12
Девушки вскочили, быстро разделились на две группы, запели громко воинственную песню девственниц и начали танцевать друг перед дружкой, скрещивая руки перед грудью. Один раз притопнут одной ногой, два раза — другой ногой, после меняют ногу. Юноши размахивают факелами и высоко вскидывают ноги, танцуя вокруг с громкими криками. Дробно-дробно бьют в барабаны.
Вот уже размахивают палками из гранатового дерева; палки тонкие, но ударить можно больно. Не помня себя в буйном танце, наносят друг другу удары.
И вдруг смолкает все. И только ветер свистит, потрескивают факелы, хлопает покрытие палатки; становится слышным подвывание собак.
Музыканты и танцоры опускаются на песок. Может показаться, что они совершенно обессилены. Одна девушка лежит на спине, разметав руки; другая склонила голову на грудь подруги. Но вот уже раздаются взрывы смеха. Все громче и громче.
Элифас приказывает рабам убрать объедки и принести новое угощение. Снова наполнены кубки вином.
Возобновляется трапеза и подновляется беседа.
На этот раз все едят и пьют спокойнее, чтобы восстановить силы.
И снова жаждут игр и движений молодые тела.
Юноши и девушки разбиваются на несколько групп и начинаются игры.
Факелы ярко озаряют утоптанные площадки.
Вот юноши и девушки разбросали на двух таких площадках страусовые яйца. Надо защитить свою площадку и ухитриться проникнуть на чужую, чтобы похитить яйца.
А рядом, расставив ярко раскрашенные страусовые яйца в один ряд, пытаются сбить их камешками, состязаясь в меткости.
А вот, набросав песок, очертили большой круг. И те, что встали снаружи, стремятся перетянуть к себе тех, что внутри круга.
Синий воздух вечера пронизан звонким смехом, громкими возгласами, яркими смуглыми телами и всплесками ярких одежд и перезвоном украшений, сверкающих в неровном свете факелов.
Но вот мой брат Беор громко хлопает в ладоши. Он собирает всех криком. Все знают, какая игра начнется сейчас.
Юноши и девушки становятся в два ряда друг против друга. Они даже далеко друг от друга, между рядом юношей и рядом девушек — расстояние довольно большое, есть где разбежаться.
Все возбужденно улыбаются, девушки подталкивают друг дружку в предвкушении чего-то. Каждый юноша что-то держит в руках, многие из них, не желая показать, что это, прячут руки за спину.
Один из юношей вышел из своего ряда и, держа на ладонях вытянутых вперед рук небольшую ношу, медленно двинулся вперед к девушкам. Но пройдя не так уж много, он останавливается и кладет на твердый песок то, что нес в руках.
Теперь видно, что это ожерелье из разноцветных прозрачных камешков.
Юноша быстро возвращается на свое место в ряду других юношей. Он напряженно ждет.
Девушки смеются и подталкивают друг дружку.
Но вот одна из них выходит из ряда. Она делает несколько шагов вперед и несколькими легкими движениями сбрасывает плащ. Легким красным пламенем сброшенная одежда ярко видна у ног девушки.
Совсем нагая и вся звенящая украшениями, с колышущимися в волосах страусовыми перьями, девушка бежит к ожерелью.
Но едва она наклонилась, чтобы поднять подарок, едва изогнулся ее гибкий стан, как юноша, владелец ожерелья, бросается к ней стремглав.
Но девушка уже успела схватить ожерелье и летит птицей обратно к подругам. Юноша настигает, уже протянул руку. Но девушки принимают красавицу в объятия и смеются громко над незадачливым преследователем. Понурившись, он возвращается к приятелям, которые встречают его шумными насмешками.
Другой юноша кладет нити тонкой пряжи и серебряные серьги. Другая нагая красавица бросается к подарку, схватывает обеими руками серьги и нитки, но на этот раз преследователь настигает беглянку. Он целует ее в губы и она вынуждена ответить на поцелуй.
Кучками сложены на твердом песке стеклянные бусы, браслеты, благовония в запечатанных кувшинчиках, пряжа, ткани, маленькие бронзовые зеркальца, страусовые перья, гребни. Изгибаются нагие девичьи тела. Быстрое мелькание стройных смуглых ног, взлеты рук. Быстрый бег. Мускулистые руки юношей. Смех, объятия, поцелуи. Вскрикивания, сильные шлепки. Темными змеями мечутся девичьи длинные косы.
Я тоже стою среди других юношей, но не решаюсь принять участие в игре. Я и подарка не приготовил, стою с пустыми руками.
У меня еще нет избранницы, которая ждала бы моего подарка и дала бы мне возможность настичь ее.
Я не знаю, почему так, но девушки моих лет все выше, крепче, сильнее меня. И держатся они смело. И какая-то робость одолевает, когда смотришь на них.
Но пройдет еще год, я сделаюсь совсем сильным. И тогда уж девушки, которые будут моложе меня, начнут поглядывать на меня и, может, и будут ждать моих подарков.
Суматоха вокруг не утихает.
Среди этих людей, объединенных общим весельем, я начинаю чувствовать себя немного одиноким.
Мне уже хочется, чтобы они перестали бегать, прыгать, гоняться друг за другом, громко смеяться, обнимать и целовать друг друга.
Я иду обратно к палатке.
Только теперь ощущаю порывы холодного ветра и кутаюсь в свое белое с продольными темными полосами покрывало.
Прячу руки в складках ткани.
Подхожу к палатке. Вход опущен. Это кто-то из рабов брата опустил вход.
Черные рабы Элифаса, быстро пригибаясь, насыщаются поспешно тем, что осталось от нашей трапезы. Заметив меня, они приостанавливаются. Но я вовсе не хочу мешать им или препятствовать. Какие радости у раба? Разве что насытиться объедками. Я машу рукой дружественно, чтобы показать, что не надо бояться меня.
Я и сам вдруг чувствую, что проголодался.
На циновках снова все разбросано в беспорядке. Остывшие куски жареного мяса, надкусанные ломти лепешек. Из опрокинутого кувшина льется вино, смешанное с водой.
Я беру целую лепешку, мяса, и наливаю в глиняную кружку вина.
Ветер взметает песок. Легкая туча песчинок опускается на пищу, запорошивает блюда и кубки, рассыпается неровным узором на гладкой поверхности медных подносов.
Я кусаю лепешку. Песок скрипит на зубах.
Мой дружеский взмах руки, кажется, расположил ко мне черных рабов Элифаса. Один из них подходит ко мне. Я сижу у края циновки. Черный раб что-то говорит мне и делает какие-то знаки руками.
Но его толстые красные губы так искажают наш язык, что я не могу понять его. Что он хочет сказать? Мне кажется, будто он хочет, чтобы я позвал остальных пирующих. Да, это. Он об этом настойчиво просит. Но для чего? Не понимаю.
