— Зачем тебе мы? — спросил Фрикс, словно прочитав его мысли.
— Свергнуть Акрополь. Установить новый режим власти. Положить конец войнам и их тоталитарной политике.
— Но ты же не будешь пытаться организовывать честные выборы. Ты тоже хочешь власти.
— Да, хочу. И я буду править, — уверенно ответил Алкид.
— Чем ты отличаешься от них в таком случае? Они тоже просто хотят править.
— Я не буду тебя ни в чём убеждать, красавчик, — сказал он. — Акрополь вырастил меня, слепил по своему образу и подобию. Они использовали меня, как очередной свой продукт. Я такая же химера, как та, что мы видели на лестнице. Оружие, восставшее против создателя. Я не мечтатель и не тешу себя ложными надеждами. Скорее всего ни ты, ни я не доживём до того дня, когда прекрасная Ойкумена расправит плечи и её бедный народ вздохнёт свободно. Но ты понимаешь в чём дело: на сегодняшний день Акрополь не боится ничего. У них нет врагов внутри страны, поэтому их режим цветёт и здравствует. Они жрут и становятся всё наглее, с насмешкой глядя вниз, туда, где никто не смеет и слова сказать им поперёк. Несогласных слишком мало, они слабы и разобщены. Я хочу создать прецедент. Поднять волну, которая сможет разбить их или испортить им планы. Сегодня нас девять, завтра может стать семь, если ночь переживут не все, но потом мы соберём вокруг себя ещё людей и эти семь обратятся в семь тысяч или в семь миллионов. И тогда будет не важно, кто поведёт их в бой, и кто займёт трон. Победит идея.
— Идея чего? Ты не выглядишь как тот, кто преследует гуманизм.
— Идея неповиновения. Революции. Свободы. Уродства власти во всех её видах. Это и есть я. Идея хаоса.
— Ты говоришь про анархию.
— Свобода — это и есть анархия. Я говорю про свержение нынешней власти. Давай мы будем беспокоиться о более насущных вещах. Я обещаю новый мир, который мы построим на костях старого. Я не обещаю, что он будет идеальным, потому что мы живём на земле. Но в нём не будет коррупции, тирании и войн. Для начала этого достаточно.
Фрикс засмеялся.
— Ты говоришь, что хорошо строишь планы, но ты не доводишь их до конца. Так же, как ты не планировал, что мы будем делать, когда выберемся из Акрополя и куда пойдём. Здесь также.
— Красавчик, никого не интересует финал истории. Он скушен и слишком далёк. Важнее то, что происходит по середине. Игра ради игры.
— Холодно, — сказал Фрикс, прервав дискуссию. — Знать бы дойдут ли они сюда.
— Веспер придёт. Я верю в неё.
Мокрая одежда начала дубеть. Даже малейшие движения давались с трудом. Как внутри доспеха. Во тьме ни намёка на луч фонаря, свет вообще не достигал чрева Некрополя, в котором они оказались. Только запах затхлой воды, боль от раны на животе. Может, хотя бы на таком холоде кровь остановится.
— Хорошо, когда есть во что верить, — пробормотал Фрикс, кажется, он засыпал.
Нельзя спать, слишком холодно.
Но что Алкид мог сделать сейчас, если даже его самого оставляли силы. Усталость и потеря крови давали о себе знать.
Сохранять тепло. Хотя бы те крохи, что остались в теле.
Алкид подтянулся повыше к Фриксу и приобнял его за плечи, шпион прижался плотнее к нему. Это было интуитивное, почти бессознательное движение, просто средство выживания на таком холоде. Алкид ещё какое-то время держался за рябь ускользающего сознания, но вскоре сдался. Он закрыл глаза и тоже погрузился в беспамятство.
***
Луч света просвечивал сквозь закрытые веки, раздражая глаза. Тьма была слишком вязкой и глубокой. Этот золотой свет — опять феникс, пришедший за ним. Сколько ещё он будет гнаться, кружа над добычей, как голодный стервятник? Сколько крови придётся вылить на алтарь, прежде чем он насытится?
Фрикс чуть приоткрыл глаза. Больно. Тяжело. Холодно. Жизнь стала для него таким испытанием. Словно приходилось заставлять себя дышать, заставлять сердце отстукивать старый ритм.
Свет почти ослеплял. Объятья тьмы были куда приятнее, но он всё же нашёл в себе воли супротивиться им. Попытался пошевелиться, но всё тело словно одеревенело. Чтобы прорваться навстречу свету, сначала требовалось разбить этот панцирь.
— Вы живы, внизу? — донёсся голос сверху, с другой стороны жёлтого пятна.
Найти в себе сил, чтобы ответить оказалось непреодолимым испытанием для Фрикса. Алкид опередил его в этом:
— Да! Вы придумали, что делать?
— В рюкзаке была верёвка. Обвяжитесь ей, попробуем вас вытащить.
Раздражающий луч, наконец, уполз с лица Фрикса. Он забегал по стене карьера. Только теперь Фрикс понял, что вторая часть отряда во главе с Веспер стоят в проходе прямо над ними.
Алкид и сам двигался с трудом. Его руки ходили ходуном, пока он пытался поймать конец верёвки. Пошатываясь и дрожа от холода, он подошёл к Фриксу.
— В-вылезай сам, — проговорил Фрикс, запинаясь. — Я не д-дойду.
— Чепуху не неси. — Оборвал его Алкид, с силой рванув за плечо и заставив подняться. Фрикс услышал, как хрустнул лёд, который приковал его к камню. — Ты выбрался из Акрополя, чтобы сдохнуть тут? В шаге от свободы? Слишком мелко для того, кто пересекал границу несколько раз.
Он обвязал верёвкой его вокруг груди, дрожащими пальцами стянул конец узлом.
— Тяните, — крикнул Алкид и тело Фрикса взмыло вверх.
Пришлось обхватить верёвку руками. Плечо вдруг со всей силы ударилось о край карьера. Фрикс попытался развернуться, чтобы оттолкнуться ступнями о стену, но тянули его слишком быстро, чтобы окоченевшее тело успевало скоординировать движения. Не прошло и минуты, как крепкие руки втащили его в коридор.
— Скорей, переоденьте его во что-то. В рюкзаках была ещё одежда, быстрее.
Фрикс почти ничего не различал в хаотичных скачках фонарей. Кто-то действительно стягивал с него заледенелую одежду и насильно одевал в сухую. Он перестал даже пробовать сопротивляться.
Наконец, его оставили в покое. Тепло стало медленно разливаться по коже. Замершее тело отвечало лениво и с трудом.
Фрикс не знал, сколько прошло времени, прежде чем его снова подхватили и потащили дальше. Приоткрыв глаза, он увидел лицо Алкида, который вновь волочил его, забросив руку Фрикса себе на плечи.
— Оставь меня, ты сам ослаб, — прохрипел шпион ему в ухо.
— Я в порядке, — отозвался Алкид равнодушно. Он выглядел и вёл себя так, словно ничего не случилось. — И забудь уже. Я тебя не брошу.
Это раздражающее упорство. Почему он всё так усложнял? Вынуждал Фрикса идти дальше, тащил за собой. А ещё мы прижимались друг к другу, чтобы согреться. Он затеял это. Ненавижу. А ведь потом выставит меня должником, потребует отплатить верностью. Или начнёт выуживать секреты. У всего есть своя плата, даже у помощи. И уж точно он не выглядит так, как кто-то, помогающий безвозмездно.
Безумец. Анархист. Просто лысый урод. Ведёт свой отряд прямо в Тартар. У него нет никакого плана, он не знает куда идти. Он ничего не видел кроме Акрополя. И всё же…
всё же я теперь иду с ним.
Фрикс и сам не заметил, как свыкся с этой мыслью за одну только ночь. И весь их отряд. Никто из них не пытался возражать, они пришли и вытащили Алкида и Фрикса из карьера. А сам он с чего вообще решил спасти Алкида? Это ведь произошло ненамеренно, просто быстро среагировал, не успел сам обдумать произошедшее. Схватил его за руку. Свалился вместе с ним. Ведь Фрикс мог этого не делать. И они все — бывшие узники Акрополя, приговорённые к расстрелу или длительному заключению в «Северном Фронтире», откуда по сути тоже нет выхода — зачем они пошли за Алкидом в неизвестность? Чем одна гибель отличалась от другой? Ведь они обречены, никто не знал, куда идти.
Но видимо отличие было…
— Алкид, — прошептал Фрикс ему в ухо. Говорить громче было слишком тяжело, горло жутко болело.
Он не ответил, только стрельнул зелёными глазами во Фрикса.
— Я знаю, куда нам идти. — Прошептал Фрикс.
***
Когда стук в дверь разнёсся по дому, Кора крепко спала в своей комнате. К счастью слух у неё был чуткий и она проснулась. Она жутко перепугалась, так как рокот стоял такой, словно в дом пыталось ворваться страшное чудовище. Или это наряд янтарной полиции пришёл за ней, заподозрив в незаконной связи с гиперборейцем. Однако вероятность того, что стук представлял из себя крик о помощи — тоже был высок. А спасать ей уже приходилось.
