Чуть позднее той же ночью, когда они уже сидели на веранде дома Орис и пили чари, Орис предложила погадать ему по руке. Тайриэл весьма скептически отнесся к ее словам, но чтобы не расстраивать девушку, согласился. Тогда она взглянула ему в глаза.
-- Для того чтобы гадание было наверняка, ты должен сказать мне... кто ты такой?
Тайриэл взял ее руки в свои и поцеловал. И промолчал. Однозначного ответа все равно не существовало. Орис выплеснула остатки чари из своей чашки, зачерпнула немного гущи и мазнула по его ладони. Тонкий рисунок линий на коже стал отчетливее. Орис с очень сосредоточенным видом склонилась и принялась его изучать.
-- Так, прежде всего, жить ты будешь долго...
-- И счастливо?
-- Без сомнений. У тебя будет очень красивая жена, которая полюбит тебя всем сердцем, как и ты ее. И у вас родятся дети. Трое.
-- Я столько не проживу, -- невесело пошутил он.
Дети у эльфов рождались значительно реже, чем у людей. А поскольку жениться Тайриэл в ближайшее и не очень время не планировал, его острота имела под собой вполне реальную основу.
-- А где я буду жить, там тоже написано?
-- Да. В доме. -- Она подняла на него лукавый взгляд.
-- О, хорошо, что не в орлином гнезде...
-- Тайриэл, не смейся! Ты меня отвлекаешь!
-- Прости, дорогая.
Еще немного незначительных сведений -- Тайриэл почти не вслушивался. Только когда ногти Орис неожиданно болезненно сдавили его ладонь, он вздрогнул. Орис выглядела напуганной.
-- В чем дело, любовь моя?
-- Не знаю... -- Девушка провела рукой по глазам с внезапно расширившимися зрачками. -- Я... я думаю... Я думаю, -- лихорадочно зачастила она, -- вскоре произойдет что-то очень важное, что-то, что заставит тебя полностью измениться. У тебя не будет иного выхода, ты станешь чем-то иным, но... мне кажется, это будет перемена скорее к лучшему... наверное, ох, нет, я уверена!
-- Орис!
Она вскочила, резко отерла с его руки остатки гущи, отбросила платок, повернулась к окну.
-- Орис.
-- Тайриэл, мне было хорошо с тобой, но... Корабль вскоре отплывает, а мне... Мне больше нечего тебе сказать.
Эльф встал.
-- Прощай, Орис.
-- Прощай, Тайриэл.
Он ушел не оглядываясь.
Она не плакала.
Тайриэл вернулся в "Серую крысу" еще затемно. Собрал немногочисленные вещи, попрощался с Истеаном и Найре, который последнее время летал, как на крыльях -- Мерен нашлась в кладовке, внутри изощренно выгрызенного круга сыра, -- получил в отчет кучу пожеланий удачи и попутного ветра и вышел.
Было так темно, как бывает только перед рассветом, однако день на юге настает быстро, и когда Тайриэл добрался до порта, небо на горизонте начало бледнеть. Пробравшись сквозь утреннюю толкотню, не выспавшийся и хмурый эльф принялся искать "Снулую рыбу". Капитана Шеймаса он довольно быстро обнаружил по описанию Орис -- высокий, с рыжеватой бородой и могучим торсом. Правда, под это описание подходила еще добрая дюжина близстоящих моряков, но, к счастью, собеседник капитана в этот момент назвал его по имени. Тайриэл подошел к ним.
-- Тайриэл-иль. -- Моряк говорил на эльфийском с легким акцентом.
-- Капитан Шеймас.
Моряк принял мешочек с платой за проезд и поскреб подбородок.
-- Жить будешь в каюте нашего погодника, все равно от него в этом рейсе никакого проку. Условия не роскошные, но сносные. Другого, впрочем, ничего предложить не могу.
-- Меня устроит.
-- Тогда добро пожаловать на "Снулую рыбу".
-- Когда отплываете?
-- С отливом.
Тайриэл последовал за Шеймасом до самого дальнего причала. Слушая скрип влажных досок под ногами, эльф буквально чувствовал, как у него поднимается настроение. Хотя пребывание в Ксеен-а-Таэр было не лишено приятственности (тут он поморщился) -- во всяком случае, оно оказалось лучше, чем можно было ожидать, -- Тайриэл мечтал поскорее добраться до дома. Он горько улыбнулся -- да, человеческие графства он может назвать домом с гораздо большим правом, чем эльфийские Леса.
Размышления его были прерваны недовольным окриком Шеймаса. Поперек причала кто-то лежал. Вернее, валялся, вытянув одну ногу и поджав под себя другую. Тайриэл с изумлением узнал давешнего эльфа в красной рубашке, виртуозно ругавшегося с ростовщиком. Тяжелая толстая коса свешивалась с причала и полоскалась в набегавшей волне. Эльф застывшим взором пялился в небо и периодически затягивался тонкой сигаретой.
-- Лан, aark тебя раздери! Подымай свою эльфийскую задницу и сделай хоть что-нибудь полезное, раз уж идешь в Эрве в качестве балласта!
Эльф забросил руку назад, вытянул из воды косу, меланхолично отжал ее и, не поворачивая головы, буркнул:
-- Балласт тут не я, а тот котами дранный лешак, которого ты зачем-то собрался взять на борт!
-- ...это тебя не касается. -- Начало фразы Тайриэл не понял.
Эльф с косой поднялся одним быстрым плавным движением и только тут заметил Тайриэла. Черные глаза сверкнули яростью. Тайриэл смотрел на него, отмечая ранее ускользнувшие детали -- шесть золотых колец, проколотых в одно ухо, широкий янтарный браслет на левой руке, -- и отчетливо понимал, что едва ли хоть раз в жизни встречал кого-то, кто был бы ему столь же неприятен, как этот длинноволосый хлыщ с развязными манерами.
Эльф смерил Тайриэла еще одним взбешенным взглядом, глубоко затянулся, швырнул окурок в море и, развернувшись, ушел.
-- Полагаю, это и есть ваш пресловутый маг-погодник, каюту которого я собираюсь занять?
-- Ну да... -- неохотно ответил капитан. -- Ландир, он вообще отличный парень, только вспыльчивый сверх меры.
-- Позволь выразить надежду, что этот отличный парень не попытается перерезать мне ночью горло, иначе, предупреждаю, вы останетесь без погодника вообще, а не только на это плавание. Мы поняли друг друга, не так ли?
-- Несомненно... -- пробурчал Шеймас.
Каюта оказалась не только не роскошной, ее даже сносной назвать было сложно. По правде говоря, больше всего она напоминала собачью конуру. Для левретки. Возможно, тощему погоднику и было здесь удобно, но Тайриэл отличался менее хлипким телосложением и помещался в каюте с трудом. Слабо утешало лишь одно -- здесь у него было преимущество уединения. Вряд ли в матросском кубрике, куда вынужден будет перебраться Ландир, можно было на это рассчитывать. Тайриэл вообще не представлял, зачем в плавании нужен маг, который все равно не сможет работать. Но, как видно, у Шеймаса были свои резоны.
"Снулую рыбу" зверски качало, и Тайриэл, которого мутило с непривычки, свернулся на жесткой постели. Он не спал уже больше суток, поэтому даже морская болезнь не помешала ему мгновенно провалиться в сон.
Сквозь полудрему пробивались негромкие голоса. Тайриэл хотел было потянуться, но стукнулся локтями о деревянную переборку. Тогда он повернулся на другой бок и проснулся окончательно. Заодно вспомнив, где находится. Встал, бросив критический взгляд на ящик, служивший кроватью. Тот изрядно смахивал на гроб, причем дешевый. Относительно мореходных качеств "Снулой рыбы" Тайриэл не мог пока сказать ничего определенного, зато о ее комфортности мнение составил весьма нелестное. Впрочем, следовало благодарить судьбу и за такое средство передвижения -- по крайней мере, от его, Тайриэла, присутствия эта посудина не собиралась разваливаться.
