– Не очень-то и хотелось, – тихонько прошептала я и отвернулась, уткнувшись лбом в какую-то кочку.
Оказалось, спать на свежем воздухе весьма приятно. По крайней мере, я моментально провалилась в глубокое забытье, не успев даже как следует посетовать на свою несчастливую жизнь, но при этом не забыв крепко прижать к себе книгу.
Тем удивительнее было, когда утром я проснулась в объятиях Шерьяна. Точнее, это я обнимала Шерьяна, прильнув к нему всем телом. Словно накануне не ложилась в таком отдалении от храмовника.
Если честно, вставать и закатывать скандал совсем не хотелось. Мне было так уютно и хорошо под двумя одеялами, что хотелось громко заурчать от удовольствия и лизнуть Шерьяна в знак благодарности. Тем более что драгоценный подарок Аджея был еще при мне – под правой рукой, что я поспешила проверить сразу после пробуждения.
Шерьян сонно пошевелился и перевернулся на бок, крепче прижимая меня к себе. Я с наслаждением вытянулась во весь рост. Судя по ощущениям, сейчас еще раннее утро – на востоке только-только разливались робкие алые краски восхода. Значит, пара часов отдыха у меня точно есть. Зачем привередничать и выбираться из столь удобной постели? Лучше сделаем вид, будто все произошло само собой.
Со столь здравой мыслью я и уснула, уткнув свой нос в изгиб шеи мужчины. В то самое место, где заходилась в бешеном пульсе артерия, столь беззащитная сейчас. Наверное, я бы без проблем смогла ее перекусить – вряд ли Шерьян успеет оттолкнуть меня спросонья.
Проверить это так и не удалось, поскольку дрема вновь сморила меня. А когда я вновь открыла глаза, прямо перед моим лицом гарцевали копыта незнакомой лошади.
– Что за дела? – удивленно прошептала я, переводя взгляд чуть выше.
И тут же с неприличным громким восклицанием вскочила на ноги, потому как увидела, что на меня с весьма недовольным выражением на лице смотрит Гворий. Тот самый начальник городского департамента охраны порядка, который недавно подавлял женский бунт, устроенный в том числе и с моей скромной помощью. А неподалеку с такими же мрачными физиономиями полукругом расположился целый отряд из десяти человек. При этом у каждого всадника на груди красовались уже знакомые мне храмовые медальоны с зубастой тварью.
– Даже не пытайся бежать, нечисть! – негромко предупредил меня Гворий, одним взмахом освобождая из ножен клинок. Острый кончик стали замер у моей шеи, едва не царапая кожу. – Где Шерьян?
Я растерянно оглянулась и вновь без малейшего стеснения выругалась в полный голос. Потому как поняла, что меня элементарным образом обманули, оставив в полном одиночестве на растерзание врагам. На полянке под невысоким деревцем не было ни храмовника, ни его несносного сынка. Они просто-напросто исчезли, прихватив только своих лошадей. Даже книгу, которую мне подарил Аджей, не тронули.
Таша продолжала безмятежно щипать травку, а все вещи так и остались лежать беспорядочной кучей там, куда мы их кинули прошлым вечером. Но это не могло смягчить горького ощущения, что меня вновь предали. Вот и верь после этого людям!
* * *
В это пригожее утро только Таша радовалась жизни. Она с явным удовольствием поглядывала на жеребцов вновь прибывших храмовников и то и дело совсем по-девичьи кокетливо им подмигивала. И кобылу совершенно не смущало то, что на ее заигрывания те не обращают никакого внимания. Скакуны мрачно пофыркивали и с совершенно отрешенным видом щипали траву, гордо повернувшись к ней задами. Наконец пришла в уныние и Таша, в очередной раз разочаровавшись в сильном поле. Она громко проржала, видимо, высказав на лошадином языке этим надменным типам все, что о них думала. Затем тряхнула шелковистой гривой и обиженно посмотрела на меня, словно говоря: «Все мужики – сволочи! Не так ли, хозяйка?»
– Правильно, Ташенька, – прошептала я, пытаясь не разреветься в полный голос от жалости к себе. – Гады они все. Что уж тут говорить?
Лошадь кивнула и отошла в сторонку, не мешая мне предаваться горестным раздумьям о предстоящей жизни. Боюсь, вряд ли теперь этой самой жизни у меня осталось более одного дня. Твердая уверенность, что вот-вот надо мной совершат быстрый и кровавый самосуд, весьма мешала наслаждаться теплым свежим ветерком и чистым безоблачным небом. Я уныло сидела под порядком осточертевшим деревом и пыталась зубами перегрызть освященные веревки, которыми мне крепко-накрепко связали спереди руки. От чар, наложенных на путы, которые никак не поддавались перекусыванию, жутко разболелись десны. Но я не сдавалась, мужественно пытаясь освободиться. Да, тяжело от таких знатоков нечисти бежать – знали, поди, что обычные оковы меня надолго не задержат. А так даже перекинуться невозможно. Я горько вздохнула и с удвоенной энергией накинулась на веревки.
– Приятного аппетита, – внезапно прервал мои старания мужской голос.
Я подпрыгнула от неожиданности и попыталась сделать вид, будто просто любуюсь окружающим пейзажем. А конец веревки так… случайно в рот попал.
Гворий, а это был именно он, холодно усмехнулся, без труда отгадав мои мысли, бесшумно подошел ближе и присел рядом на корточки. Я с любопытством втянула в себя воздух и огорченно качнула головой. И от этого типа ничем не пахнет, как и от Шерьяна с Рикки. Могу поклясться, от остальных храмовников мне тоже вряд ли удастся почуять человеческий дух. Издержки профессии у них такие, что ли? Теперь понятно, почему я продрыхла появление преследователей.
Последнее соображение немного успокоило меня. Значит, нюх мне еще не отказал. Просто некоторые нехорошие люди играют не по правилам, отказываясь выдавать себя запахом. Впрочем, люди ли?
– Поговорим? – негромко спросил Гворий, терпеливо дождавшись окончания моего внутреннего монолога.
Неужто еще один телепат на мою голову? Развелось их нынче, словно нетопырок летучих. Как в таких условиях обычной нечисти выживать прикажете?
– А зачем нечисти выживать? – ответил на последний невысказанный вопрос полуэльф-полуорк, подтверждая тем самым худшие мои опасения. – Вас уничтожать требуется. Огнем и мечом, словно скверну, которая лишь портит облик нашей страны.
– Что-то мне не нравится начало нашего разговора, – поспешно прервала я мужчину, невольно поежившись. Неужто в самом деле сейчас убивать будут? Я помню, как это бывает больно…
Светловолосый начальник городского департамента заинтересованно взглянул на меня, словно ожидая продолжения моих воспоминаний. Но я уже старательно размышляла о том, что у моего собеседника очень красивый цвет глаз – льдисто-зеленый, прозрачный. Видимо, эльфийская кровь сказывается. Интересно, а что тогда в Гвории от орка, если внешностью он явно пошел в лесной народ? Слухи ведь не всегда бывают правдивыми – мало ли что про его вспыльчивый характер могли присочинить.
