— Что это значит? — прошептал Дирк.
— Не знаю, но скоро мы это выясним, — ответил старик. Цуранцы продолжали обшаривать владения лорда Паула почти до захода солнца, а потом приказали всем собрать вещи и перебираться в амбар или на кухню. Сами они заняли комнаты прислуги. К удивлению Дирка, цуранский офицер поселился вместе со своими солдатами, оставив Паула с дочерью одних в большом доме.
Это был первое, что поразило Дирка, начало длинной череды удивлений, которые ждали его в этом году.
***
Алекс, скорчившись от боли, лежал на земле, а Хэмиш кричал:
— Только не вставай!
Цуранский солдат, который ударил Алекса в живот, навис над ним, готовый выхватить меч. Алекс застонал, и Хэмиш вновь закричал ему, чтобы он не двигался.
Вместе с другими слугами Дирк стоял у входа в амбар и смотрел, что будет дальше, ожидая самого худшего. За эти два месяца цуранцы проявили себя строгими, но справедливыми хозяевами, но иногда, когда им казалось, что их честь задета кем-то из обитателей Белых Холмов, случались такие расправы. Старый крестьянин по имени Самюэль месяц назад напился пьяным и наткнулся на цуранца, когда возвращался домой. Самюэля избили до бесчувствия и повесили на глазах у испуганных жены и детей.
Алекс продолжал стонать, но не делал попытки подняться, пока цуранский солдат не удалился, удовлетворенный его поведением. Уходя, он пробурчал что-то на своем языке и с презрением плюнул на лежащего юношу.
Хэмиш, немного поколебавшись, подошел к Алексу и с помощью Дирка поднял его.
— Что случилось? — спросил Дирк.
— Не знаю, — сказал Алекс. — Я просто на него посмотрел…
— Все дело в том, как ты на него посмотрел, — сказал Хэмиш. — Ты буравил его взглядом. Если б ты на меня так посмотрел, я бы тебя тоже побил. — Старый солдат оглядел Алекса. — В армии мне приходилось вышибать дурь из таких сопляков. Изображай уважение, когда рядом эти убийцы, парень, а то в один прекрасный день они тебя вздернут просто ради забавы.
Потирая бок, Алекс пробормотал:
— Честное слово, больше так не буду.
— Посмотрим, как ты не будешь, — сказал Хэмиш и подозвал старшего из стражников, Дрогена:
— Скажи всем, что эти ублюдки слишком чувствительны. Может, у них на фронте дела неважные. Одним словом, пусть все держат себя вежливо и делают, что им прикажут.
Дроген кивнул и убежал. Хэмиш снова принялся ощупывать Алекса, а потом сказал:
— Повезло тебе, парень. Еще поживешь. Дирк помог Алексу подняться на крыльцо.
— Похоже, что, как на них ни гляди, любви от них не дождешься.
— Тогда, я думаю, лучше всего вообще на них не смотреть.
Дирк ничего не ответил. Он страшно боялся цуранцев и поэтому и так на них не смотрел. Оказалось, что это самое разумное поведение.
— Не разнесешь дрова? — спросил Алекс.
— Конечно, — кивнул Дирк, и только потом до него дошло, что дрова придется нести туда, где поселились цуранцы. Он поднял большую вязанку и, с усилием закинув ее за спину, понес к дверям. У входа в пристройку он на мгновение замедлил шаг, потом поправил вязанку и решительно толкнул дверь.
Дверь приоткрылась чуть-чуть. Дирк распахнул ее ударом ноги и, войдя внутрь, поморгал, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.
Шестеро цуранцев сидели на кроватях. Они тихо переговаривались, занятые чисткой оружия и доспехов. Увидев Дирка, они замолчали. Дирк подошел к камину и опустил рядом с ним свою ношу.
Цуранцы наблюдали за ним без всякого выражения. Дирк поспешно выскочил из комнаты. Закрывая за собой дверь, он с трудом верил, что всего лишь пару недель назад кровать в дальнем углу была его собственной. Теперь он и остальные работники спали в амбаре, кроме тех, кто работал на кухне. Они ночевали там же, устроившись на полу.
Ночи стояли теплые, и поэтому дрова были нужны только для приготовления пищи. Цуранцы готовили на каминном огне свою странную еду, наполняющую окрестности необычным, но аппетитным запахом.
Дирк постоял минутку, глядя по сторонам и вспоминая, какими были Белые Холмы раньше, до прихода цуранцев. Теперь на всем лежала их тень. Двое влюбленных, Микия и Торрен, которые обручились за неделю до праздника середины лета, рука об руку вышли из коровника, и казалось, что для них не существует никаких захватчиков. Из кухни доносились голоса и звон кастрюль, возвещавший о том, что скоро обед, и Дирк вдруг понял, что проголодался. Но прежде чем идти есть, он должен был разнести еще несколько вязанок по разным помещениям и решил не тянуть с этим делом. Поворачивая к дровяному сараю, он краем глаза увидел солдата в черно-оранжевых доспехах, который направлялся к амбару. Дирк лениво подумал, уйдут ли они когда-нибудь из Белых Холмов. Впрочем, надежда на это была слабой. С фронта не поступало никаких известий, и цуранцы так прочно засели в Белых Холмах, словно никогда не собирались уходить отсюда.
Обойдя сарай, Дирк увидел Алекса, который колол дрова.
— Можешь уносить, парень, — сказал ему Алекс. — Я поколю.
Дирк кивнул и наклонился за следующей порцией поленьев. Как самому младшему из слуг ему постоянно давали самую черную работу, и при этом он еще должен был всем помогать.
До того, как он попал в Белые Холмы, Дирк был ничем, младшим сыном каменотеса, у которого уже ходили в подмастерьях два старших сына. Его отец поставлял камень для усадьбы и воспользовался этим, чтобы пристроить Дирка. В будущем Дирк мог бы стать здесь пастухом или стражником, а то и получить клочок земли и отдавать часть урожая в качестве платы за аренду. Он даже мог бы добиться такого положения, как Франклин, у которого была своя земля. Дирк даже осмеливался мечтать, что когда-нибудь встретит девушку, женится на ней, будет растить своих сыновей, дочерей, и, наверное, несмотря на цуранцев, у него оставалась такая возможность.
Напомнив себе, что ему есть за что благодарить судьбу, он подхватил очередную вязанку и понес ее во флигель, где разместились захватчики.
С наступлением осени погода резко изменилась. Дни стояли солнечные, но холодные, и ночью тоже было холодно. В этом году выдался богатый урожай яблок, и давильные прессы работали почти круглые сутки. Цуранцам очень понравился яблочный сок, и они заказали себе большое количество. Сок выставляли на двор, чтобы он перебродил, а из кухни чудесно пахло теплыми пирогами.
Дирк уже привык относить дрова цуранцам, а теперь в его обязанности входило следить за тем, чтобы у каждого камина всегда лежали дрова. Алекс занимался лишь колкой. Все стали называть Дирка «дровяной мальчик», а как его зовут по имени, уже никто и не вспоминал. Чем холоднее становились ночи, тем больше у него прибавлялось работы. К тому же он должен был помогать всем готовить усадьбу к зиме. Надо было подправить загон для овец, которых держали ближе к усадьбе, поскольку зимой с гор спускались голодные волки, и пригнать с высокогорных лугов коров и бычков.