— Сколько ты еще намерен носиться с ними как с детьми и закрывать собственным телом каждого от ран?! Ты хоть понимаешь, что бесценен, что тебя никем не заменить?!
— И каждый из них бесценен, и менять мне их не на кого. Так что, не ори на меня при подданных. И вообще, не ори на меня, — Садар говорил тихо, но это еще больше злило проклятого, который впервые за всё время позволил выплеснуться эмоциям… да каким!
— Да, я незавершенное оружие, я совершенен, но не завершен, во мне осталось сердце, живое, настоящее. Я знаю, что ты никогда не ответишь мне, что единственной твоей страстью будет Сидерим. Но я не позволю тебе убивать себя, становясь живым щитом для этих детей. Открой глаза, они уже не дети, ты собственными руками утопил их в крови! Из имперских щенков ты вырастил волчью стаю. Очнись! Или убей меня, — он кричал долго, вдохновенно, словно впервые в жизни осознал, что его кровь такая же горячая, как и у других. Он тряс принца за плечи, словно пытался вколотить слова настолько глубоко, чтобы Садар запомнил.
— Я ранен. Мне вообще-то больно, — прошипел принц, даже не пытаясь высвободиться из стальной хватки Азита. Но тот отпустил и преклонил колено.
— Лучше убей, если так не дорожишь своей жизнью.
— Я буду осторожнее. Все живы? — спросил Садар, обращаясь уже к жрецу и вновь присаживаясь у огня. Ларминиз с Зеликом переглянулись, пожимая плечами, и лишь потом вспомнили, что их спросили.
— Да, живы все. Жизнь раненых вне опасности.
Заливая боль вином, принц выслушал отчеты, одобрительно кивая и отмахиваясь от предложений перенести разговор на завтра. Потом приказал привести девушку. Немного освоившись и поняв, что её жизни ничего не угрожает, бывшая пленница украдкой рассматривала принца, тихо повествуя о случившемся. Она так и не поняла до конца, кто её спасители. Этот мужчина, которого назвали королём… но разве короли занимаются подобным, разве у них нет для этого карательных отрядов? Совладав с робостью, девушка рассказала, что направлялась с караваном к жениху. Сопровождал её отец, который и являлся владельцем каравана. Было это более месяца назад. Отца убили сразу, а вот за девушку хотели выкуп, но ни дядя, ни семья жениха не захотели заплатить. В скором времени пленницу собирались отправить к работорговцам.
— Богат ли был твой отец? — неожиданно спросил Садар.
— Весьма, он был одним из крупнейших купцов Рагарда. Думаю, сейчас дядя наложил лапу на имущество. Мне некуда идти.
— Думаю, это поправимо. Если станешь моей подданной. В Сидериме нужны хорошие купцы.
— Мой король, что вы задумали? — вмешался Ларминиз. Он вообще любил вмешиваться в разговоры принца.
— Задумал то, что ты займешься вопросом возвращения имущества отца законной наследнице.
— А как же дядя?
— А дядя нас не интересует, милое дитя. Впрочем, как и твой жених. Мы тебе найдем такого, что в беде не бросит, — Садар улыбнулся настолько тепло и по-отечески, что девушка слегка оттаяла и даже зарделась.
— Я вот пытаюсь оценить степень вашей опасности и коварства, мой король…
— Потом будешь оценивать, — прервал жреца Азит, поднимая принца на руки.
— Куда ты меня тащишь, изверг? — слабо попытался возмутиться Садар.
— Хватит, завтра договорите. Не зли меня, Величество, — неприкасаемый не слушал принца, утаскивая в шатер. Спорить с решением телохранителя никто не стал: принц ранен, должен отдыхать.
— Хотел бы я понять, кто из них больше нянька: король, бросающийся на мечи, спасая жизнь солдата, или Азит, трясущийся над королем, как над ребенком?
— Не, отче, нам этого точно не понять.
* * *
Сидерим, год 2567
К середине весны Сидерим стоял весь в строительных лесах. Стройка кипела, под началом Даналии восстанавливался город. Наместница не сосредотачивалась на королевском дворце, но стремилась охватить как можно больше зданий. Зимовать еще раз в бараках не хотелось, а значит, надо было выложится по полной, чтобы к осенним холодам возвести хотя бы четверть города. Разбитый у границ палаточный рынок кипел жизнью, с каждым днем торговля шла бойчее, благодаря снижению пошлин на ввозимый товар. Когда наместница впервые прочла в письме от принца о вводимых льготах, то удивилась: тут бы казну наполнить, а он жеманничать с купцами вздумал. Однако она быстро поняла, что именно за счет этих льгот казна наполнится быстрее, привлекая торговцев.
Город постепенно оживал, наполнялся вернувшимися беженцами. Небольшой гарнизон охранял призрачные границы Сидерима, являясь скорее символом, чем реальной защитой, сохраняя видимость порядка, присматривая за прибывающими купцами.
Даналии доложили, что к городу приближается неизвестный караван. Странный. Под стягом Сидерима вроде, а ведь своих купцов-то нет, только чужеземные, откуда взяться такому? Даналия заинтересовалась и решила встретить прибывших лично, пока они не пересекли границу города. Но не успела достичь ворот, как мигом образовавшаяся толпа грянула восторженным рёвом: наследник вернулся.
— Добро пожаловать домой, Ваше… Высочество, — вовремя поправилась наместница, увидев венец наследника на голове Садара вместо предполагаемой короны короля.
"Наверное, только такая маленькая девочка как Раника может считать его прекрасным принцем", — подумалось Даналии при первом же взгляде, брошенном украдкой на Садара. Не сказать, чтобы мужественный, скорее то ли юный, то ли просто смазливый, невысокий, но особо низким не назвать, худой, но жилистый, что заметно по кистям рук и размаху плеч. Будь выше ростом — выглядел бы воином, а так… да и не красив вовсе, нечто приторное в излишне мягких чертах лица, хитрое, неприятное. Но есть в нём что-то, что заставляет пристальней смотреть, буквально прикипать взглядом, невольно проникаясь тем восхищением, что плещет через край в подданных этого странного государя. И все же — мороз по спине от изучающих тёмных глаз. Он выглядел уставшим мальчиком, что рано постарел: даже светловолосость не скрывала седины, да и ранние морщины залегли в уголках глаз. И на благородного зверя не больно-то похож, разве что на… хорька. Мелкий, коварный, и оттого более опасный, чем тигр.
— Госпожа Даналия, надо полагать? Расквартируете блудного наследника? — принц улыбнулся, чем снискал еще больший восторг у встречающих.
Наместница беглым взглядом окинула караван. Весьма богатый караван.
— Простите моё любопытство, но… что это?
— Казну привез. Не вечно же сидеть в долгах.
Глава шестнадцатая
На скорую руку возведенная часовенка увита живыми цветами. Главная площадь города расчищена от строительного хлама, прибрана, празднично украшена. Под радостный шепот ликующей толпы, наследник взойдет на трон и станет королем. И станет мужем своей избраннице. Народ правильно понял, зачем Садар совместил коронацию и свадьбу: не те времена, чтобы растрачивать казну на оба праздника. Народ порадовался бережливости монарха. И не роптал, завидев алые одежды на жреце. Сложные времена диктуют новые условия, и если уж король решил Верховным выбрать красного жреца, то, видимо, на это есть причины. На робкие попытки Фрама, приехавшего на церемонию, возмутиться тем, что Раника еще слишком юна для брака, Садар одарил правителя Анаториса таким красноречивым взглядом, что тот понял: не о наследнике монарх печется, старается быстрее укрепить статус королевы. Что ж, отцу такая позиция понятна и приятна, ведь только Сидерим отстроится, так сразу же найдутся и невесты с королевской кровью. Но место занято, король держит слово, данное год назад. Всего лишь год прошел, а стены города уже стали возрождаться и ожила страна. Крохотная столица наполнилась купцами и послами. Весть о женитьбе сидеримского наследника на соляной провинции мгновенно облетела мир. Пусть никому нет дела до маленького государства, но к "белому золоту" никто не оставался равнодушен. Конечно же, всем интересно, какую политику теперь поведет Анаторис и как в дальнейшем сложатся его отношения с империей, и это не праздный интерес. В пруд бросили камень, и пошли круги. Не породят ли эти волны бурю? Но это всё потом. Сейчас же коронация и свадьба.
