— Теперь-то я это знаю! Но…
— Бедная миссис Харрис, она так и не смогла оправиться с тех пор! — Отцу все же удалось совладать с голосом, и он вновь вступил в беседу. — А прочие твои выходки…
— Но Трейси была моей лучшей подругой! И ей так хотелось, чтобы пошел снег!
— Я понимаю, дорогая, — вновь заговорила мать. — Но лучше бы он пошел на улице. Папе Трейси пришлось целых два часа махать лопатой и выкидывать это безобразие в окно спальни.
— Я же извинилась! И потом, мам, когда это было? По крайней мере с тех пор, как мы переехали в Аптон, ничего такого не произошло, так ведь?
— Ну, можно и так сказать… Хотя не совсем. Не было таких происшествий, в которых смогли бы счесть виновной тебя.
— Ну вот видишь!
Миссис Паркер посмотрела на дочь и вздохнула:
— Милая, не прибраться ли тебе в своей комнате? А мы с папой пока поговорим.
Сара была совсем малышкой, когда миссис Паркер поняла, что младенец наделен, мягко говоря, необычайными способностями. Но если большинство матерей были бы до глубины души взволнованы летающими по воздуху бутылочками для кормления и подгузниками, менявшимися сами собой, то мама Сары, надо сказать, в значительной степени ожидала чего-то в этом роде. Дело в том, что она отлично помнила собственное детство и бабушку — невысокую и полную замкнутую пожилую даму, которая могла творить удивительные вещи и была глубоко разочарована, что ни дочери, ни внучке ее способности не передались. А еще в семейных преданиях говорилось о прапрабабушке Притчард, которая родилась в Пендле…[2]
Отец Сары вовсе не был готов оценить реальное положение дел, но в конце концов и ему пришлось признать очевидное. И с тех пор Паркеры посвятили жизнь… да честно говоря, они не могли с полной уверенностью сказать, оберегают ли Сару от мира или же мир от Сары. Оба знали наверняка, что если в современном мире, напичканном коммуникациями, телевидение или газеты прознают об их дочери, то погубят ее жизнь. Но они понимали и то, что жизнь в полной изоляции также не пойдет ей на пользу.
Посему родители сочли наиболее разумным придерживаться золотой середины. В целом все складывалось неплохо, но трижды последствия Сариных действий объяснить не представлялось возможным, поэтому им приходилось спасаться бегством. Когда они переезжали в последний раз, миссис Паркер подумала, что было бы нелишним поселиться недалеко от кого-то, кто наделен способностями, схожими с теми, которыми обладала ее дочь. Но когда она поделилась мыслями с Сарой, та без тени сомнения ответила:
— Нет, мамочка. Больше таких, как я, нет — это точно. Если бы кто-то был, я бы… их почувствовала. Так было, когда я была маленькой: где-то в глубине души такое чувство, вроде огонька… Он не сильно горел, но все время. А однажды утром я проснулась и поняла, что его больше нет. Нет той родной души: она, наверное, умерла, и я осталась одна. Я — последняя из ведьм, вот так-то.
С того дня мистер и миссис Паркер стали охранять покой дочери вдвое бдительнее и приучать ее к строжайшей самодисциплине. Первое время Сара пыталась уклониться, но затем привыкла; если происшествия и случались, то были незначительны и легко объяснимы. Но за последние месяцы родители заметили, что Сара наконец-то научилась держать свои способности в тайне. И сейчас миссис Паркер склонялась к выводу, что возросшую ответственность стоит поощрить увеличением свободы.
Она взглянула на мужа, который беспокойно расхаживал взад-вперед по комнате, явно размышляя о том, чем обернется для Сары и всего остального мира ее следующий выход в свет… Да, убедить его будет делом непростым.
— Дорогой… — начала миссис Паркер и произнесла слова, которые навсегда изменили ход событий: — Я и в самом деле считаю, что нам следует отпустить Сару в гости, пусть даже с ночевкой…
С выражением вежливого интереса Пол Инкман сидел напротив доктора Филипс и пытался сдержать нарастающее волнение. Чем больше он разговаривал с местными жителями о необъяснимых происшествиях в Аптоне, тем очевиднее становилось то, что наконец-то он набрел на настоящую сенсацию.
Интервью с терапевтом ничем особенным не выделялось. Рассказ врача сам по себе не был потрясающим, но если собрать все истории воедино…
— Итак, если я вас правильно понял, то вы утверждаете, что жители Аптона никогда не болеют?
— Нет, не столь категорично. Конечно же, здешние люди болеют. Но по какой-то причине гораздо реже, чем в других местах. Едва ли вспомню случаи заболеваний простудой или гриппом. И школьников Аптона можно назвать самыми здоровыми детьми Великобритании. Даже ветрянкой, обычной в детских коллективах, очень давно никто не болел.
— То есть это очень странно?
Обдумывая заданный вопрос, доктор откинулась на спинку стула и повертела в пальцах карандаш. Внимательно посмотрела на Пола:
— Да, я бы так сказала. Порой я даже задаюсь вопросом, уж не ставят ли над нашим поселком опыты власть имущие или же высшие силы… Может, добавляют антибиотики в водопроводную воду или что-то еще в этом роде?
Пол кивнул, а потом небрежным голосом задал самый важный вопрос:
— И как долго это продолжается, как вам кажется?
— Сложно сказать точно. Думаю, около двух лет…
Сара с грохотом сбежала по лестнице с большой сумкой, куда сложила все необходимое для похода в гости с ночевкой, и обнаружила в гостиной дожидавшегося ее отца. Сердце девочки екнуло. Глядя на серьезное лицо мистера Паркера, она было решила, что отец передумал и никуда ее не отпустит. Но вымученная улыбка осветила папино лицо, и Сара поняла, что все в порядке.
— А теперь, юная леди, очень прошу вас: соблюдайте осторожность! — взволнованно напутствовал ее отец, и тут она наконец-то заметила, что у папы хриплый голос, да и нос заложен. — Внимательно следите за тем, чтобы не сделать чего-то такого… ап… ап… апчхи!
Он громко чихнул. Сара опустила сумку на пол, взяла папину ладонь в свои и тут же почувствовала тысячи тысяч микробов, кишащих в горле и носу мистера Паркера. Девочка сконцентрировалась, губы ее зашевелились: нужные заклятия изгоняли заразу.
— Ну вот, папочка, — улыбнулась Сара. — Теперь ты почувствуешь себя гораздо лучше.
Отец устало кивнул:
— Спасибо, любовь моя. — Голос мистера Паркера звучал как-то грустно. Он задумчиво почесал подбородок и опустился на ступеньку лестницы. — Послушай, Сара, я всегда хотел у тебя кое-что спросить.
— Что же, папа?
— Знаешь, когда в фильмах или книгах ведьмы творят заклинания, они всегда варят волшебное зелье в огромных бурлящих котлах. Представь, я всегда думал о том, что однажды вернусь с работы и застану тебя на кухне за приготовлением снадобья из крыльев летучих мышей и лягушачьих носов в маминой лучшей кастрюле «Le Creuset».[3] Но тебе, как мне кажется, вовсе не нужны все эти… фокусы-покусы. Почему бы это?
