Он же созванивался с теткой-капитаном с Япеева. И узнал, все, что ему надо было, сегодня утром, пока мы спали.
— Саша, ты в компьютерах как? Разбираешься?
Она смотрит на меня как на дурака.
— Немного. А что?
— Что нужно, чтобы адрес человека найти?
— В интернете?
Я пожимаю плечами. Мне откуда знать, наверное, в интернете.
— Фамилию с именем знать, — говорит она, — И сайт, на котором адресная книга города есть.
Я киваю на компьютер:
— Включай.
Нам не приходится ничего искать. Последней открытой страницей в интернете как раз стоит адрес.
— Знаешь, где это? — спрашиваю я.
— В Ново-Савиновском, — называет она район, — Рядом с Аквапарком.
Я запоминаю адрес и выскакиваю на кухню за деньгами.
— Поехали, — кричу я на ходу. Сашка уже обувается, — Сможешь дом найти?
— Смогу.
Такси едет нестерпимо долго. Я почти рычу на водителя, но понимаю, что он не виноват. Мне просто кажется, что каждая секунда длится почти вечность.
Сашка сидит сзади и испуганно смотрит на меня, не задавая вопросов. И то хорошо.
Водитель подвозит нас почти к самому дому. Я расплачиваюсь и командую:
— Саша, быстрее.
Я не знаю, что именно он хочет сделать. Тим же отчаянный, самый бесшабашный и сумасшедший человек, которого я знаю.
Мы бежим к подъезду и натыкаемся на дверь с кодовым замком. Как назло, никого вокруг нет.
— Бл…ь, — ругается она совсем как мальчишка, — Что делать?
Я смотрю наверх. Окна в коридорах и на лестницах как обычно открыты.
Ну и что, что она увидит?
Есть вещи поважнее.
Тело само знает, что ему делать. Я с ходу, как когда-то Леку, ухожу в полет, наверх. Саша внизу испуганно кричит.
Приземляюсь на козырьке подъезда и запрыгиваю внутрь. Этажа я не знаю, значит, надо будет искать так.
Один этаж, второй, третий, четвертый…а их четырнадцать. Бегать для меня все еще трудно, месяц назад я и ходить-то не мог.
Тимур, дурак, ну что же ты делаешь?
Зачем?
Ведь их не вернешь, уже никогда не вернешь.
На шестом останавливаюсь, прислоняюсь на секунду к стене. Со лба градом льется пот, сердце колотится словно выпрыгнуть хочет.
Лишь бы успеть.
Я отрываюсь от стены и бегу дальше.
Нахожу его на десятом. Он сидит на лестнице, опустив голову.
Он сам нашел бы сотню слов, чтобы меня обругать за такую глупость. А я просто тяжело бухаюсь рядом и молчу.
— Я не смог, — говорит он тихо, — Не смог убить. Думал об этом, все просчитывал, а как до дела дошло, не смог.
Я закрываю глаза и облегченно выдыхаю.
Тимур мне еще что-то рассказывает вперемешку с плачем, а я могу только думать о том, что теперь уж точно все будет хорошо. Меня не пугает даже то, что сейчас Саше надо будет что-то врать.
Всё закончилось.
Эпилог
Три года спустя мы собираемся у старой ивы на озере Кабан. Я приезжаю первым и смотрю на воду, покрытую ряской и утку-маму, которая ведет за собой по воде пятерых маленьких утят. Меня они совсем не боятся. Утка-мама знает, что у меня всегда припасен с собой кусок хлеба для нее и для ее детей.
Я крошу в воду белый хлеб, смотрю как его поддевают клювами утята и улыбаюсь собственным мыслям.
В кармане отчаянно трезвонит мобильник.
— Алло.
— Кир, автобус в пробке застрял на Даурской, — говорит Сашка Жихарева, — Я немного опоздаю, наверное.
— Не переживай, — утешаю я, — Все равно еще никого.
Наверное, все немного опоздают. Будний вечер, самый час пик, все-таки.
Валерка появляется через пару минут. Он в модной футболке, с отросшими волосами и в очках-хамелеонах. Зрение у него все-таки ни к черту, но, кажется, очки ему нравятся. Мы пожимаем друг другу руки и садимся на берегу вместе. Он затягивается сигаретой.
— Всё поступаешь? — спрашиваю я.
Шеф ухмыляется:
— Бери выше. Уже.
Я за него радуюсь.
— Куда?
— Авиастроительный. Куда и хотел.
Мне вдруг вспоминается давний случай с несчастным студентом, готовящемся к сессии.
— Берегись сопромата, — говорю я с улыбкой, — Даже и покурить времени не будет.
Он удивленно на меня смотрит. По мне не скажешь, что я знаю такие слова.
У Валерки все хорошо. Мать забрала его из больницы и никогда больше не пила. Ни рюмки. Через несколько месяцев он начал нормально учиться, а потом вдруг увлекся физикой, да настолько, что удивлялись все учителя.
Сзади, с небольшой дороги вдоль озера, слышится мотор скутера. Мама-утка быстро собирает детей в одну стайку и ныряет в воду.
— Тим на своей тарахтелке, — безошибочно определяет Шеф. Я оборачиваюсь.
Тимур, чертыхаясь, припарковывает скутер и бросает нам пакет с едой.
— Вы, блин, офигели совсем! — возмущается он, — Чуть что так Тимур съезди, у тебя же транспорт, Тимур, тебе же легче довезти, Тимур то, Тимур сё, а сами байк тарахтелкой называете!
Он спускается к нам, кидает еще рюкзак.
— Там соки-воды и "Дом Периньон" тысяча девятьсот восемьдесят пятого года.
— Чего? — переспрашивает Валерка.
— "Дагестанское шампанское", для особо одаренных, — нелюбезно говорит Тим, — И я все еще должен в училище быть, если что. У меня "автомат", конечно, но в зачетке он еще не стоит.
Тимур учится в Художественном Училище. Специальность — "Живопись". Долго метался, выбирал, а потом плюнул на все и ушел после девятого класса учиться туда. Но выглядит он не как художник. Высоченный парень, черная бандана на голове, широкие джинсы, кожаная куртка. Его страсть к скорости на земле выразилась в том, что Тим купил себе хороший скутер и везде ездит только на нем. Девчонкам, впрочем, нравится.
— А Санька где? — озирается Тимур по сторонам, — Опять опаздывает?
— Звонила. В пробку попала.
— А-а-а… — протягивает он, — Ну, без именинницы начинать никак нельзя, будем ждать.
Мы расстилаем клетчатое одеяло, сервируем стол. Тимур и Валерка быстро отвлекаются на какую-то ерунду и начинают спорить (так случается при каждой встрече), а я смотрю наверх. Через пять минут машет рукой и спускается к берегу невысокая красивая девушка с длинными волосами.
У Саши сегодня день рождения, исполняется семнадцать. Она закончила школу, поступает в театральное. Мне иногда кажется, что ее увлечение театром — это все отголоски прошлого, когда ей больше всего на свете хотелось стать совсем другим человеком. Впрочем, прошлое — прошло. Сашка вернулась домой и все наладилось.
Сейчас вы не спутаете ее с мальчишкой. У нее длинные темные волосы, которые закрывают шрам на виске, и теплая улыбка. Она — любимица парней, но сама любит только одного. По крайней мере, мне хотелось бы так думать.
