Пока, наконец, Гарет Джакс не вывернул запястье противника так, что его нож оказался напротив его же груди. К удивлению нападавшего, его собственный клинок вонзился ему в грудь. Он все еще пытался понять, как такое случилось, когда Мастер Боя прикончил его.
Затем все стихло, тишина опустилась над поляной и ее обитателями, живыми и мертвыми. Гарет Джакс вскочил на ноги, стряхивая последние языки пламени, которые лизали его одежду, и быстро всмотрелся в темноту леса. Ничего не двигалось, больше никто не появился.
Он повернулся к Лириане, вспомнив об арбалете. Однако она все так же сидела на том же стволе, болт лежал у ее ног. Она на мгновение посмотрела на Джакса, прочитав немой вопрос по выражению его лица, и пожала плечами:
— Я была готова. Он ждал слишком долго, поэтому промахнулся.
Гарет Джакс подошел к мертвым мужчинам, стянул с них маски и стал их рассматривать. В углу на правой кисти у каждого из них была татуировка в виде треугольника со звездой. Они были хетами — наемники из Варфлита, наемные убийцы, мастера в своем деле. Он оглянулся на Лириану. Как хет мог промахнуться с двадцати футов, даже ночью, в темноте, было трудно представить.
Но он не стал развивать этот вопрос.
— Подойди сюда, — произнесла она.
Он послушался ее, и она разорвала остатки его сгоревшей туники, чтобы осмотреть его раны, а затем усадила его на бревно. Вытащив из–под своего плаща мешочек, она стала прикладывать какие–то листья к его ранам. Как только листья коснулись его кожи, они стали растворяться, превращаясь в своеобразную пасту, которая охлаждала жар и успокаивала боль. Пока она работала, он сидел неподвижно, вновь испытывая удивление.
— Я никогда не видел ничего подобного, — сказал он. — Где ты это нашла?
— Ты сможешь найти много всего, о чем даже и не думал, если окажешься в достаточно отчаянном положении, — ответила она.
Закончив с ранами, она пробежалась пальцами по его плечам, эти прикосновения заставили его задрожать. Никто так не прикасался к нему уже долгое время. В течение нескольких секунд исчезли последние остатки боли от ран.
— А теперь ты пойдешь со мной, Гарет Джакс? — спросила она.
Он кивнул:
— Теперь да, — ответил он.
Но он подозревал, что она уже это знала.
На рассвете они вернулись в Томбару, где Гарет приобрел пару лошадей и припасы для предстоящего путешествия. Она сказала, что им потребуется по меньшей мере неделя, поэтому Гарет в соответствии с этим потратил свои монеты, купив даже немного больше, чем нужно, если дела вдруг пойдут не совсем так, как было запланировано. Он спросил ее, что произошло с ее припасами и оружием во время путешествия, чтобы найти его, но она сказала ему, что полностью использовала первое и никогда не носила второе. Когда он предположил, что на обратный путь ей понадобится и то, и другое, она удивила его, сказав, что для нее от оружия не будет никакой пользы.
Несмотря на это, он дал ей длинный нож, ножны и заплечный мешок. Так как ей нечего было положить в мешок, он засунул в него одеяло, которое дал ей, и несколько монет, предполагая, что она передумает насчет своих нужд.
Оставив ее принять собственное решение по этому вопросу, он прошелся по деревне и провел небольшое расследование, касающееся хетов. Кто–нибудь их видел? Нет. Разговаривал ли кто–нибудь с ними? Нет. По–видимому, они следили за Лирианой всю дорогу до того места, где она встретилась с ним, а потом решили, что он именно тот, кого она искала — и это оказалось достаточной причиной, чтобы положить конец им обоим.
Это до сих пор его беспокоило. Они четко следовали за Лирианой, но если она подозревала об этом — что совершенно ясно, — почему она ничего не сделала, чтобы скрыть свои следы? Кажется, она способна и на более сложные вещи. Была ли она просто неопытна в том, чтобы скрыть свои следы?
Когда они выехали из деревни и направились на север вдоль подошвы гор Вольфстааг, он не один раз хотел спросить ее. Но всякий раз, оказавшись на грани, он передумывал. Трудно сказать почему. Может быть, он чувствовал себя слишком навязчивым, слишком подозрительным, и не хотел показаться ни тем, ни другим. А может он не хотел слишком близко подходить к конфронтации с тем, кто, как он чувствовал, этого не заслуживал.
Или, наверное, это было как–то связано с необъяснимой необходимостью составить ей компанию, с тем непреодолимым притяжением к ней, которое он не мог объяснить.
В любом случае, он оставил все, как есть, и сосредоточился на стоящей перед ними задаче — пройти на север вдоль подошвы Вольфстаага туда, где они смогут перейти через реку Рэбб, и продолжить путь через леса Верхнего Анара. К концу первого дня они были на пути к Вороньему Срезу и темным лесам, которые покрывали вершины на всем пути до Прилива.
Когда наступила ночь, он устроил привал, найдя приют среди деревьев и ряда голых скал. Когда лошади были накормлены, а привал обустроен, он приготовил ужин. После этого они вместе сидели перед костром и наблюдали, как он медленно превращался в угольки.
— Твои люди присоединятся ко мне в борьбе против Кронсвиффа и его хетов? Сколько вас живет в Таджарине?
Он посмотрела на него:
— Более, чем достаточно. Но они не военные. Они не понимают борьбы. Они беспомощны перед лицом агрессии, вроде той, что устроил Кронсвифф. Поэтому, нет, они тебе не помогут.
Он покачал головой. Было трудно поверить, что люди могут быть такими пассивными. Однако, на протяжении всей истории бывали примеры такого рода, некоторые даже весьма пугающие. Он, конечно, был слишком строг и не имел права делать так, особенно, когда его противником оказался чародей.
— Мужчины делают то, что они могут, я полагаю.
— Мужчины и женщины, — поправила она, как будто это различие было важным. — Может быть, ты вдохновишь нас.
— У тебя есть семья?
— Нет. Все давно погибли, кроме моего брата. Он был одним из тех, кто подчинился чародею.
Он вспомнил кое–что, о чем она говорила раньше.
— Чародей истощает их, говорила ты. Он высасывает их. Буквально?
Завернутая в свой тяжелый плащ, она была похожа на призрака. Кроме ее лица, все было укрыто, а тени, отбрасываемые складками капюшона, делали черты ее лица какими–то размытыми. Он наблюдал, как она размышляла над его вопросом, и заметил, что она внезапно затихла.
— Он высасывает из них души, — наконец произнесла она. — Он питается ими, как вампир. Это источник его силы. Он питает свою собственную жизнь их жизнями.
Ее глаза заблестели.
— Он иссушает их до шелухи. Потом жизнь затухает и они погибают. Я видела, как это происходит. Я видела результаты его вторжения. Он бы забрал и мою жизнь, если бы нашел меня. Но я долгое время избегала его внимания. И, в конце концов, по настоянию остальных, я убежала из города и направилась искать тебя.
