Парень прибавил ещё, однако тварь не отставала и топот за спиной не затихал. От страха казалось, что он чувствует спиной горячее зловонное дыхание непонятной животины. Сердце колотилось где-то в горле, раскалённый воздух жёг горло, а зверюга клекотала прямо в спину. Секунды казались минутами и Федя боялся, что не выдержит этого бешенного аллюра. Беглец что было сил наддал ходу, но вдруг ноги потеряли опору и он ухнул в пустоту. Фёдор больно стукнулся боком, локтем, головой, а потом пострадавшие места просто слились в единое целое. Кубарем летевшее тело катилось куда-то вниз, пока не влетело в густой кустарник. С шумом проломившись сквозь него, он треснулся о большое дерево плечом и головой и , наконец-то, остановился. В глазах пестрeли цветные круги, рот медленно наполнялся солоноватой кровью.
Весь мир перед Федей медленно вращался, болело всё тело, рёв непонятного зверя доносился откуда-то сверху. Он с трудом повернулся. За кустами, которые так лихо форсировал, поднимался почти отвесный обрыв с торчащими из земли валунами. Кряхтя, Фeдор поднялся и на дрожащих ногах сделал несколько шагов. Избитое падением тело протестующе заныло. Теперь был виден не только откос, но и ящер, казавшийся очень маленьким на такой высоте. Свесив уродливую башку, тот громко шипел от бессильной злобы, но не решался повторить головоломный трюк жертвы…
- Что, обосрался, урод?! - от восторга Федя хохотал, забыв о боли, приплясывал на месте, показывая хищнику фиги и "факи". Каждый новый возмущённый вопль твари вызывал взрыв смеха на грани истерики. Ящер сам положил этому конец, когда от его топота сверху начали скатываться камни. Первый валун, тяжело подпрыгивая, рухнул вниз и, с треском вломившись в кусты, прокатился совсем рядом.
Разом отрезвев, Фёдор прекратил истерику и, повернувшись, медленно побрёл. Стресс сменился откатом и временным безразличием.
Наткнувшись на небольшую речку, он, не задумываясь, повернул и пошёл вдоль берега. Постепенно, сквозь красный туман в голове до Феди стало доходить, что он спасён. Так и шёл, механически переставляя ноги, пока не вышел к каменному мосту, древнему на вид. Он поднялся, продираясь сквозь кусты, по крутому откосу и вышел на какую-то дорогу с твёрдым покрытием. Она была выложена желтовато-серой плиткой, похожей на песчаник, и довольно широка, примерно на четыре полосы.
Перейдя мост, он двинулся дальше. Справа виднелось массивное каменное здание, по виду - типичный форт, какие он видел, когда ездил по обмену опытом в Калининград. Вдали, с левой стороны, тёмным исполином возвышался какой-то старинный замок. Со рвом, подъёмным мостом перед высокими и мощными въездными воротами и узкими стрельчатыми бойницами, кажущийся давным-давно заброщенным. Проходя мимо него, Федя почувствовал какой-то иррациональный страх. Хотелось отвернуться и, в то же время, трудно было оторвать взгляд от этих тёмных башен. Федя вздохнул с облегчением, лишь когда чёрный замок остался позади.
Само шоссе почему-то вызывало в нём странное чувство защищённости. Тем более, что такая дорога - верный признак цивилизации, что обнадёживало. И должна же она куда-то вести? Признав собственные выводы вполне логичными, младший научный сотрудник Чугунов бодро зашагал по шоссе, держась строго середины. Если тут и есть какие-нибудь Правила Дорожного Движения, то и хрен с ними. То, что к обочине лучше не приближаться, Фёдор чувствовал, можно сказать, всеми фибрами души. Хотя, рассуждая логически, где гарантия, что и здесь он не нарвётся на такого же озабоченного ящера?
Минут через пятнадцать ходу , наконец-то появилась деревня. Дома имели, как и положено, небольшие лоскуты обработанных огородов с довольно чахлой растительностью. Они выглядели настолько знакомо обыденными и унылыми, что Федя задумался. Если бы не одномоментная смена лиственного леса на хвойный, а пасмурного вечера на яркое солнечное утро - всё было бы в норме. Да и встреча в лесу с непонятной тварью в лесу - что-то про таких любителей малины он раньше не слышал. Домов становилось всё больше. Хотелось есть и пить, но неудобно было попрошайничать.
То есть, если бы местность была знакомой (например то же Бородино), он давно бы постучался. Хотя, в "знакомой местности" можно было тупо сесть на автобус и вернуться в Москву. А здесь Фёдор реально побаивался к кому-нибудь обратиться, чего уж перед самим собой-то кокетничать? По-хорошему, он был даже рад, что на улице никого не видно.
Правда, когда в одном из домов хлопнула дверь, и вышла пожилая женщина с корзиной мокрого белья, Федя расслабился. И даже улыбнулся возникшей аналогии : "девушка с веслом" - "женщина с бельём". Он уже намылился подойти к ней, чтобы поспрашивать, когда сзади послышался мерный перестук копыт. Федя слишком резко повернулся и измученное тело отозвалось болью. Сзади, догоняя его, катилась большая крытая повозка. Лошадь, запряжённая в неё, мирно пофыркивала.
Решившись наконец пообщаться - Фёдор направился к вознице. Любой выход всё-таки лучше никакого, и он был рад, что заставил себя покончить с сомнениями. Ездок, натянув вожжи, остановил свою колымагу, похожую больше всего на цыганскую кибитку или повозку первых поселенцев Америки. Крепко держа кнутовище, он насторожённо смотрел на путника. На вид лет пятидесяти, худощавый, но крепкий. Тёмные волосы только чуть тронуты сединой. Не доходя до повозки, Чугунов остановился, показывая открытые ладони.
- Здравствуйте! Как до города добраться, подскажите, пожалуйста?
Тот, вытаращив глаза, ответил что-то. Видя, что странный прохожий озадаченно смотрит на него, повторил вопрос на другом языке. И Федя, как ни странно, понял! Его отец, пока дослужился до полковника, сменил не одну часть, и не один гарнизон. Жили они и на Камчатке, и в Средней Азии, и на Урале. И иностранные языки Феде тоже пришлось изучать разные. И немецкий, и французский. Даже английский две четверти учил в Сыктывкаре. Там-то ему англичанка крови попила. Но с французским у него был полный порядок. По той простой причине, что бабушка Людмила Францевна была преподавателем французского языка на пенсии. А поскольку Федя был её единственным внуком, выводы сделать несложно.
Возница интересовался: откуда он такой взялся? Да, собственно, любой бы на его месте спросил то же самое. Фёдор ответил:
- Здравствуйте. Я заблудился. Я не понимаю - куда я попал.
- Смарагди? - удивлённо поднял брови мужчина, разглядывая Федину одежду.
Странно, при чём тут изумруд? Вроде джинсовая куртка, да и сами джинсы синего цвета. А майка вообще белая, с чёрной надпечаткой.
Видя его недоумение, возничий ткнул его пальцем в грудь.
