Люциус Шепард - Красавица дочь добытчика чешуи

Кэтрин кивнула и дотронулась до руки Брианны:

— Не говори ничего моему отцу. Я сама. Если он узнает, то наверняка бросится к Уилленам.

— Обещаю.

Брианна улыбнулась, ободряюще коснулась плеча Кэтрин и двинулась в направлении Хэнгтауна. Вскоре ее высокая фигура исчезла в кустарнике за лобным рогом Гриауля. Кэтрин на некоторое время перестала обращать внимание на то, что творится вокруг, однако резкие порывы ветра и прохлада, наступившая после того, как облака закрыли солнце, вернули ее к действительности, и она пожалела о том, что послушалась Брианну и не пошла вместе с ней в Хэнгтаун. Она крепко зажмурилась. Тут же, сменяя друг друга, перед глазами всплыли две картины: лицо Кея, когда он хватал ее, и его же лицо с торчащим из глаза крюком.

Наконец она решила, что теперь уж Брианна, вне всякого сомнения, добралась до городка. Кэтрин поднялась на рог и взглянула на тропинку, что вилась меж деревьев и кустов по спине дракона. Прошло еще минут десять, прежде чем она различила в отдалении трех человек — двух мужчин и женщину. В этот миг сквозь просвет в облаках пробился одинокий солнечный луч — ей пришлось заслониться рукой, чтобы определить, кто идет. Ни один из мужчин не походил на хэнгтаунского мэра: ни седой шевелюры, ни присущей ему осанистости. Когда мужчины приблизились, Кэтрин рассмотрела их получше: долговязые, бледные, черные волосы до плеч, в руках — обнаженные ножи. И хотя лиц было не разглядеть, Кэтрин догадалась, что Брианна не забыла-таки старой вражды и привела с собой братьев Кея.

Владевшее ею оцепенение сменилось страхом, она попыталась сообразить, что делать. Других тропинок, кроме той, что вела в Хэнгтаун, не было, а в кустарнике не спрячешься. Переступив через подсыхающую лужицу крови, Кэтрин попятилась к краю верхней челюсти дракона. Единственная возможность спастись — спуститься на веревке в пасть Гриауля и затаиться. Но при мысли, что она окажется в столь зловещем месте, куда рисковали проникать разве что безумцы, Кэтрин заколебалась. Однако иного выхода, похоже, не было. Брианна наверняка раззадорила Уилленов, обвинив во всем Кэтрин, так что братья пылают жаждой мести и не позволят сказать ей и слова. Она подбежала к краю и, закрепив веревку, скользнула вниз, действуя с лихорадочной поспешностью. Спуск проходил рывками, по десять — пятнадцать футов: драконья пасть словно в прыжке пыталась дотянуться до нее. Перед глазами девушки плясали то кроны деревьев, то высокие, в рост человека, папоротники, то огромные клыки, то вдруг она погружалась в непроглядный мрак чудовищной глотки. Кэтрин преодолела расстояние примерно в пятьдесят футов, когда веревка мягко завибрировала. Девушка подняла голову: один из Уилленов старался перепилить веревку ножом. Сердце Кэтрин бешено заколотилось, ладони взмокли от страха. Она совершила затяжной прыжок, едва касаясь веревки, и остановилась так резко, что позвоночник пронзила боль, а перед глазами все поплыло. Еще один прыжок, уже короче, но тут веревка оборвалась. Кэтрин пролетела последние двадцать футов до нижней челюсти и грохнулась о нее с такой силой, что потеряла сознание.

Очнувшись, она обнаружила, что лежит на ложе из папоротников и смотрит на кирпично-красное небо Гриауля, поросшее темно-зелеными эпифитами и напоминающее купол собора, расписанный растительным орнаментом.

Кажется, она ничего себе не сломала. Правда, на затылке набухла шишка, а основательнее всего она приложилась задом, который, впрочем, хоть и болел, но вряд ли сильно пострадал. Кэтрин моргнула, осторожно встала на колени и хотела было выпрямиться, но тут сверху раздались крики:

— Видишь ее?

— Нет. А ты?

— Наверное, она забралась глубже.

Кэтрин выглянула из-за папоротника. На фоне синего небосвода в сотне футов над ее головой раскачивались две темные фигуры, похожие на пауков. Вот они спустились ниже; девушка в панике упала на живот и поползла к горлу дракона, хватаясь за сухие стебли и подтягиваясь. Продвинувшись таким образом ярдов на пятьдесят, она оглянулась. Уиллены висели в какой-нибудь дюжине футов над макушками кустов, мгновение — и они скрылись из вида. Что-то подсказывало ей, что нужно продолжать движение. Здесь уже было мрачно и темно; ее окружал серовато-зеленый полумрак, ориентироваться в котором было невозможно. Она прислушалась и разобрала диковинные звуки: шелест, шорохи, приглушенный свист. Кэтрин вообразила, что шум производят не неведомые крохотные существа, что обитают в глотке Гриауля, а может быть, это дышит сам дракон. Внезапно она замерла, пораженная тем, насколько велик Гриауль и насколько мала она в сравнении с ним. Не решаясь двигаться глубже, девушка повернула вбок, туда, где маячили в тени густые заросли папоротника. Достигнув места, где челюсть загибалась кверху, она залегла в папоротнике и стала ждать.

Возле ее головы виднелось бледно-красное пятно: должно быть, некое растение оторвалось вместе с землей и обнажило плоть Гриауля. Кэтрин притронулась к пятну указательным пальцем. Оно было холодным и сухим, словно дерево или камень. Она почувствовала разочарование, ибо, как неожиданно поняла, рассчитывала, что прикосновение одарит ее чем-то необычным. Девушка приложила к пятну ладонь, пробуя уловить биение пульса, но плоть дракона пребывала в нерушимом покое, а признаками жизни в его пасти служили только шорохи да случайный шелест птичьих крыльев. Кэтрин охватила дремота. Пытаясь побороть ее, девушка стала обдумывать случившееся. Конечно, Уиллены не посмеют преследовать ее дальше. Их смелости достанет лишь на то, чтобы дожидаться ее снаружи: ведь рано или поздно ей понадобятся еда и питье. При этой мысли Кэтрин тут же захотелось пить, но она совладала с собой. Прежде всего ей нужно отдохнуть. Она вытащила из-за пояса один из своих крюков, стиснула его в правой руке — на случай, если у какого-нибудь зверя храбрости будет больше, чем у Уилленов, — прислонилась головой к бледно-красной плоти Гриауля и вскоре крепко заснула.

За прошедшие годы Кэтрин видела немало снов, которые представлялись ей скорее посланиями, нежели отражением пережитого. Но подобного тому, что приснилось ей в тот день в пасти Гриауля, она никогда еще не видела, хотя сам по себе сон был вполне заурядным. В нем словно звучал некий голос, он произносил слова, которые как бы обволакивали Кэтрин. Не слыша звуков, девушка впитывала смысл слов: суля безопасность, они придавали ей уверенности. И это ощущение не развеяло даже пробуждение. Вокруг было темным-темно, только по поверхности одного из драконьих клыков скользили блики света, который исходил от горевшего где-то в отдалении костра. Огромный клык, казалось, был охвачен яростным пламенем, и при иных обстоятельствах Кэтрин наверняка испугалась бы, но теперь лишь порадовалась тому, что правильно предугадала действия Уилленов. Они развели костер у губы Гриауля и дожидаются, пока она к ним выйдет. Ну что ж, пускай подождут. Решимость Кэтрин то угасала, то вспыхивала вновь. Забираться глубже в пасть дракона казалось девушке безумием, однако она сознавала, что в ином случае ее ожидает удар ножом в горло. Кроме того, в ней зрело убеждение, что ее ведет воля Гриауля. Перед глазами девушки на миг встало лицо Кея Уиллена с разинутым ртом и окровавленной глазницей, она припомнила свой ужас, но воспоминания эти больше ее не терзали, наоборот, поддерживали, помогая найти ответ на вопросы, которыми она задавалась с момента убийства. Нет, она ни в чем не виновата, она не соблазняла Кея. Но то, что произошло, не могло не произойти, и причину тому Кэтрин отыскала в бесцельности своей жизни, в уповании на то, что судьба рано или поздно явит ей какой-то смысл. А сейчас, судя по всему, зов судьбы незримо приближается, и девушка неожиданно поняла, что все могло бы сложиться иначе, будь иной она сама, не подчиняясь безвольно обстоятельствам, а владея ими. Быть может, внезапное прозрение хотя бы чуть-чуть изменит цвета, в которые окрашена судьба… Но вряд ли, подумала Кэтрин, слишком уж далеко отклонилась она от истинного пути.