Легкие торопливые шаги уже стихли, а юноша все стоял, с недоумением глядя во мрак, сам не зная, что стремясь в нем разглядеть. Что-то во всем этом было не так: и странная встреча, и слишком уж нелепый для тех отношений, которые были между братьями, разговор, и вообще…
Однако, вдруг опомнившись, он тряхнул головой, прогоняя задумчивость. У него не было времени на то, чтобы разгадывать эту загадку. Да и зачем? Он уходил навсегда, Алран оставался. Проблемы одного больше не будут делом другого. Впрочем, этого никогда и не было: слишком непохожие друг на друга, они уже давно держались особняком, тая не только замыслы, но и заботы. А вот если бы…
Юноша не дал себе довести мысль до конца, резко хлопнув по лбу:
"Идиот! Мне же бежать надо! Если я хочу, чтобы мои планы начали исполняться! А то так навсегда и останутся мечтами!"
Распахнув дверь, он словно пленник из темницы вырвался наружу, на бегу вскинул голову, устремляя взгляд к небесам.
Бутоны звезд распустились огромными яркими цветами, сложившись в причудливые букеты созвездий. Необычайно бледный, словно завороженный страхом перед грядущим лик луны скатился на запад, и хотя восток оставался непроглядно черен, но по внутренней напряженности этой особенно яростной темноты предчувствовалось приближение рассвета.
"О нет! — юноша застонал от отчаяния. — Неужели я опоздал!" — караван уходил на заре, до которой оставалось совсем ничего, а ему еще нужно было бежать через весь город! Конечно, он спокойно мог нагнать торговцев и позже, благо к горам вела лишь одна дорога, а груженые поклажей ослы тащатся, словно улитки, но у него-то были совсем другие планы, а решившемуся на отчаянно дерзкий шаг ради своей мечты любое, даже самое незначительное нарушение замысла представлялось недобрым знаком.
"Не будет дороги, — он уже был готов опустить руки. — Глупо и пытаться. Теперь все пойдет наперекосяк. А все Алнар! — в груди начала нарастать злость на брата. — И что понесло его в город именно сегодня! А если потащился, почему не остался, где там он был, до утра! Еще пристал ко мне со своими глупыми разговорами. И дураку ясно, куда я иду в дорожной одежде и с сумой за спиной! — еще каких-то несколько мгновений назад он радовался, что брат был так слеп, что не разгадал его планов, ведь тогда Алнар непременно остановил бы его. Это ведь не понятная ему мальчишеская жажда жизни, а нечто запредельное по глупости — побег! — И так все считают меня дурачком, — руки сжались в кулаки, искривленные губы дрогнули, в глазах блеснула обида. Он уже привык к тому, что все, предпочитая общество брата, шушукались за его спиной и даже, не таясь, смеялись, называя его Великим чародеем, словно стремясь, оскверняя мечту, ранить побольнее. — А я назло вам возьму и стану Великим чародеем! — готов был кричать им прямо в глаза юноша. — И тогда никто не посмеет даже улыбнуться в моем присутствии, боясь стать жабой или навозным жуком!" — он хмыкнул. Эта мысль — превратить насмешников в мелких мерзких тварей — сладкой истомой разлившись внутри груди, заставила его, уже готового повернуть назад — куда бежать? зачем? если все равно до цели не добраться, — прибавить шаг, спеша пересечь дворцовую площадь и ворваться в гулкую пустоту спавших самым глубоким — предрассветным сном улиц.
Хотя и предпочитавший шуму толпы покой и тишину хранившейся в подземелье дворца библиотеки юноша знал город много хуже брата, но заблудиться в лабиринте улиц он не боялся. Множество прочитанных на одном дыхании книг научили его ориентироваться в пространстве и времени. Еще бы, ведь ему предстоял долгий путь по неведомым краям.
Вот только жаль, что у него не было возможности проверить книжные премудрости на деле: в округе не было ни одного достаточно дремучего для подобного опыта леса, а среди бескрайних полей и лугов все портили южные горы — где бы ни был, хочешь не хочешь, увидишь и сориентируешься.
"Но если я пройду через горы, — думал он, успокаивая себя, — то они ведь никуда не денутся, просто переместятся с юга на север", — так что, ему не приходилось ни о чем особенно беспокоиться. Особенно — искренне веря всему, о чем рассказывали книги. Даже когда речь в них заходила о повелителях дня и ночи, складываясь в сказки для маленьких детей и безумных фантазеров.
Тем временем звезды отгорели и опали пожухлой листвой. Небо зарделось румянцем зари — красивейшее мгновение пробуждения, полный чудес и загадок, достойных того, чтобы на их разгадку было потрачено ни одно мгновение.
Мечтатель, он не мог не остановиться, впившись жадным взглядом горевших глаз во вновь и вновь менявшиеся небеса. И, все же, он опомнился быстрее, чем утро успел сменить день.
На начавших светлеть улицах стали появляться первые встречные и юноша, радуясь так кстати спустившемуся на город туману, скользнул в него, прячась от любопытных взглядом.
Он ускорил шаг и вскоре, без происшествий и новых остановок, наконец-то, добрался до базарной площади.
Лавки еще не открылись, однако лоточники уже начали готовить свои торговые места, нося товар с ближайшего склада.
Юноша огляделся, впрочем, без особой надежды найти тех, кто был ему нужен, а затем, как-то даже не огорчившись, зашагал дальше, к окраине.
Он догнал караван только за городом, вернее, не догнал — увидел издали вереницу ослов и шедших рядом с ними торговцев — и, не приближаясь, пошел на расстоянии взгляда — чтобы не терять странников из вида и, в то же самое мгновение — не попадаться им на глаза.
Впрочем, в спустившемся на землю густом тумане ему не приходилось особенно таиться — иди он даже в пяти шагах за спиной торговцев, те бы никого не заметили. И не услышали бы шагов, когда шум листопада был совершенно созвучен их звучанию. Беглецу пришлось бы куда тяжелее, если бы тумана не было. Конечно, вынашивая планы побега, он кое-что придумал — по обе стороны от дороги, за узкой полоской межевых деревьев расстилались широкие поля ржи. Еще накануне — он проверял — их не успели убрать, так что среди высоких колосьев можно было без труда спрятаться.
Но в тумане было даже лучше.
"Во всяком случае, — привыкший во всем находить не только светлую, но и черную стороны, он и на этот раз стремился заглянуть дальше нынешнего мгновения, — до вечера. Вечером торговцы доберутся до гор…"
Этот миг должен был стать решающим для него. Потому что первая часть пути была известна и без проводников. Но дальше ему не приходилось заходить. Конечно, он много читал о простилавшихся за горами девяти царствах, слышал рассказы купцов. Но при этом почему-то никто ничего не говорил о самих горах.
