Дружинник попытался ударить меня кулаком в челюсть, но я пригнулся, пропустил его руку и без замаха сам нанес удар правой в челюсть. Попал удачно, в подбородок. Только один раз приложился — и моментально вырубил противника, который потерял сознание и свалился на спину.
— Тревога-а-а!!! — закричал второй дружинник, а затем выхватил из ножен кинжал и бросился на меня.
Взмах клинком! Еще один! И еще!
Я уклонялся, а потом изловчился и подставил дружиннику подножку. Он упал и едва не напоролся на свой клинок. Хотел подняться, но не успел.
— Стоять! — Мы услышали характерный звук передергиваемого затвора и голос начальника караула.
Замерли. Я на ногах, а противники лежат.
— В чем дело? Что не поделили? — Начальник караула, суровый вояка, встал между нами.
— Он первый напал, — отозвался дружинник с кинжалом.
— А ты что скажешь? — Старый служака посмотрел на меня.
— Ребята выпили, их развезло, и они оскорбили ведунью. Я потребовал извинений. В ответ отказ. Вот и завязалась драка.
Начкар покосился на ближайший донжон, в котором проживал комендант крепости, и сказал:
— Короче, сейчас расходитесь и делаете вид, что ничего не произошло.
— Да он… — начал поднимающийся с земли дружинник.
— Заткнись! — Ветеран зыркнул на него. — С вами я потом разберусь!
Молодой боец замолчал, а начальник караула кивнул мне:
— А ты, повольник, что скажешь?
— Пусть извинятся, и конфликт исчерпан.
— Подожди в стороне. — Начкар склонился над потерявшим сознание бойцом и отвесил ему пару хлестких пощечин, а потом вылил на него воду из фляги: — Вставай!
Я отошел к стене. Старших офицеров гарнизона рядом не было. Вот начкар и решил замять конфликт. Елену старые дружинники уважали, в том числе и командир гарнизона сотник Плетко. Она единственный лекарь в крепости и хороший воин. Кто видел ведунью в деле или обращался к ней за помощью, тот это знал. А ребята глупые, наболтали лишнего, и, если начнется разбирательство, для них все сложится плохо. Мне, конечно, тоже достанется. За то, что начал драку, плетей пропишут, минимум десяток. Но дружинникам будет гораздо хуже. Во-первых, пьянство. Во-вторых, оскорбление свободной женщины. В-третьих, огульное обвинение в распутстве и роспуск слухов. В-четвертых, они проиграли драку, вдвоем не смогли справиться с новичком-повольником, а потом подняли тревогу. За это не только плетей и наряды вне очереди можно получить, но и лишиться жалованья за год вперед. А начкару происшествие во время его дежурства не нужно. Следовательно, проще уладить дело без вмешательства офицеров.
О чем ветеран-дружинник разговаривал с молодыми дружинниками, я не слышал. Однако по его виду, злобным гримасам и резким взмахам рук, понял, что речь бывалого воина перемежается угрозами и руганью. Он попытался донести до бойцов простую истину — они не правы; и у него это получилось. Через несколько минут дружинники подошли ко мне. Оба грязные и злые, но протрезвевшие, и я услышал от того, которого свалил первым:
— Повольник, мы приносим свои извинения.
— Да, — подтвердил второй. — Мой друг сболтнул лишнего.
Больше они ничего из себя не выдавили. Дружинники замолчали и, понимая, что теперь моя очередь, я сказал:
— Извинения принимаются.
Обменявшись кивками с начкаром, который находился неподалеку, я отвернулся и направился к палаткам повольников.
Что сказать? Я вел себя достойно. Правда, есть вариант, что побитые дружинники попытаются отомстить. Но это вряд ли, хотя присматривать за ними нужно.
Эхма! Жизнь моя жестянка. Всего два месяца назад я находился в цивилизованном мире, считал себя неудачником и был уверен, что ничего в моей судьбе не изменится. Однако по воле случая я оказался на Кромке, в этом странном и опасном мире. Теперь я повольник, рядовой боец в отряде Германа Кольцова, успел повоевать с живыми мертвецами и дикарями, на хорошем счету у командиров и многому научился.
Чему именно научился? Держать под контролем страх. Обращаться с различными видами стрелкового оружия — от пистолетов и автоматов до снайперских винтовок и пулеметов. Ставить мины и растяжки. Убивать людей ножом, копьем и саперной лопаткой. Оказывать первую медицинскую помощь. Ходить в разведку и вести наблюдение. В крепости, несмотря на затишье и отступление противника на левый берег, свободного времени не было, и со мной постоянно кто-то занимался. Самым главным наставником, конечно, был Миша Ковпак. Но и помимо него желающих «погонять молодого» хватало, а я не возражал и не спорил. Воспринимал все спокойно и впитывал знания, которыми со мной делились ветераны отряда. В самом деле, ведь люди хотели мне добра, и я это понимал.
За размышлениями добрался до наших палаток; возле них, под навесами, сидели бойцы отряда. Кто-то отдыхал, пил взвар или обедал, а кто-то чистил оружие, чинил одежду и подгонял амуницию.
— Олег! — позвал меня Кольцо.
— Да, командир? — Я присел напротив него.
— Как с дружинниками, ситуация разрешилась?
— Все в порядке. А откуда…
— Я рядом находился и был готов прийти на помощь. Ты достойно поступил. Но рассказывать об этом случае никому не надо. Если Елена узнает, может расстроиться, а нам ведунью огорчать нельзя. Понял?
— Так точно.
— Вот и хорошо. — Кольцо расстегнул клапан планшетки, которая висела у него на боку, достал запаянную в пластик карту и протянул мне. — Бери. Это подарок.
Несколько раз я обращался к повольникам, кто имел карты местности. Хотелось иметь свою. Но каждый раз получал отказ. А теперь Кольцо подарил одну из своих. И это не просто подарок, а нечто большее. Возможно, знак равенства между нами.
— Благодарю, командир, — кивнул я.
Кольцо тоже кивнул и добавил:
— Вечером выход, ты с нами. Переберемся на правобережье, посмотрим, что там.
— Значит, меня берешь с собой.
— Да. Ты готов. Еще не профессионал, но уже не обуза.
— Понял. Пойду собираться.
В палатке были только свои, и я присел на спальный мешок, а затем расправил карту.
В общем, ничего особенного. Стандартная карта, отпечатанная в типографии Каменца. Перуновы горы. Дороги и тропы. Поселки и города. Опорные пункты княжества: остроги, крепости и заставы. Река Тихая. Леса и болота. Примерные контуры владений, которые принадлежат нашим врагам. Дананское море. Острова и независимые людские анклавы. А на другом конце карты — Алексеевская республика, где сейчас идут ожесточенные бои между людоловами и войском демона Стейкорфа.
Кстати, о событиях в Алексеевской республике. Время от времени радиостанция крепости Лика ловила сообщения наших соседей. И, судя по всему, дела у них плохи. Дружины людоловов не смогли сдержать натиск противника. Поэтому, понеся большие потери, они отступили к горам и оставили поселения фермеров на растерзание врагам.
