Кутуб отрицательно покачал головой.
— Тогда вперед, пока они не привели войска. Шапшум, нехотя посмотрел на выход.
— Да не волнуйся ты так — подбодрил его Конан. — Я человечину не ем. Переловишь сбежавших, и попируешь вволю, набьешь свое брюхо.
Видя, что кутуб еще колеблется, варвар взмахнул секирой. На пол полетело несколько толстых волосков.
Кутуба снесло точно ветром.
— Так-то лучше, — буркнул Конан.
Развернувшись в другую сторону, он быстро заскользил изящной походкой тигра внутрь крепости. Кое-где еще должны были остаться враги. А Конан еще не утолил своей жажды мести. Впрочем, как и Рана Риорда. Она продолжала выть, требуя крови.
— Идем, потомок Гидаллы. Идем. Надо отыскать еще крови. Кровь!
— Кром, с тобой, тупая железяка. Идем.
— Я не тупая, — справедливо возмутилась Рорта.
— Хорошо, светоч всех секир, беру свои слова обратно.
Конан шагнул в темный коридор, и тут же нарвался на засаду. Притаившиеся в тени арбалетчики выпустили в него свои болты. Мгновением позже, все стрелы лежали на полу, отбитые Небесной Секирой. Варвар только потер вывихнутое запястье.
— Вперед, — скомандовал дух секиры, и Конан, понесся вперед, точно олень. Для того чтобы перезарядить арбалет, требовалось три удара сердца, но варвар им их не дал. Он преодолел это расстояние всего за два, благо, арбалетчики притаились неподалеку.
Двоих первых Конан насадил на острие секиры одновременно. В третьего он метнул нож, отобранный им у Саледа Алима. Широкий клинок с костяной рукоятью воткнулся в живот стигийца, и тот с криком рухнул на пол.
Последний арбалетчик все же успел перезарядить арбалет и уже начал его поднимать, но тут смертоносная Рорта опустилась на его оружие, перерубая вместе с арбалетом и кисти врага. Воин упал на пол, захлебываясь собственным криком, и варвар раскроил ему голову, чтобы не мучился.
— Кровь, — победоносно визжала Рана Риорда, в то время как Конан выдергивал свой нож из живота стигийца. Тот попытался ухватить киммерийца, но пинок ногой в живот отбросил его назад.
— Скорее Конан. Кровь! Кровь!
— Да она мне, в общем-то, и не нужна, — холодно ответил киммериец. — Меня больше интересует золото.
— Будет тебе золото, потомок Гидаллы. Будет. Но сперва месть!
— Кр-р-ровь, — передразнил духа Конан.
— Да, кровь! Море крови! Ступай вперед. Моя сталь будет твоей кольчугой и твоим щитом.
— Ну, раз так, то нечего нам таиться, будто шакалам, — решил варвар и оглушил коридоры Файона воинственным кличем.
От этого его снова охватила горячка боя, и он перешел с шага на бег.
Он не пропускал ни одной встреченной им двери, и все они, раздробленные, слетали с петель. Тысячелетняя ненависть варваров к цивилизации нашла свой выход, и Конан крушил все, что попадалось на его пути.
— Справа, — предостерегающе крикнула Рорта, и киммериец, не раздумывая, бросился на пол. Щелкнул арбалет, над ухом, что-то просвистело, и варвар вскочил на ноги. Перед ним стоял стигийский солдат, совсем еще юноша. Увидев перед собой огромного человека с огромной секирой, он затрясся.
— Н-нет, — тихонько заскулил он, медленно отступая. — Нет, нет!..
Конан холодно блеснул глазами. Он презирал трусов. Из таких обычно вырастали палачи и заплечных дел мастера.
Те, кто боялся честной схватки, обычно топил свою трусость в чужой крови. Они наслаждались страданиями других, а себя берегли, как зеницу ока.
— Кр-р-ром, — рыкнул варвар, и этого оказалось достаточно, чтобы юнец упал замертво. Его сердце разорвалось от страха.
— Мразь, — заскрипела над ухом Небесная Секира. — Не вздумай меня поить подобной кровью, потомок Гидаллы.
Конан был полностью солидарен с духом. Убивать таких — только сталь марать. Сами дохнут, как мухи.
— Впереди много крови, — внезапно встрепенулась Рорта. — Там засада.
Варвар хмыкнул. Это ему было по душе. Чем лучше засели, тем приятнее будет выбить их оттуда. Или просто выбить из них дух. Он поднял с пола тяжелый арбалет и осмотрел его. Это было массивное оружие, приспособленное для длинных трехгранных болтов.
— Пойдем-ка, подразним их, Рорта.
Дух неодобрительно посмотрел на арбалет, но спорить не стал. Он исчез в топорище, а варвар стремительно зашагал вперед.
Он довольно быстро достиг нужного места. Там более трех дюжин стигийцев возвели баррикаду, и теперь поджидали врага.
Впрочем, Конан, не заставил долго себя ждать. Он в вразвалочку вышел из-за поворота и, увидев их, невинно спросил:
— Вы не меня ждете?
— Иди сюда, свинья! — крикнул один из них. — Мы посмотрим, какого цвета у тебя кишки.
— А ты их, вообще-то, хоть раз видел, — поинтересовался Конан. — Нет? Ну так погляди.
Он резко вскинул арбалет, и в животе наглеца вырос болт. Он с криком упал.
— Визжит, точно свинья, — констатировал киммериец, перезаряжая арбалет.
— Ну что, крысы, — усмехнулся он. — Как вам нравится ваше же оружие?
Еще один болт со свистом унесся вперед. Само собой, он попал в цель.
— Что ты делаешь, потомок Гидаллы?! — возмутилась Рана Риорда. — Зачем тратишь их кровь впустую?
Конан пожал плечами.
— Хочу их унизить, Рорта. Я стою тут один, а они все равно не могут ничего со мной поделать.
Немного подумав, дух согласился с ним.
— Это и впрямь стоит того. Некоторых врагов мало убить, их надо — растоптать.
Стрелы находили свою цель, и стигийцев становилось все меньше.
Не выдержав, один из них воскликнул:
— Почему ты не дерешься, как мужчина? Киммериец только рассмеялся в ответ.
— А ты? Иди, сразись со мной один на один. Или и дальше будешь прятаться в стае шакалов?!
Стигиец окинул варвара взглядом и попытался укрыться за баррикадой.
— Ну, как знаешь, — ответил Конан и умело засадил ему болт точно между глаз.
Наконец, болты закончились, и киммериец, отбросив арбалет, бросился вперед. Солдаты, старающиеся спрятаться как можно дальше, не успели ничего предпринять, а варвар уже разметал укрепление, состоящее из столов и стульев, и что есть мочи, врубился в их ряды.
Конан выхватил меч, и вокруг него взорвался вихрь сверкающей стали.
Воины падали один за другим, а варвар продолжал рубить, что есть мочи. Вот у одного отлетела голова, другому в висок вонзился острый четырехгранный шип. Еще несколько лишились рук.
Острый иранистанский клинок, воткнувшись в брюхо одного из солдат, намертво застрял там, и человек рухнул на пол, увлекая за собой и меч. Конан перехватил Рана Риорду обеими руками и стал косить ею направо и налево. С каждым новым взмахом в стороны летели отсеченные руки и головы, но киммериец все никак не мог удовлетворить свою жажду мести. Он воздел Небесную Секиру для нового удара, и только тут понял, что вокруг него остались только мертвецы.
