, но та медленно и отрицательно крутанула головой. Наконец, после десятого круга, Вано остановился, недовольно сморщился, и то ли чихнув, то ли фыркнув, повернулся к Сине, язвительно спросив её:
— И усё?
— Что значит «усё»? — темнее на глазах, сквозь зубы, переспросила Анхель. — Тебе сказано: это не простой человек. Его Лицензия созревает уже три недели, и ты должен был хотя бы раз да и увидеть по этому поводу отчёты. Только не говори мне, что ты их и в глаза не замечал!
— Чё мне эти буковки! На чё мне мои зенки то? Сам всё проверкаю и, если надо, настучу по ушам проверяющим, — буркнул Вано, проходя мимо Анхель и направляясь в сторону золотого полумрака. Сина поманила Дэвиду за собой раздражённым кивком.
Не успел он пройти и десятка метров, как стена, справа от него, сменилась длинным окном из очень толстого матового стекла. За ним мир был затуманен и неточен, но Шепард смог различить множество цилиндров, испускавших золотой свет. Между ними бродили жёлтые тени, державшие перед собой нечто прямоугольное и тонкое. Дэвид остановился и хотел получше разглядеть этот мир, но его окликнула Анхель. Её почти полностью поглотил жёлтый полумрак:
— Ты ещё успеешь увидеть, что там, но чуть позже.
Дэвид нехотя повернулся и также растворился в золоте. Однако пребывание в нём было недолгим. Лишь странное покалывание и ещё более усилившее стрекотание со всех сторон, а после более привычный сумрак плохо освещённого помещения, обставленного множеством измерительной техники, мониторами и датчиками. По ту сторону, где ранее находилось длинное окно, теперь располагалась широкая дверь и два круглых окошка. Свет в окошках мистически мерцал.
Мичуля добрёл до одной из вычислительных панелей, уселся в кресло на колёсиках и начал быстро нажимать на её сенсоры. Через несколько мгновений на самом большом мониторе появилась фотография Дэвида, а рядом с ней его данные.
— Ммм, То самый несмердяк знаш… — буркнул Вано, почесав себе за ухом, а потом повернулся на кресле и небрежно сказал, — И шо?
— Что ещё за шо, Вано? — вспыхнула Сина, быстро подойдя к Мичуля и с силой стукнув кулаком по ближайшей из панелей. — Хватит надо мной издеваться, будто я маленькая девочка! Что тебя не устраивает, и что ты знаешь, чего не знаю я?
— Не гори, как ясно огниво, хозяйка, и дослушай меня, — спокойно, но чуть сжавшись, пробубнел Вано. — Ять не бывал, когда-сь созревали Лицензии других несмердяков, но ять ихь довольно-таки обнюхал. Там ить лишь да неприять в том, что память нужна поширше, да болевой предел чутче. И усё. Этому и негодую: очегось ему особенное отношение. Подпись можно и такь и сякь изрезать-то!
Анхель выпрямилась, сжала кулаки, запрокинула голову и, закрыв глаза, вздохнула и выдохнула через нос, а потом очень спокойно ответила:
— Вот поэтому я и говорю, чтобы ты, каждый раз, когда заступаешь на смену, читал оставленные тебе инструкции и приказания.
— Чегось? — округлил глаза Вано, нелепо захлопав голыми веками, — Да небыль, шоб там быть чяму занятному.
— Примечания! Там есть примечания! — сквозь зубы процедила Анхель, вновь теряя терпение. Мичуля
