— Что это значит, барр? Ты все еще играешь в игры, тебе не надоело? Время детских игр прошло, Бравин.
— Ты прав, лорд. Время игр прошло, и твое время вышло вместе с ним.
Черные провалы окон и мечущиеся в них пятна многочисленных огней добавляли гротескности и без того не самой обыденной картине — тени прошлого пришли забрать душу правителя.
— Мое время? — Толариэль дернулся, словно его ударили. Иногда слово может бить не хуже плети. — А ты себя в благородные мстители записал? Если я умру, всем вам не выйти отсюда живыми, дурак.
Было не до смеха, но Бравин выжал из себя кривую улыбку.
— Ты думаешь? За тебя живого мало желающих идти на смерть. Кто будет умирать за твой труп?
Уже никто не ломился в запертые изнутри двери, угроза расправы с новоявленным Владыкой остановила так и не успевших придти на помощь рыцарей.
— Я хоть умру на троне, а ты, вообще, сдохнешь, как бродячая собака, — без дома. Тебя утопят в дерьме.
— Договорились, лорд. Я сдохну в дерьме, но потом. А ты — на троне и сейчас. Но умирать во дворце можно по-разному. Можно часами перебирать свои запеченные внутренности, а можно увидеть один росчерк стали. Сейчас у тебя остался простой выбор, Толариэль. Ответь на мои вопросы, и смерть будет быстрой. Понимаешь, мне нужно знать, с кого потребовать плату, ты же не будешь меня уверять, что все сделал сам?
Пустой зал искажал голос, тот бился загнанным зверем в силках стен, не находя выхода. Голос должен был звучать опасно, а звучал одиноко. Слишком мало жизни осталось в этом помещении, слишком много подлостей видели эти стены за последнее время. И виновник сидел перед ним. Бравин смотрел на пленника в упор и не находил в нем раскаяния.
Мастер ритуалов постарел с момента их последней встречи. Тогда они тоже были в тронном зале, и в окружении других знатных Алифи решали вопрос жизни и смерти странного человека по имени Мор. Они тогда подарили подсудимому жизнь, которая все равно обернулась смертью. Теперь судьба сделала круг, и Бравин не будет также милосерден.
— Все равно уже поздно, глупец. Ты не помог своему Владыке, ты не поможешь и своему городу. Рорка утопят его в крови.
Пожалуй, сейчас Лорд выглядел не моложе самого Энгелара, когда тот был еще жив. Руки, привязанные к подлокотникам, заметно дрожали, но говорил новоявленный Владыка все еще надменно и презрительно. Так, будто ничего не произошло. Так, словно не тела его помощников и защитников лежали на мраморных плитах пола. Так, словно не было короткого поединка воли, мгновения, когда решалась судьба трона. Когда казалось, что у Толариэля хватит мужества вступить в схватку, зайти в тахос и потянуть энергетические нити. Он мог бы. Он — мог. Но не стал, не увидев надежды и не желая рисковать, он предпочел договориться. Надменный, еще не верящий в то, что все кончено.
— Повторю. Назови мне имена Алифи, виновных в смерти моего Владыки, и ты умрешь быстро и без боли. Иначе, ты понимаешь сам… И не жди помощи. Как только я почувствую угрозу, ты умрешь. Выбирай.
И вновь стены проклятого зала исказили голос Бравина. Он должен был звучать равнодушно, а звучал с надрывом. Но как равнодушно говорить здесь, в месте, где убивали его Владыку, его кумира? Пинали тяжелыми сапогами старое тело, выбивая остатки жизни?
Толариэль скривил губы, но молчать не стал.
— Ты не спасешь город, дурак. Ты не спасешь никого. Но меня ты спасти еще можешь, и мне есть чем заплатить. Ты хочешь денег? Я богат. Очень богат. Деньги открыли мне нужные двери и дали нужные голоса — половина будет твоей. Ты сам не заработаешь столько никогда, и никто тебе не предложит.
Бравин смотрел на привязанного к трону, словно баран к стойлу, узурпатора, и ему становилось противно. Ни смешно, ни интересно — брезгливо и противно. И вот эта дрожащая жаба свергла легенду Куарана?
— Не хочешь денег? Связи стоят дороже. Энгелар был скуп на похвалу и не замечал достойных. Я — не такой. Какую должность ты хочешь? Проси любую.
Толариэль говорил громко, говорил вкрадчиво, просто говорил и чего-то еще ждал. Чего? Помощи? Римол поднял войска и приготовился к ночному штурму. Отряды на позициях. Заклинатели — тоже. Всем сторонникам Толариэля, добровольным или невольным, сейчас не до загадок. Нет новоявленного Владыки? Какая разница, если штурм вот-вот начнется и некогда его искать, нужно готовиться к обороне.
Кто придет на помощь? Гвардейцы — встретившие грудью каленую сталь рыцарских мечей, порубленные и выброшенные, словно мусор, только за то, что не предали Энгелара? Стражники — трусливые, остро чувствующие ветер перемен? Кто они против карающих, занявших позиции у дверей и окон. Маги Ордена, судорожно пытающиеся выжить в грядущей бойне?
— Хорошо. Ты горд и не возьмешь подачки. Но у меня все равно есть плата, и для тебя она намного ценнее моей жизни. — Толариэль нервно дернул привязанной рукой и, облизнув пересохшие губы, продолжил. — Что, если я скажу, что Энгелар жив? Пусть это только тень прежнего Владыки, но он еще не ушел за край? Я могу сказать, где его искать, но мне нужны гарантии.
Толариль говорил убежденно, не допуская тени сомнений в своей правоте. Владыка жив? Не может быть, Бравин покачал головой.
— Ты лжешь. Скажи просто имена. Кто за тобой стоял? Валлинор? Коморэн? Лаорисс? Кто помог тебе убедить остальных?
— Я не вру, барр. Не вру, хотя и не говорю всей правды. Просто обещай. И все. И ты узнаешь, где искать не убийц, а самого Энгелара.
Наживка брошена и все вокруг понимают, что это — наживка. Но как хочется поверить, несмотря ни на что. Отбросив записку, доставленную Итлане белой птицей, забыв свидетельства немногочисленных очевидцев, разбежавшихся из дворца, и поверить в лучшее.
— Целого и невредимого? Не трать мое время понапрасну, старик. — Бравин положил руку на лоб Толариэля и вошел в тахос.
— Стой! Не делай глупости, просто подумай. Если есть хоть шанс, что твой Владыка жив, ты убьешь не только меня, ты убьешь и его. Я скажу. Но моя плата — моя жизнь. — Толариэль говорил скороговоркой, боясь не успеть.
Бравин внимательно посмотрел на пленника, а потом, решившись, сказал:
— Ты прав. Если есть хоть шанс. Я дам тебе слово, что если я поверю в твою историю, то сохраню тебе жизнь. И не тяни время, иначе не доживешь до признания.
Толариэль вжался в спинку трона, неудобного и неуютного.
— У меня нет выбора, верно? Помни, ты дал слово. Мне помогла Владыка Лаоры и ее советник, барр Геррик. Это он забрал твоего Владыку с собой и я не знаю, зачем тот им нужен. Но Хрустальный родник жив, хоть уже не сможет ходить. И много чего уже не сможет — нам пришлось постараться, чтобы все думали, что он мертв. Искать его надо на востоке, в Лаориссе.
