Впрочем, убивать разбойников он пока не собирался. Поэтому и целился не в грудь, не в голову, а ногу. Умереть от такой раны было можно — болевой шок, перебитая артерия, заражение крови. Но охотник надеялся, что ему повезет. При удачном раскладе бандиты прекратят преследование. Или после схватки можно будет допросить пострадавшего.
Конь разбойника взвился на дыбы, когда тяжелая пуля вошла в тело человека. Всадник не удержался и вылетел из седла. Его товарищи услышали звук выстрела с запозданием, но, против надежд юноши, не оставили преследования и не поспешили на помощь раненому. Вместо этого они разъехались веером, пригнулись к гривам и припустили еще быстрее. Четверо — все еще больше одного, вероятно, думали они.
— Упрямые, — произнес Ян с толикой удивления.
По его мнению, получившие такой отпор и даже еще не вступившие в бой люди должны были по меньшей мере задуматься, а по зубам ли они выбрали себе жертву. Тем более если они разбойники, не отягощенные высокой моралью.
Впрочем, несмотря на недоумение, времени он не тратил, а принялся сноровисто перезаряжать ружье. Закончил как раз к тому моменту, когда разбойники доскакали до дистанции пистолетной стрельбы [27]. Выставил «щит», закрывающий его самого и коня, дождался, пока нападающие разрядят свое оружие, и перешел в контратаку.
Ближайшего бандита, на вид самого опасного — с длинными руками и сабельным шрамом через левую щеку, — он без затей застрелил. Штуцерная пуля попала ему в грудь, опрокинув на круп лошади. Ян тут же отбросил ружье, выхватил пистолет и выстрелил в следующего. Но именно в этот момент обученный конь решил вздрогнуть и выстрел ушел мимо.
Лишившись огнестрельного оружия, Эссен обратился к магии. С левой его руки сползла вниз туманная лента «плети Хель», а правой, отбросив разряженный пистолет, он взялся за шпагу.
Удивительно, но, лишившись уже двоих своих товарищей, разбойники не утратили боевого духа. С решимостью, которую сложно ждать от простецов, выступающих против мага, они набросились на барона сразу с трех сторон. Ближайший рубанул тяжелым палашом — его удар пришелся на «щит». Зашедший с левой стороны попытался уколоть Яна в спину солдатским тесаком, но был буквально разрублен надвое взлетевшей полосой «плети». Третий же решил поступить подло и атаковал не всадника, а его животное.
Ян успел частично парировать выпад противника, но лезвие тесака все же зацепило бок скакуна в том месте, где его не прикрывала полусфера щита. Рана была неопасной, но болезненной. Не ожидавший такого конь взвился на дыбы, и Ян не сумел удержаться в седле.
Все, на что его хватило, это сгруппироваться и упасть так, чтобы не переломать себе кости. Да и под копыта собственного коня не попасть. Однако концентрация была разрушена, а значит, «щит» и «плеть» тут же развеялись. Юноша остался лишь со шпагой, которую сумел удержать и не пораниться ею при падении.
Перекатом уйдя в сторону, чтобы его не затоптали верховые, Ян вскочил на ноги и стал отступать. Ситуация изменилась. Разбойники оставались в седлах, получив возможность атаковать из более выигрышной позиции — сверху. Ян же лишился двух конструктов и находился внизу.
На этот раз всадники не пытались напасть на него сразу. Напротив, они слегка разъехались и принялись кружить вокруг Эссена.
«Желают истощить мои силы? — подумал юноша. — Странно, они совсем не боятся одаренного!»
Это, пожалуй, было самой большой проблемой. В Третьей Римской Империи про магов и их боевые возможности знали все. И эти двое оставшихся в живых бандитов, и их мертвые и раненый товарищи должны были понимать, что напали на человека, чьи возможности в разы превосходят обычные. Любой, даже самый слабый выпускник Гимнасия, был для шайки убийц очень сложной мишенью. Этих, однако, данное знание не остановило. Более того, лишившись половину своей численности, они продолжали сражаться. И, кажется, рассчитывали победить.
Ян, принявший нападающих за обычных разбойников, которых наняли убить одинокого дворянина в дороге, был вынужден пересмотреть свою точку зрения. Бандиты больше походили на фанатиков, не жалеющих собственных жизней для достижения цели. Такое отмечалось у сектантов — юноша сам не встречался с добровольно избравшими путь служения демонам, но читал об этом в книгах и дневниках своих предков. Однако Адом от них не несло.
Из-за постоянно перемещающихся всадников Эссен уже начал понемногу терять концентрацию. Попытался сам атаковать, но выбранный им противник тут же разорвал дистанцию, а его товарищ попытался рубануть Яна по спине. Удар удалось заблокировать — сейчас. Но стало понятно, что долго подобная схватка продолжаться не может. Убийцы растягивали его внимание — один отходил, а второй тем временем атаковал. Да и шпага была плохим оружием против тяжелых солдатских тесаков, особенно когда ими рубят сверху вниз.
Оставался лишь один вариант — использовать последний из заученных конструктов, чтобы прикончить хотя бы одного из противников. С оставшимся можно будет разобраться и с помощью клинка. Правда, «копье Густава» больше годилось для демонов, чем для людей, да и активировать его под ударами всадников было непросто.
Но Ян все же попытался. Ему требовалось около двух секунд с половиной секунд для того, чтобы полностью подготовить «копье», и он это время решил выбить, снова пойдя в атаку. Со стороны это выглядело, как если бы юноша уже смирился со своим положением и желает лишь подороже продать жизнь.
Бандиты на уловку купились. Тот, на кого попер Ян, размахивая клинком без всякой системы, снова стал отступать, а второй приготовился атаковать. Правда, быстро передумал, когда Эссен резко развернулся и начал тыкать оружием уже в него. В итоге, оба всадника чуть отдалились, одному даже пришлось потратить немного времени, чтобы развернуть коня. И охотнику этого хватило.
Отслеживая периферическим зрением перемещения убийц, юноша сконцентрировался и оживил сложный рисунок боевого конструкта. Тот вспыхнул перед внутренним взором, и в тот же миг в левой руке Яна появилось не материальное, но вполне таким ощущаемое копье легендарного драконоборца.
Потратив еще половину секунды на то, чтобы вложить в ножны ставшую ненужной пока шпагу, он перехватил древко магического оружия двумя руками и сделал длинный выпад в сторону ближайшего из бандитов. Чуть светящийся болотной зеленью массивный наконечник без труда пробил голову лошади, а следом и грудь человека. Вплетенная в заклинание вибрация прошла по древку и два уже мертвых тела буквально разорвало на части.
Яна окатило кровью с ног до головы. Все-таки «копье Густава» было слишком мощным конструктом против людей.
Последнего всадника подобная демонстрация могущественной магии наконец впечатлила. Пару мгновений назад он собирался атаковать молодого дворянина с правого фланга, но, увидев, что произошло с его товарищем, замер. Рот его открылся, чтобы закричать, но скованная ужасом глотка не смогла протолкнуть ни звука.
Его Ян убил более аккуратно. Лишь чиркнул острием наконечника копья по горлу, но в результате все равно начисто снес голову.
Развеяв последний конструкт, Ян вновь вынул из ножен клинок и неторопливо пошел в сторону раненого наемника, которому прострелил бедро в самом начале боя.
— Надеюсь, ты жив, бедолага, — бормотал он себе под нос на ходу, одновременно с этим пытаясь хоть как-то очистить лицо от крови.
Глава 14. Исповедь
Петера Ян догнал уже через час. Непривычный к верховой езде секретарь лишь недолго гнал животное галопом, после чего, не видя преследования, пустил его шагом. Он даже не добрался до постоялого двора на тракте, где Эссен велел ему ждать.
Сам охотник за это время успел допросить пленного, упокоить его, наскоро привести себя в относительный порядок с помощью воды и парочки платков и вновь пуститься в путь.
