Чудовище тоже оказалось на земле, но не успело оно подняться, как подоспел он.
Прыгнув на спину зверю, он левой рукой обхватил его за шею, приподнял его голову и вонзил в горло кинжал.
Зверь завизжал, пытаясь вырваться; из его горла фонтаном забила кровь.
Тогда он снова вонзил кинжал, потом еще раз и еще. С каждым ударом тварь заходилась от визга, отчаянно извиваясь, и наконец, сбросила его с себя.
Она оказалась значительно крупнее его. Меч ей был ни к чему — она могла бы прихлопнуть его одним ударом лапы.
Пока тварь вставала, он успел откатиться в сторону. Чудовище прижало лапу к ране на горле, как будто пытаясь остановить кровь, которая была мерзкого желто-зеленого цвета.
Тварь уставилась на свою мокрую лапу — она явно не понимала, что это с ней приключилось. Открыла пасть, чтобы зареветь, и вместе с ревом из ее пасти вырвалась новая струя крови. Сузив глаза, зверь в упор посмотрел на своего мучителя и в следующую секунду бросился на него.
Он едва не задохнулся от смрада, исходившего из его пасти. Он был слабее зверя, но гораздо проворнее и тут же отскочил, увернувшись от первого удара меча.
Однако он не заметил длинного, тонкого хвоста, одним взмахом которого тварь зацепила его за лодыжку и опрокинула на землю. Он упал, попытался откатиться в сторону, но на этот раз не смог — хвост крепко прижимал его к земле.
Тварь стояла неподвижно, разглядывая врага. Ее кровь капала на его одежду, прожигая в ней, словно кислота, дыры. Он извивался и корчился, пытаясь избавиться от петли на ноге.
Безымянный хищник навис над ним, заслонив утреннее солнце. Прижатый к земле, он ощутил такой холод, какого не испытывал никогда и какого уже больше не испытает, ибо это была последняя минута его жизни.
Стало темно. Он не видел ничего, ничего кроме чудовищного тела, нависшего над ним.
Но нет, без боя он не сдастся. Перестав вырываться, он внезапно передвинулся по грязи чуть ближе к твари, чем немного ослабил захват, а затем, крепко сжав скользкий хвост левой рукой, полоснул по нему кинжалом.
Второй удар, затем третий. И вновь дикие вопли, один за другим, с каждым разом все громче. Хвост отделился от туловища. Его руки были в крови, которая жгла кожу, но он не обращал внимания на вонь и жгучую боль.
Чудовище бросилось на него, в ярости размахивая мечом. Теперь, вместо того чтобы попытаться отпрыгнуть в сторону, он двинулся навстречу врагу, сжимая кинжал обеими руками, — и чудовище само напоролось на клинок.
Кинжал вошел по самую рукоятку, раненая тварь заревела страшнее прежнего и выпустила из лап меч.
Он легко отскочил в сторону, избежав последнего удара агонизирующей твари. Та тяжело рухнула на землю, и от этого удара, казалось, содрогнулся весь лес.
Наконец она затихла.
Он стоял в нескольких ярдах от нее, приготовившись к бегству. Широко раскрытые тускнеющие глаза чудовища смотрели прямо на него.
Он потер руки об одежду, пытаясь стереть с них едкую кровь. Затем устало огляделся, не зная, что делать дальше. Если неподалеку есть другие мерзкие создания, они непременно должны учуять запах крови. Не слишком заботясь о судьбе своего сородича, они могут отлично попировать.
Его нож так и торчал в груди твари. Нужно его вытащить; однако он все еще не решался подойти к зверю.
Внезапно сзади раздался шорох, и он резко обернулся, готовый удрать. Но это была всадница, которая, успев прийти в себя, теперь сидела на земле.
— Мой костюм! — сказала она. — Все запачкалось!
На ней были редкие белые меха. Ее накидка, штаны и сапоги были вымазаны в грязи. Может быть, она предпочла бы, чтобы это была кровь? Например, ее собственная?
— Да помоги же мне встать!
Только сейчас он спросил себя, зачем все это сделал, зачем рисковал жизнью? Чтобы спасти эту девчонку?! «Глупость какая», — подумал он. Просто до этого он вообще ни о чем не думал — вот и ответ. Он действовал инстинктивно, им руководило тело, а не разум.
— Ты что, не слышишь? Помоги мне встать!
Она была человеком. Вот еще один ответ на его вопрос. Все люди были союзниками в борьбе против отвратительных чудовищ.
— Где моя лошадь?
Не обращая внимания на ее слова, он подошел к мертвой твари. Нужно вытащить из ее груди кинжал. Это все, что у него есть.
Внезапно она взвизгнула, и он резко отскочил в сторону, решив, что та ожила.
— Он мертвый?
Она замерла, уставившись на тушу. По-видимому, она заметила ее только сейчас.
Он взял прутик и, подойдя к твари, потыкал ее. Тварь не шевелилась, мертвее не бывает. На то, чтобы притворяться, она попросту не имела ума.
— Что случилось?
Наверное, ударившись о землю, она перестала соображать. Она не помнила, как чудовище вышибло ее из седла, а самого боя и вовсе не видела.
Немного побарахтавшись в грязи, она встала, затем, хлюпая сапогами, подошла к нему. Он стоял, наклонившись над тварью, и сдерживал дыхание, чтобы не чувствовать отвратительной вони. Ухватившись за рукоять кинжала обеими руками, он потянул. Нож не подался.
Он отвернулся, глотнул свежего воздуха, уперся ногами в грудь зверя и потянул снова.
— Что ты делаешь? — спросила она, подойдя совсем близко.
Клинок слегка сдвинулся. Он потянул еще раз. Затем почувствовал, как две руки ухватили его за пояс и стали тянуть; он тоже потянул, сильнее, сильнее, и вот нож начал потихоньку выходить. Внезапно он полностью высвободился, и они оба повалились назад.
Ему удалось удержать равновесие и устоять, а вот она снова грохнулась в грязь. Не обращая на это внимания, он рассматривал кинжал.
Кажется, с тем все было в порядке. Он еще ни разу не применял его в серьезных целях. До сих пор он только играл в войну, нападая с ножом на поленья и кусты. Правда, он никогда им ничего не резал, даже веток, чтобы не затупить лезвие.
Снова взглянув на поверженную тварь, он внезапно испытал чувство гордости. Он дрался с противником, значительно превосходившим его размерами, и победил. Он тщательно вытер клинок о темный мех. Удостоверившись, что тот абсолютно чист, он заткнул кинжал за пояс.
Затем пнул ногой меч. Ржавый и зазубренный. Нет, такое оружие ему ни к чему.
Он повернулся и посмотрел на девочку. Ей около двенадцати — примерно столько же, сколько и ему.
У нее короткие иссиня-черные волосы, темные глаза и очень светлая кожа — там, где она не заляпана грязью.
На этот раз он протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Когда она уцепилась за него, он поморщился — она схватилась там, где его рука была покрыта глубокими ссадинами и ожогами.
