Нарушитель спокойствия. «Мне важно! Скажи куда и я приеду.»
Виктория. «Фил, я уже всё сказала. Позволь хотя бы сейчас действовать самостоятельно.»
Нарушитель спокойствия. «Зачем ты так? Мы должны были поговорить.»
Виктория. «Кое-кто кричал про аборт, о разговорах речи не шло. Исправь, если я ошибаюсь.»
Напоминаю мужу вчерашний вечер и покрываюсь мурашками от воспоминаний о его злости и ненависти.
Нарушитель спокойствия. «Возвращайся!»
Филипп будто целенаправленно увиливает с темы о ребёнке, но ведь это сейчас самое важное разве нет?
Виктория. «Решение принято, смирись.»
Нарушитель спокойствия. «Как я могу смириться, если моя жена умирает?»
Последнее сообщение ранит меня так сильно, что слезы наворачиваются. Неужели вампир, правда, считает, что я сдамся? Неужели он совсем не верит в мои силы? Неужели я в глазах любимого настолько слаба? Сдерживаю непрошеную влагу усилием воли и вновь включаю режим полёта.
Мне нельзя нервничать, так что избавляю себя от раздражителя. Особенно если учитывать полный отказ Фила идти на контакт и обсудить беременность, то я всё делаю правильно.
Повернулась на бок и закрыла глаза, надо спать, чтобы были силы, завтра мне предстоит сложный разговор с опекуншей…
Глава 39
— Вика! — воскликнула тетя, нахмурившись, когда я вошла во двор её дома. Она на рассвете уже занимается поливом грядок со шланга.
— Доброе утро, — поздоровалась с женщиной и осмотрела угодья, а их не узнать. Ни одного изъяна, всё отремонтировано и выглядит как с картинки. — Ничего себе как у вас красиво, — оценила масштабы проделанной работы.
— Спасибо, Филе. У меня теперь есть личная бригада рабочих, которые появляются по первому зову, — расцвела тётя Лариса, но спустя секунду вернула невозмутимый вид и спросила: — Где ты была?
— Почему вы спрашиваете?
— Вчера вечером приезжал Филипп, думал застать тебя. Пойдём завтракать, — выключив воду и пригласив меня в дом жестом, сказала опекунша.
Я кивнула и прошла по знакомому пути. Кинув чемодан в комнату, спустилась на кухню.
Женщина уже поставила на стол чашки и вовсю стряпает бутерброды.
— Тёть Ларис, — выдохнув начала разговор, — могу я пожить у вас пару месяцев?
— Конечно, но ты теперь замужем, с чего вдруг такое решение?– спокойно, будто ожидая этот вопрос, сказала хозяйка дома и протянула мне бутерброд с сыром.
— Просто… Мы… — пытаюсь подобрать слова, но получается плохо.
— Разводитесь? — предположила женщина, замерев и посмотрев в мои глаза.
— Нет, — воскликнула, — то есть надеюсь, нет, — чуть тише добавила.
— Хорошо, — возобновив приготовление завтрака, выдохнула тётя. — Тогда всё остальное не так страшно.
— Мы немного разошлись во взглядах, — наконец сформулировала предложение, максимально завуалировав, не желание Фила иметь детей.
— Понимаю, помиритесь ещё. Руки мыла? — завершив приготовления, спросила опекунша.
— Да.
— Приятного аппетита.
— И вам.
*** После дни побежали, сменяясь один за другим. Я помогаю тёте в огороде и работаю на удалёнке, ведь у Алины достаточно вопросов, которые она пока не может решать самостоятельно.
В моменты включения телефона мне естественно звонит и пишет Фил, каждый раз спрашивая, как я себя чувствую и когда собираюсь вернуться. Ответ всегда примерно один, но больше меня раздражает, что про аборт он не перестал думать и просить. Короче говоря, жизнь размерено течет, есть всего лишь несколько небольших проблем…
Хотя кого я обманываю, с каждым днем мне становится всё хуже. Помимо уже существующих симптомов появляются новые, по типу отдышки и лёгкого тремора рук. Про стабильный и спокойный сон я позабыла еще неделю назад, а впереди целых семь с лишним месяцев беременности, иногда в мою голову закрадываются мысли, что я действительно не справлюсь. И кроме физического, моё тело всё больше истощается морально, ведь разлука с миертом оказалась невыносимо болезненной и травмирующей.
Последнюю неделю из двух я больше лежу и пытаюсь поспать, папина сестра на удивление добра и обходительна со мной.
Вот и этим вечером женщина принесла мне ужин на подносе и когда я принялась за еду, в дверь настойчиво постучали.
— Кто это? — встрепенулась, ощутив укол волнения в сердце.
— Кушай, я скоро, — ответила хозяйка дома и поспешила удалиться.
Вот только мне теперь кусок в горло не лезет и виной тому токсикоз и любопытство. Я отставила еду на прикроватную тумбочку, и еле переставляя ноги, пошла до лестницы ведущей вниз.
— Вы ничего не знаете! — услышала грозный голос любимого, и сердце гулко забилось.
Колени подкосились, и я опустилась по стенке на пол.
— Филя, я достаточно вижу, чтобы делать такие выводы, — спокойно отвечает тётя.
— Где она? — рычит мужчина. — Пустите меня.
— Нет, сначала ты мне всё расскажешь. Что за болезнь такая у моей племянницы, из-за которой вы расстались?
— Почему бы не спросить у неё самой? — нервозность мужа, кажется можно ощутить даже на втором этаже.
— Я обязательно спрошу, но сначала должна услышать твою версию, — настаивает женщина.
— Боюсь, вы не выдержите правду и посчитаете мои слова бредом.
— А вдруг? Попробуй…
Внизу воцарилась тишина на несколько минут, и я слышу лишь стук своего сердца. Внутри дикое желание наплевать на принципы и броситься в объятия любимого. Абсолютно не важно что сейчас придумает Филипп, важен только он. Его обворожительный голос сводит с ума и манит меня.
— Ладно, ваша взяла, но только если что я предупреждал, — вновь заговорил мужчина и это будто мёд для ушей. Вот только дальше, с каждым словом мои глаза становятся всё больше и больше. Наслаждение сменилось шоком.
Мужчина говорит тёте про их расу, говорит о нашей свадьбе по вампирским законам, говорит о моей беременности и невозможности выносить ребенка, потому что человек не способен. Смело могу сделать вывод, Верус сошёл с ума.
— Ты плохо знаешь женщин семьи Молчановых, — как ни в чем не бывало, сказала тётя в конце истории.
— То есть вы не удивлены?
— Ну, ни то чтобы совсем, просто я могу держать себя в руках и адекватно реагировать на полученную информацию.
— Теперь позволите увидеть Викторию?
— Иди, погуляй во дворе или посиди в машине…
— Но…
— Филя, иди, я позову.
Дальше я услышала, как хлопнула дверь, а затем шаги по лестнице.
— Давно сидишь? — спросила папина сестра, заметив меня на полу.
— Почти с самого начала, — ответила и внимательно изучаю свою опекуншу. Она выглядит, как обычно, да возможно присутствуют небольшие переживания, но кричать и биться в истерике, в планах точно нет.
— Хорошо, значит перейдём к сути вопроса, — садясь по-турецки на пол рядом со мной, сказала хозяйка дома.
Я нахмурилась, не понимая, о чем пойдет разговор.
— Ты мне не родная…
Глава 40
— Ты мне не родная, — произнесла женщина, выбивая почву из-под ног. — Надо было давно поговорить на эту тему, но я всё никак не могла решиться, — потирая и выкручивая пальцы, говорила тетя Лариса.
— Я не понимаю… — пробормотала еле слышно.
— Сейчас. Просто история не из лёгких… — было заметно, что она подбирает слова, я не тороплю и чувствую как сердце готово выпрыгнуть из груди. — Короче, Валера не мог иметь детей, но это выяснилось, когда они с Маринкой уже были женаты…
— Подождите, а я? — сдвинув брови на самую переносицу, спрашиваю.
— Вот и у меня возникли вопросы, когда спустя пять лет лечения и безрезультатных попыток твоя мать сообщила о беременности. Они долго отшучивались, типа на Валеркины сперматозоиды нашло озарение, но в один прекрасный день брат проболтался… Рассказал, что в баре познакомились с мужчиной и он предложил помочь… Узнав историю я пришла в ярость, по сути это измена, только Молчанов был настолько спокоен, что со временем все как то привыкли и относились к тебе как к родной, — женщина говорит рвано, но картинка в моей голове складывается прекрасно. Теперь становится ясна причина теткиного отношения ко мне, ведь вроде бы племянница, но не по крови.
