– Я… я… я не знаю, что и сказать.
Драконья пасть раздвинулась в широкой ухмылке, глаза блеснули. Мальчишка поднял голову и щелкнул пальцами, выводя Лагдален из транса.
– Да, я знаю, что ты подавлена, так всегда бывает с девчонками, когда мы находимся рядом, но лучше захлопни рот и поработай лопатой, пока та гадюка не разбудила смотрителя.
– Почему ты это делаешь? – наконец спросила она.
– Мы все обсудили. Решили, что ты нам нравишься, а другая не нравится – эта вредина Хелена из Рота. Мы думаем, гнилое это дело, что кто-то должен торчать тут во дворе весь праздник Основания.
Лагдален уставилась на него. Релкин ответил легкой усмешкой и принялся работать лопатой. Хотя, в общем-то, им с Лагдален не стоило и трудиться. Взявшись за лопату, дракон двумя мощными взмахами собрал всю кучу.
Лагдален смотрела на груз, столь быстро вернувшийся в тачку. Релкин взялся за ручки и покатил тачку через двор к аллее и дальше, к компостной яме.
Дракон тем временем побрел к высокой дождевой бочке под желобом конюшни и поднял ее, как будто она ничего не весила. Потом он трижды окатил булыжники мостовой. Вода забулькала, стекая по дренажной канавке; двор стал мокрым, но без единого пятнышка.
Лагдален ветошью из конюшни вытерла камни насухо и вновь отполировала до блеска.
– Благодарю вас, мастер дракон, – сказала она, когда все было сделано.
Физиономия чудища расплылась в жуткой улыбке, обнажив над длинным, зеленым, раздвоенным языком двухдюймовой длины клыки. Чудовище заговорило с характерным драконьим пришептыванием:
– Ну, мисс, лучше зовите меня по имени – Базил из Куоша, к вашим услугам.
При этом он выпрямился и стал по стойке смирно, отдав витиеватый легионерский салют с такой энергией, что ее хватило бы на землетрясение.
Малость ошеломленная, она отсалютовала в ответ, надеясь, что выполняет ритуал правильно. Мальчишка Релкин вернулся с опорожненной тачкой и пристроил ее за воротами конюшни.
– Всегда рад помочь девице в беде, – сказал он, отвесив легкий поклон и широко и витиевато взмахнув перед Лагдален шапкой.
Лагдален улыбнулась, несмотря на свои опасения: что-то клоунски светлое было в этом юном головорезе.
– Конечно, мы были бы очень признательны, если б, к примеру, узнали имя нашей девицы, – сказал Релкин с лукавой улыбкой.
– Что ж, благодарю, мастер Сирота Релкин. Мое имя Лагдален из Тарчо.
– Лагдален из Тарчо, ишь ты? Ну-ну.
Он ухмыльнулся. Это был полезный союз. По голубой оторочке ее рукава Релкин ясно видел, что Лагдален из старших классов Новициата, а Тарчо – одно из влиятельнейших семейств в Марнери.
– Хорош был выстрел, Лагдален из Тарчо. Не увернись я вовремя, ты обязательно наградила бы меня синяком.
– Извини.
– За что извинять? Не надо мне было смеяться, знаю, но сначала-то я подумал, что это кто-то другой, конюший какой-нибудь. Тут есть один, у него волосы темные и подстрижены как у тебя. Не ладим мы с этими конюшими. Им всем больше шестнадцати и всем в голову стукнуло, если ты понимаешь, что я хочу сказать.
– Думаю, что понимаю.
– А кроме того, мне нравятся девушки, которые могут пульнуть прямо в цель и таскают с собой булыжники.
– Ну, спасибо. – Лагдален не знала, что отвечать, очарованная этим диким чадом драконьих дворов. Чадом со странно расчетливым взглядом.
Кажется, он колебался, как будто боясь произнести нечто неуместное, а потом выпалил:
– И интересно, не слишком ли это дерзко с моей стороны… э-э… спросить леди Лагдален из Тарчо, как бы ей понравилось составить нам компанию на вечер праздника Дня Основания.
Лагдален смотрела, как он комкает шапку.
– Ну, я не знаю. Вообще-то я сегодня весь день на конюшне. Мне не закончить до темноты, так что думаю, я не смогу…
У Релкина сияли глаза.
– Мы поможем, верно, Баз?
Лагдален посмотрела на дракона, все еще опирающегося на лопату. Тот разинул пасть в бездонной крокодильей улыбке:
– Буду рад помочь, Лагдален из Тарчо. Я притащу драконью тачку; в нее поместится гораздо больше, чем в ту малышку, которой ты пользуешься.
Лагдален вновь поразилась. Она в изумлении смотрела на них. Они говорили серьезно. Многие годы никто к ней не был так добр, если вообще когда-либо был.
– Спасибо, Релкин и Базил, – выговорила она наконец. – Думаю, что если я все сделаю вовремя, то госпожа Флавия вряд ли станет возражать против моего присутствия на вечерних церемониях.
– Здорово! – воскликнул мальчишка. – Насчет горячего яблочного вина и хороших мест в кукольном театре не беспокойся. Это я беру на себя.
Дракон вдруг зашипел:
– Кто-то идет.
– Быстро прячемся, – сказал Релкин.
Лагдален затащили через заднюю дверь в огромный мрачный зал Драконьего дома. Внутри витал какой-то странный травяной аромат, а из-за внутренних дверей, ведущих в невидимый коридор, шел поток теплого воздуха.
Сквозь дверную щель она наблюдала, как вместе со смотрителем Саппино, который не без труда очнулся от утренней дремы, вернулась Хелена из Рота. Естественно, Саппино пребывал в раздражении, а вид чистого двора привел его в ярость. Он всегда подозревал этих хитрых молодых девиц из Новициата, всегда догадывался, что они появляются, чтобы подшутить над ним и смутить. Он развернулся и отправился искать настоятельницу Флавию.
– Ничего, пара ударов палкой вылечит тебя от бесстыдства! – огрызнулся он через плечо.
Хелена с пылающим взором бешено озиралась по сторонам. Как удалось этому маленькому отродью Тарчо проделать такое? Здесь же лежала огромная куча конского навоза. Никогда ей не убрать эту кучу так быстро.
Тут Хелена услышала смех, повернулась и увидела круглолицего мальчишку, ухмыльнувшегося ей, прежде чем лицо его исчезло в щели двери Драконьего дома.
Хелена нахмурилась, озадаченная и расстроенная неожиданным поворотом событий. Бегло осмотрев конюшни в поисках Лагдален, она в отвращении бросила это занятие и направилась к воротам, надеясь, что до конца Дня Основания не попадется Флавии на пути.
А позже, после полудня, когда она протиснулась на стоячие места в кукольном театре, так далеко от сцены, что фигурки Старой Ведьмы и Младенца едва различались, она с досадой заметила, что Лагдален сидит на гораздо лучшем месте, в первых рядах, а рядом с ней – какой-то мальчишка в костюме дракониров.
Хелена заскрежетала зубами. Вот бы это видела Флавия! Но Хелена была беспомощна. Доложить об этом преступлении означало, что ей самой придется навестить настоятельницу Флавию, которая, как ей было отлично известно, в этот день пребывала в чрезвычайно опасном расположении духа. Флавия терпеть не могла старика Саппино и отомстила бы любой девушке, давшей Саппино повод войти к Флавии, чтобы высказать громкие и многословные жалобы.
