показывая на дневник. Напротив него стояла Перхта с опущенной головой и
всхлипывала. Мужчина кричал на неё на чешском языке, и мне стало не по себе.
- Ян, что происходит? – спросила я его, и он повернулся на меня, его глаза
метали молнии, а грудь вздымалась.
Он что-то рявкнул девушке и она исчезла.
- Простите, Лорель, что вы стали свидетелем нашей ссоры, но я не сдержался,
— быстро произнёс он.
- Прекратите извиняться, лучше скажите мне, что вы прочитали, — попросила я,
нахмурившись.
- Я был ужасным человеком, да я такими и остаюсь, только раньше я думал, что
каждый мой поступок был логичен, а, выходит, что я был слеп, — сокрушался
он, начав ходить туда-сюда.
- Господи, да вы можете уже, наконец, сказать, что там написано! — повысила я
голос, его возбуждение передалось мне, адреналин пустился в пляс по моим
венам.
- Я убил невиновного человека, — выдохнул он, а я расширила глаза от ужаса.
— У меня было много врагов, но я не знал, что мой самый опасный враг — это
моя немая жена. Отец Перхты приказал ей докладывать обо всех моих
передвижениях, в котором часу я выхожу на объезд своих земель и
возвращаюсь. И она делала это, она посылала гонца с сообщениями…
- Но, может быть, у неё была на это причина, — предположила я, перебив его.
- Нет такой причины, чтобы спокойно смотреть, как я приговариваю к смерти
человека, — возмутился он. — У неё был младший брат Элиаш, ему было три
года, и он сильно болел, родила его вторая жена барона Леоса и скончалась в эту
же ночь. Он пригрозил моей жене, что не станет больше поддерживать жизнь в
мальчике, если она ему не поможет. И она согласилась, заставив меня пойти
войной на соседнее владение и убить того, кто охотился за мной.
Ян увидел полное непонимание в моих глазах и, вздохнув, продолжил:
- Одним утром я выехал как обычно, чтобы проверить близлежащую деревню в
моём наделе, и в меня стреляли, я был при смерти, но моя кормилица меня
выходила. И я, набравшись сил и злости, начал докапываться до истины. Мне
рассказали, что в то же время в лесу, не принадлежавшем ни мне, ни Йозефу,
владельцу соседнего земельного надела, проходила охота. И был там никто иной
как сын Йозефа Дал, у нас с ним всегда были непростые отношения, и он
открыто угрожал мне. Когда я поехал к его отцу и рассказал свои домыслы, он
рассмеялся и выгнал меня. Но моё войско было сильнее, чем его, и я убил его
сына за то, что хотел убить меня. Но я ведь ошибся! А Перхта знала обо всём, и
ничего мне не сказала, я бы помог ей…
- Ян, — выдохнула я, переваривая рассказанную историю, и теперь поняла,
почему он так возбуждён и расстроен.
- Вы понимаете, Лорель, я на самом деле был монстром. Всё, что обо мне
рассказывал мужчина вам, правда. Я был жесток, не слушал никого, я был полон
желания отомстить…
- Ян, но ведь вы не знали, — ласково сказала я, он остановился и посмотрел на
меня.
- Я должен был проверить, перед тем как возомнить себя всемогущим. После
этого меня возненавидел мой народ, потому что набеги соседних земель
увеличились. И даже после того, как и подчинил себе землю Дузанеков, люди не
перестали меня бояться, — его лицо было полно отчаяния и невозможности
поправить свою жизнь. Он раскаивался в своих поступках и винил себя во всём,
моё сердце охватила тоска.
- Ян, то, что сделано, нельзя вернуть. Но теперь вы знаете правду…
- Мне от этого легче не станет, — перебил он грубо меня.
- И что, теперь вы будете оплакивать загубленные жизни, которые не
воскресить? Это глупо! — возмутилась я, и только по реакции мужчины
напротив поняла, что погорячилась.
Его лицо разительно поменялось, ожесточилось, губы превратились в одну
белую линию, а глаза были готовы и меня казнить. От него веяло яростью, что я
сделала шаг назад и судорожно задышала. Но в секунду его лицо смягчилось,
он, закрыв глаза, запустил руку в волосы и простонал какое-то ругательство на
своем родном языке.
- Простите меня, Лорель, вы правы, а я разозлился. Со мной так никто не
говорил ранее, и сложно привыкнуть к вашей эпохе равноправия, —
успокоившись, объяснил он своё поведение.
- Ничего, — промямлила я, но сделала ещё один шаг назад на всякий случай.
- Перхта, — рявкнул Ян, и девушка появилась рядом со мной.
Он снова начал ей говорить по-чешски что-то, по его тембру можно было
понять, что муж её ругает. И только сейчас до меня дошло, только сейчас я
осознала действительность, что передо мной муж и жена, а Ян развлекался со
мной. Что-то укололо меня, да так сильно, что глаза помутнели. Это была обида,
сейчас я полностью приняла факт, что Ян мне понравился как мужчина. И
поэтому я решила ему помочь, не из-за сострадания, а из-за симпатии, которая
известна всему миру, как влечение. Это была молния прозрения, она резанула
меня, и я не могла пошевелиться.
От своих же мыслей и выводов стало противно, я сама себя раздражала. Он был
женат, он призрак, он не живой, но он заставлял моё сердце биться быстрее, а
дыхание сбиваться.
Это потому что он из другой эпохи, он с тобой говорит на «Вы». Он учтив, он
обаятелен, он идеальный граф по всем параметрам. Только по этим причинам он
мне понравился, был приятен и не вызывал отвращение, — нашла я выход и
вернулась в зал, где супруги, а, точнее, супруг выливал свою ярость на
трясущуюся девушку.
- Простите её, — услышала я свой тихий голос, и шум прекратился.
- Что вы сейчас сказали? – озадаченно переспросил он.
- Она вас простила, так простите её за желание спасти того, кого она любила.
Она была под властью страха, а вам не могла довериться, потому что вы для неё
были чужим человеком. И у Перхты был только один способ заслонить спиной
своего братика – подчиниться отцу. Если вам будет легче, то вините его, но не
жену, — уверенно произнесла я, глядя в синеву глаз мужчины.
Он опешил и перевёл взгляд на девушку, которая шевелила губами, как будто в
молитве.
- Посмотрите на неё, разве вам её не жаль? Она столько столетий бродит тут,
возможно, ожидая вашего прощения. Так подарите ей это, ведь и вы докажете
самому себе, что вы милосердны, что вы умеете прощать и признавать свои
ошибки, — добавила я и напряжённо смотрела на Яна, который то хмурился, то
