Флей был известным молчальником, потому умение вести переговоры было всегда его слабым местом. Он смотрел на смотрителя бесцветным взглядом несколько мгновений, показавшихся тому вечностью, и, подняв руку, почесал в голове. Наконец он проговорил скрипучим голосом:
– Ну что, жив еще?
Ротткодд, понимая, что вопрос гостя был только данью вежливости, столь же неопределенно пожал плечами и возвел глаза к потолку, давая понять, что на все – воля Божья.
Однако такой ответ, видимо, не удовлетворил посетителя, поскольку тот сказал уже с большей настойчивостью:
– Я говорю, все тут? Скрипишь помаленьку? – И зыркнул в сторону Изумрудной Лошади, что вовсе не понравилось Ротткодду.
– Я всегда тут, куда же мне деваться? – с неудовольствием отозвался смотритель зала, протирая очки кусочком белого холста. – Как ты говоришь, скриплю ли? Да вот, помаленьку, день за днем, да… Жарковато сегодня, верно? За чем пришел-то?
– Ни за чем, – выпалил Флей, и Ротткодду почудилось, что голос пришельца носит несколько угрожающий оттенок. – Ничего мне не нужно. – После чего камердинер провел вспотевшими ладонями по полам своего лоснящегося камзола.
Ротткодд растерянно махнул метелкой по носкам своих башмаков и сказал бесцветным голосом:
– Ну-ну, понятно…
– Ну-ну, говоришь? – воскликнул гость, направляясь вдоль ряда деревянных скульптур. – Пожалуй, одним «ну-ну» здесь не отделаешься.
– Ну конечно, – хозяин помещения упивался собственным спокойствием, – я тебя понимаю. Но не совсем. Я ведь смотритель.
– Кто? – поинтересовался Флей, даже повернув голову. – Смотритель, говоришь?
– Вот именно, – ледяной тон Ротткодда звучал убийственно.
Флей кашлянул – кажется, тоскливо подумал Ротткодд, этот остолоп не понимает значение слова «смотритель». Какого черта тогда притащился сюда?
– Ну, смотритель, – заговорил Флей, выдерживая необходимую паузу, – я тебе кое-что скажу. Кое-что новое. Ну как?
– И что же? – небрежно поинтересовался хозяин.
– Скажу, скажу, – заверил Флей. – А какой у нас сегодня день? Какой месяц и год на дворе? А?
Вопрос озадачил Ротткодда, но вместе с тем заронил-таки в его душу легкий интерес. Несомненно, чертов лизоблюд пришел сюда не просто так, и потому смотритель Барельефного зала выдавил:
– Вообще-то сегодня восьмой день восьмого месяца… А вот насчет года я что-то не совсем уверен, да… Но почему ты спрашиваешь?
Флей бесстрастно повторил:
– Восьмой день восьмого месяца. Ага… Я… Подойди сюда, я должен тебе кое-что сказать… Знаешь, я никогда не понимал, что творится в Горменгасте… У нас тут что-то происходит… В общем… И между прочим, как раз под тобой… Ну, я хочу сказать, под северным крылом… Что это за деревяшки тут хранятся? Собирают их, а для чего – никто не знает. Все изменяется. Замок изменяется. Он сегодня впервые остался один – его высочество. Его светлость. Даже меня отправил. Ушел в покои ее светлости. Я не понимаю… И не видел его пока… Никто не впускает… Что-то ужасное происходит… Ее сиятельство рожают… И столько птиц слетелось. Ох, не к добру это. Знаешь, там даже белый грач появился. Ты видел когда-нибудь белого грача? Ребенок родился – наследник Горменгастский – но мать на него даже смотреть не хочет. А отец просто взгляда не отрывает. А меня не впускает – странно. Эй, ты меня слушаешь?
Разумеется, Ротткодд слушал гостя. Слова Флея заслуживали внимания уже хотя бы потому, что на памяти смотрителя тот еще никогда не разражался столь длинными тирадами. К тому же новость о появлении на свет ребенка – будущего повелителя Горменгаста – многого стоит, тем более для такого отшельника, как он. В любом случае – он теперь получил достаточное количество информации и может обдумывать ее в одиночестве. В одном Флей был точно прав – он, Ротткодд, лежит себе дни напролет в своем гамаке и как бы стоит в стороне от жизни замка. Он даже не имел понятия о предстоящем появлении на свет нового господина. Даже еду ему подавали сюда – на крохотном подъемнике, люк которого находился во все той же каморке под лестницей. Да, он живет в замке, но в то же время живет как бы вне замка… Фраза, конечно, абсурдная, но тем не менее это так. А Флей принес очень даже грандиозное известие. С другой стороны, Ротткодд все равно испытывал раздражение – его уединение было нарушено самым бесцеремонным образом. Однако тревожная мысль в тот же миг посетила почти идеально шарообразную голову смотрителя Барельефного зала – с какой стати Флей, безучастный ко всему, кроме нужд своего господина, пришел именно сюда? Да еще рассыпается такими подробностями – просто невиданное дело. Неожиданно для самого себя смотритель смерил гостя глазами и спросил:
– Так чему я обязан, сударь, вашему визиту?
– Что ты сказал? – крякнул Флей, глядя на смотрителя удивленными глазами.
Флей замолчал и застыл на месте – он сам только-только понял: в самом деле, почему он пришел сюда и рассказывает все это Ротткодду – уж его все случившееся точно касается меньше всего. Как могло случиться, что его выбор – кому излить душу – пал именно на Ротткодда? Флей смотрел на Ротткодда уже растерянно, не зная, что и сказать…
Наконец камердинер взял-таки себя в руки – он вдохнул воздуха в легкие и сделал шаг вперед:
– А, понимаю тебя, Ротткодд, очень хорошо понимаю…
В этот момент смотритель уже мечтал, чтобы гость поскорее убрался туда, откуда пришел, чтобы поскорее улечься в гамак и наслаждаться драгоценным одиночеством, чтобы… Однако замечание Флея сразу заставило забыть сладкие грезы. Кажется, он говорит, что понял, что имеет в виду он, Ротткодд. Интересно, что же он подразумевает? Растерянно повернувшись в сторону, Ротткодд на мгновение снова стал смотрителем – снял невидимую пылинку с головы покрытой позолотой статуэтки русалки.
– Так тебя волнует появление нового человека на свет? – наконец не выдержал Ротткодд.
Флей стоял несколько мгновений молча – казалось, он был ошарашен. И точно.
– Волнует появление на свет, – воскликнул он. – Ребенок же принадлежит роду Гроунов! Слышишь – это настоящий Гроун, мужчина! Это вызов, самый настоящий вызов Переменам! Теперь вообще не должно быть перемен!
– Ага, – к Ротткодду вернулась его обычная бесстрастность. – Но ведь его светлость, кажется, не умирает?
– Нет, не умирает, но глаза… – не договорив фразы, отчего смысл ее так и остался неясным для Ротткодда, гость журавлиным шагом бросился к окну.
Хозяин помещения так и остался недовольным – Флей болтает много, но все еще не сказал, что именно привело его сюда. И все-таки – почему выбор пал на него? Возможно, размышлял смотритель, Флей был настолько потрясен происходящим, что рванулся, куда глаза глядят, вот и пришел сюда… И постарался изложить все, что знал, чтобы хоть как-то облегчить страдания…
